Кто знает, чем бы все кончилось, если бы не пожилой мужчина, седой, но, видно, еще крепкий, с волевым, уверенным взглядом. Когда он остановил парней, те сразу сникли, перестали кричать.

«Вон, — негромко произнес мужчина и тронул за рукав Алексея. — Вы уж простите их, подлецов. Сто грамм выпьют — и теряют рассудок».

Парни тотчас вышли из кафе, Алексей с Таней тоже не стали задерживаться — настроение было испорчено.

Несмотря на уговоры, Таня проводила Алексея на Ярославский вокзал. И дорогой рассказала об Игоре. Они учились в одной школе, но он был на два года старше ее. Отец Игоря, умный и порядочный человек, крупный ученый работал в каком-то «почтовом ящике». После запуска очередною космического корабля Игорь многозначительно и таинственно намекал, что о запуске он знал заранее, естественно, от отца. Мать Игоря занималась домашним хозяйством и, наверное, слишком уж опекала своего единственного и позднего ребенка. Игорь имел все, что можно иметь в его возрасте, даже больше. Все знали, что Игорь неравнодушен к Татьяне, хотя мать давно подыскала ему престижную невесту. Однако Татьяна не ответила Игорю взаимностью, за что девчонки осуждали ее.

— У меня есть все, будет и Калинкина, — заявил как-то перед друзьями Игорь, — я ее просто куплю, как куклу.

Но Татьяна стала тем первым препятствием на такой дороге Игоря, которое он так и не сумел преодолеть…

На вокзале, как всегда, несмотря на позднее время, куда-то спешили люди. Наверное, все вокзалы в мире вот так шумят и там тоже спешат люди.

Таня торопливо написала свой адрес на бумаге, а потом вдруг заплакала и прижалась к Алексею. Он помнит ее горячие губы, чуть солоноватые от слез, которые смешались с каплями осеннего дождя.

Поезд тронулся, она пошла за ним по перрону, потом побежала и беспомощно остановилась…

«Татьянка, Татьянка, что ты знаешь обо мне. Только то, что я военный, что люблю тебя, что служу далеко-далеко от Москвы. Не будет ли для тебя слишком большой жертвой приехать из столицы в этот суровый таежный край», — подумал Каминский.

«Нет, надо спать. На часах 0.45, наступил новый день. Как там поется: „Что день грядущий мне готовит?“ Хватит, товарищ лейтенант. Спать.

И все-таки, что нужно „Седому“ в наших краях? Почему он здесь?»

Из протокола допроса Кристины Янковской.

Вопрос: Скажите, гражданка Янковская, кто жил у вас на квартире осенью 1944 года?

Ответ: Я не помню.

Вопрос: А вот соседи говорят, что видели какого-то незнакомого мужчину.

Ответ: Да, я вспомнила, был у меня один солдат, демобилизованный по ранению. Я ведь, гражданин следователь, женщина одинокая, вдова. Кого хочу, того и принимаю.

Вопрос: Вы помните ею фамилию, имя?

Ответ: Мне, гражданин следователь, нужен был мужчина, а не фамилия. Фамилию я не помню, а звали ею вроде бы Егор.

Вопрос: Ваш муж, Антон Янковский, был в бандах ОУН?

Ответ: Мой муж был убит энкаведистами и вы об этом прекрасно знаете.

Вопрос: По нашим данным, осенью 1944 года у вас проживал один из руководителей банды УПА. Вы должны ответить на все вопросы правдиво. Я предупреждаю вас. В противном случае мы вынуждены будем привлечь вас к уголовной ответственности за дачу ложных показаний и укрывательство бандитов.

Ответ: Я знаю, что в НКВД или как вас сейчас, КГБ, по другому на свидания не приглашают, но тот солдат мне не докладывал, кто он такой.

Вопрос: Расскажите подробнее, как вы познакомились.

Ответ: Он пришел ночью. Попросился на постой. Я женщина одинокая, вот и пустила.

Вопрос: Он был ранен?

Ответ: У него было перевязано плечо. Сказал, что только из госпиталя.

Вопрос: Он говорил по-польски или по-украински?

Ответ: Мы розмовляли по-украински. По-польски он тоже розумие.

Вопрос: Кристина, вам знакомо псевдо «Перун»? Что с вами, вы так побледнели? Возьмите воды.

Ответ: Я не знаю никакого «Перуна».

Вопрос: У нас есть данные, что к вам приходил «Перун». Вы зря не говорите правду. Ведь именно «Перун» застрелил вашего мужа, когда тот хотел прийти в органы с повинной. Антон понял, кто такие бандеровцы. Кстати, крови на нем не было. Вы мне не верите? Вот протоколы допросов членов банды, которых мы захватили во время операции!.

Ответ: Не может быть. Моего мужа убили энкаведисты. О, Езус Мария! Но ведь он же мне сказал, что Антона убили энкаведисты.

Вопрос: У вас был «Перун»?

Ответ: …Да!

Вопрос: Он приходил один?

Ответ: Да.

Вопрос: Вы сможете описать его внешность, привычки, особые приметы?

Ответ: Да!

Из протокола осмотра места происшествия. 1968 год.

«…на полу комнаты следов, пригодных для идентификации, не обнаружено. Дверь в комнату без замка, открыта. Комната размером четыре на пять метров окнами выходит в сад. Ставни на окнах закрыты.

Труп Янковской Кристины лежит в центре комнаты у стола, головой к двери, на спине (фотографии прилагаются)».

Из заключения медэксперта.

«…резкая синюшность кожных покровов и наличие в коже лица и особенно на веках небольших кровоизлияний, а также горизонтальное направление странгуляционной полосы свидетельствует, что смерть наступила от удавления петлей, накинутой сзади».

Григорий Петрович потянулся рукой к тумбочке, нащупал в темноте сигареты и спички, прикурил и жадно затянулся. Вчера он сошел на этой маленькой станции. Было уже темно. Со всех сторон небольшой поселок теснила мрачная громада леса. Вдалеке светилась огнями лампочек колония, а чуть дальше, — обнесенный высоким забором и колючей проволокой шпалозавод.

Спросив у сошедших с ним с поезда пассажиров, в основном, местных жителей, где гостиница, Вериго без труда нашел невзрачное одноэтажное здание.

В комнате, куда его определили, никого не было. Стояли две железные кровати, две тумбочки, стол и три стула. Мебель была старая, стены обклеены желтыми замаранными обоями.

Ну, вот и все — он на месте.

Наладив связь с Маснаком, он терпеливо ждал курьера с Запада. Сумел перебраться в Москву, сообщил свой адрес, но долго никто не приходил. Наконец-то прибыл связной. Задание было пустяковым. Нужны были документы в подлинном их исполнении: паспорта, военные билеты, различные справки. Все это, особенно документацию НИИ, где он работал, Вериго достал без особого труда.

Указания из «Центра» он получал по радио, настроив приемник на одну из заграничных станций. Григорий, как всегда, слышал знакомую песню, после которой диктор начинал диктовать цифры. Это был наилучший и безопасный способ односторонней связи.

Однажды, расшифровав столбики цифр, Вериго подошел к бару, открыл его и налил себе фужер коньяка. Наконец-то. «Центр» предлагал сделать то, что давно уже мучило Григория — нужно было найти те запаянные металлические ящики с архивами гестапо и абвера, которые они спрятали с «Регентом» в 1944 году. Шифровку подписал Стас.

Через неделю, взяв отпуск за свой счет, Григорий уехал на Украину.

Место со спрятанными ящиками было километрах в пяти от села, где жила Кристина. Сойдя с автобуса, Григорий походил немного по селу, вышел на окраину и углубился в лес. Многое здесь изменилось. На месте молодой поросли сосняка шумел сосновый бор. Овраг стал шире. Вскоре Григорий дошел по знакомой просеке до обуглившегося от удара молнии дуба. Нужно было сделать на север в сторону оврага 49 шагов, а там под большим камнем-валуном, у выхода из схрона в овраг были закопаны ящики. Местность вокруг заросла орешником. Григорий вздохнул и начал, пробираясь через кусты, отсчитывать шаги на север. На тридцать первом шаге он остановился, как вкопанный — перед ним зияла пустота оврага. Подмытый талой весенней водой, край оврага обрушился. Весь «клад войны» оказался на дне оврага, засыпанный тоннами земли.