– Это почему это?

– Да потому. От вас решили избавиться самые влиятельные люди на планете. Это пусть Рома верит в то, что они великие ученые. А я вам так скажу: может, эти ребята великие и не дураки совсем, но они держат всех вас за причинное место. И держат крепко! Нас решили убрать. И Люминам без разницы, когда это произойдет. Через неделю. Через год. Через десять лет.

– Мы усилим охрану базы. Установим систему оповещения…

Дослушивать Ласку Гвоздев не стал:

– У любой системы есть свои дыры. Мы ведь с тобой недавно зашли к Арбитрам, погостили и вышли.

– Любая критика должна сопровождаться альтернативным предложением, – склонил голову Шер.

– Не надо ждать, пока они заявятся сюда. Надо найди гадючник, где они прячутся, собрать силу в крепкий кулак и размазать их к чертовой матери!

Шень довольно заухал.

– Блестящая идея! – благосклонно согласился Шер. – Поделим зоны ответственности. Мы будем собирать силу в кулак. А вот вы отправитесь на поиски логова Люминов. Если эти парни вдруг решили, что я им прощу гибель своего войска, их ждет большой сюрприз.

Шень с яростью впечатал кулак в свою ладонь.

– Да бли-и-ин! Вы серьезно? – Ошарашенная Ласка смотрела то на Шершня, то на Гвоздева.

– Беги обрадуй Рому. Мы выезжаем.

Инженер сначала сопротивлялся, причитая, что он на пороге открытия принципа действия антроморфов. Потом он убеждал, что просто необходимо взять парочку кукол Кейташи с собой. Эту глупую затею он оставил только после того, как Ласка попросила помочь ей в одном деле. И намекнула, что к этому делу неплохо было бы привлечь антроморфов. Результат их деятельности оказался ошеломляющим.

– Мы поедем на этом?! – Голос Гвоздева сорвался на фальцет, когда он увидел выехавшего из пещеры «Горыныча». Розового цвета. С перламутровым отливом.

– Ага. Если уж мы направляемся по дорожке в ад, я хочу прокатиться туда на веселенькой тачке! – прокричала Ласка, высунувшись из люка.

– Я на этом не поеду. Рома, эту хрень можно чем-нибудь смыть?

– Смыть – нет. Только вытравить кислотой или сжечь огнем, – покачал головой инженер. – Она еще просила ромашки нарисовать, но художник я так себе, да и времени особо не было…

Последние слова инженера потонули в грохоте. Чуть ли не прямо им на головы заходил на посадку единственный незаконсервированный «Бегемот», который отправляли за припрятанными Шершнем боеприпасами и модами.

– Карета подана! – прокричал выехавший на кресле из пещеры Шершень. – «Бегемот» доставит вас до пригорода Ленина.

– Уф, – облегченно вздохнул Гвоздев. – Хорошо хоть большую часть пути не на этом розовом непотребстве ехать.

– Знаете, мои дорогие друзья, кажется, я начал понимать причины вашего морального обнищания, – вычурно заявил Гвоздь, сидя на броне «Горыныча».

Оружие, амуниция и моды проверены двадцать раз, и другого занятия, кроме как слегка пофилософствовать в замкнутом пространстве грузового отсека «Бегемота», не было. Рома и Гвоздев откровенно скучали, только Ласка забралась в нутро танка и активно применяла на практике полученные от Шершня знания. То левая, то правая башня танка начинала вращаться, грозно поводя орудиями.

– Ласка! На орудиях какой-нибудь предохранитель есть? Не залепи заряд в борт, пожалуйста! – Гвоздева занятия по огневой подготовке внутри транспортника напрягли настолько, что сбился с мысли. – О чем это я?… А! Я знаю причину всех ваших бед, непутевые потомки.

– Ну и в чем эта причина? – Рому немного раздражал пафос, с которым Гвоздь толкал речь.

– Вы же все, по сути, – беспризорники. – Гвоздь чувствовал себя старым дедушкой, сидящим на завалинке и поучающим молодежь. – Толком заниматься вами в детстве было некому. Вот и появилось у вас острое желание быть сильными, как Бэтмен. Или как Супермен.

– Это кто такие?

– Импы. Бэтмен – пятидесятого уровня, Супермен – сотого, – пояснил Гвоздев. – Семей нормальных у вас нет и нет правильных ориентиров. Я мечтал быть сильным, как отец. Или как дед. Моим старикам не нужны были моды, чтобы быть для меня примером…

Рома с тоской подумал, что если Гвоздь продолжит упражняться в морализаторстве, то к концу полета он взвоет и собственноручно повыдергивает из тела все улучшения, обратившись в веру Чистых. Но инженеру повезло – лететь им оставалось буквально несколько секунд.

Произошедшее лишь с большой натяжкой можно было назвать «неописуемой удачей». По корпусу «Бегемота» ударил шар плазмы, разорвав фюзеляж пополам. Кабина с пилотами отправилась по своим делам. Следом за ней спикировал и грузовой отсек. Чуть было не последовал и Рома, едва не вывалившись в образовавшийся пролом. Его вовремя ухватил за ворот бронежилета Гвоздь, второй рукой уцепившись за скобу на «Горыныче».

Если это и спасло инженера, то ненадолго – разваленный фюзеляж транспортника закрутило-завертело и с непреодолимой силой потянуло вниз. Шлепнутся оземь – и Гвоздю даже ускоренная регенерация не поможет. Регенерировать будет нечего.

– Держитесь! – сквозь вой гулявшего по отсеку ветра донесся голос Ласки.

«Горыныч» рыкнул двигателем и с разбегу нырнул в дырищу в корпусе. У Гвоздя промелькнула мысль о том, что какая разница, как разбиться? В салоне мотающегося туда-сюда обломка фюзеляжа или на падающем, как утюг, танке? Видимо, те же мрачные мысли посетили и Рому, который, болтаясь в руках у Гвоздева, начал тоненько повизгивать.

Однако девушка не стремилась как можно скорее покончить с собой. С оглушительным хлопком из корпуса танка выстрелил белый купол парашюта. «Горыныч» резко замедлил падение. Только суперсила помогла Гвоздеву удержаться за скобу самому и не выпустить инженера. Но тряхнуло его так, что он почувствовал, как руки стали минимум на метр длиннее. За первым выскочил второй, а потом и третий парашют. Свист в ушах стих, мир снова обрел верх и низ.

Три раздувшихся белоснежных купола надежно удерживали розовый танк, величественно паривший в голубом небе. Если бы Гвоздь был художником, он бы вдохновился и бросился набрасывать эскиз этой невероятной картины.

– Хек! – Гвоздев закинул Рому на броню «Горыныча». – Полезли в люк, пока мы отсюда не сверзились!

Творцом Гвоздь не был. Но свою и чужую жизнь спасать умел.

– Ты управлять полетом можешь? – спросил он у Ласки, пролезая внутрь и закрывая за собой люк.

– Конечно! Это же не танк, это аэроплан! – Ласка оттерла кровь со лба. Видимо, не пристегнулась и во время рывка приложилась обо что-то твердое. – Скажите спасибо, что камнем не падаем.

– Спасибо! – горячо и без тени иронии поблагодарил инженер.

– Включи внешний обзор. – Гвоздь нацепил очки виртуальной реальности. – Хоть поглядим, куда нас занесет.

Ласка пожала плечами, всем своим видом показывая, что толку от осознания ситуации никакого, если ты не можешь на нее повлиять. Но обзор включила. Корпус «Горыныча» стал прозрачным, и Гвоздев увидел проплывающий внизу лес, окрашенный в зелено-желтые оттенки позднего лета.

– На деревья приземлимся. Танк выдержит удар?

– Танк – да. Насчет нас я не уверена, – нервно кусая губы, сообщила Ласка.

– А может, нам повезет, а? Сейчас лес закончится, и мы мягко опустимся на ровный лужок.

Судьба сегодня явно решила исполнять все пожелания инженера. Лес действительно скоро сменился невысоким кустарником. И в землю «Горыныч» ткнулся мягко, как в пуховую перину.

– Долбать-копать! – простонал Гвоздев, высовываясь из люка.

Ответом ему был смачный хлюп. Танк покачнулся и провалился носом вниз, высоко задрав корму. Остальные члены экипажа, выбравшись наружу, сразу увидели причину расстройства Гвоздева. И унюхали ее.

– Если это пахнет сероводородом и тиной, значит, это болото, – невесело произнес Рома, глядя на черную воду, покрытую зеленым ковром из ряски. – А точнее определить место я не могу. Здесь нет покрытия Сети.

– Как так? Ты же говорил, что Сеть – она везде-е-е! – Размахивая руками в воздухе, Гвоздь изобразил пронзающие все сущее сигналы всемирной паутины.