Я не стал тратить время на ответ, бросился к машиной келье. Она жила рядом с Кухней, недалеко от ферм. До меня уже доносился запах навоза и немытой скотины.

Постучался в дверь:

– Маша! Это я! Маша, открой!

Стукнул еще раз, но дверь вдруг открылась сама собой.

– Маша, ты здесь? – этот вопрос можно было и не задавать – келья была слишком маленькой, чтобы кто-то здесь мог спрятаться. Даже за койкой, которая представляла из себя железную дверь, положенную на кирпичи и заваленную тряпьем, не было места, где можно было схорониться.

А вот и «записка» – надпись углем на стене: «Пожалуйста, не ищите меня. Ушла за Витей».

Охнул и сел на кровать – это все здорово осложняло…

Я вышел в коридор, когда раздался сигнал к пробуждению, а заодно – окончанию времени действия комендантского часа. Теперь вполне можно было напиться, только вот Маши в Баре не было. И ее не хватятся там до завтрашнего утра.

Едва прикрыл за собой дверь, как столкнулся с прихвостнями Храма – Андрей и Стас появились за спиной тихо, словно диверсанты в тылу врага.

– Мать вашу! – ругнулся с перепуга.

– Посмотрим, чья еще мать тут замешана, – сказала Стас, показывая на дверь за спиной. – Это разве твоя келья? Интересно, что это тут делал, а?

– Не ваше дело, – я попытался пройти мимо, но парни не дали – встали плечом к плечу.

– А может и наше, как знать, – ухмыльнулся Стас, схватив меня за плечо. Он был старше «коллеги» на пару лет и выше на пару десятков сантиметров. Огненно-рыжие волосы, веснушки и непомерное самомнение – вот отличительные черты этого недоноска.

– Пропустите, не задерживайте Летописца, а то Храм вам…

– Храм сам нас за тобой послал, к твоему сведению… – буркнул Стас.

– Сам?!

– Ты разве не расслышал? Топай за нами! – огрызнулся он. Прихвостни Храма демонстративно развернулись и двинулись к лестнице. Как бы само собой подразумевалось, что я пойду за ними.

Можно было дать деру, наплевать на парней, но, блин, с Храмом такая фигня не прокатит – он в Крепости царь и бог! Того и гляди оставит не только без берцев, но и книгу до кучи отберет, а это было все равно, что оставить без цели существования. Кто я без нее? Так, жалкий неудачник! Летопись была для меня всем. Точнее – она и Маша.

Да, так правильнее!

– Черт! – ругнулся я и бросился догонять нахалов, на ходу пытаясь сообразить, а с какой стати вообще понадобился Храму. Последний раз с ним разговаривал еще зимой. Тогда еще снег был на улицах. С тех пор главу Крепости никто и не видел. Поговаривали, что он уж и не ходит вовсе, лежит при смерти, а мальчишки ждут, когда хозяин откинется, чтобы прикарманить ценные вещи.

– Стойте! А что он сказал? Зачем я ему?

– Увидишь, – мальчишки переглянулись. – Мы и сами не знаем. Сказал привести – мы и пошли. Сам спросишь.

Быстро спустились на Третий ярус. Здесь воздействие радиации и химических веществ было минимальным. С другой стороны стены тут, казалось, давили на тебя куда сильнее, чем на верхних ярусах. Коридоры были настолько узкие, что можно было протиснуться только по одному.

А еще я ни разу не был в Святилище – личной келье Храма. И из друзей и знакомых тоже никто и никогда там не бывал. Раньше мне это не казалось странным: с чего вдруг руководитель должен приглашать всех подряд в личные апартаменты? Но сейчас неизвестность меня пугала – вдруг там лежит полуразложившийся труп, а эти прохвосты просто заманивают меня в ловушку, чтобы убить?

«Убить? А зачем?»

«Съесть, например».

«Не смешите мои берцы!»

Мы как раз вышли к массивной деревянной двери, обитой сверху листами железа. На ней кто-то вывел красной краской «СвЕтилище». Именно так, с ошибкой. Наверняка эти дуралеи, сопровождающие, и написали.

– Пришли! – Стас постучал в дверь: один раз – три раза – потом снова один.

– Входите! – раздался голос с другой стороны. Он казался очень усталым, но в нем по-прежнему чувствовалась власть. Сразу отлегло: Храм еще не труп!

Святилище было просто громадным по сравнению с теми крысиными норами, в которых мы привыкли жить – аж присвистнул! В обычных кельях иногда трудно было просто развернуться, чтобы надеть костюм химзащиты, а здесь же можно было с легкостью устроить столовую, которая вместила бы всех обитателей Крепости. И еще бы место осталось!

Помещение было круглым, вверху его стены плавно переходили в купол. На нем – рисованное солнце с расходящимися в разные стороны лучами. Наверное, поэтому пацаны решили, что «Святилище»– от слова «свет».

– Впечатляет? – спросил тот же голос.

Он принадлежал старику с длинными седыми волосами, глядя на которые я снова вспомнил про вшей, которые были настоящим бичом колонии. Кровососы заедали даже тех, у кого ничего на голове не росло. Ни пушинки, как, например, у меня. А уж в такой-то шевелюре их должна была быть уйма, но пока скачущих по макушке тварей я не видел.

Старик восседал на диване в махровом халате и тапочках на босу ногу. Тапки в виде зайчиков – белые с розовыми ушками. Таких зверей я видел только на картинках. В городе подобных тварей не водилось. А что произошло с ними в лесах – лучше и не думать. Там они, наверное, уж все были размером с кабана.

На удивление тапки хоть и выглядели потрепанными, но были именно белыми, а не грязно-коричневыми, как большинство предметов гардероба подобного цвета в колонии. Стирают, значит, регулярно – неплохо устроился!

– Что нахмурился? Стоишь-молчишь? Может, пройдешь уже? – спросил старик.

– Да-да-да, конечно, прошу прощения, – залепетал я. – Куда можно присесть?

– А вот хотя бы и сюда! – Храм похлопал по дивану, на котором сидел сам, прикрывшись длинным серым пледом. Пока хлопал – закашлялся. Егор и Стас поспешили к нему, но глава Крепости поднял руку, показывая, что справится и сам.

– Пшли прочь! – рявкнул он, и мальчишки, как нашкодившие щенки, убрались восвояси. – И дверь за собой закройте! – крикнул он им вдогонку, опять закашлявшись. – Кх-х-хм, черт! И чтоб не подслушивать там у меня, слышали? А то задам вам потом, сучьи выродки!

Удаляющийся топот ног за дверью – либо мальчишки действительно убежали в другой конец коридора, либо искусно это изобразили.

– Ничего, что я так строго с ними?! – спросил Храм. – Да ты садись уже! В ногах правды нет, особенно в моих…

Только сейчас заметил, что голень и стопа правой ноги у старика почернели. В тапках со смешными заячьими ушками эта конечность выглядела чужеродной. Так, если бы ксеноморф решил влезть в пеленки новорожденного.

Только вот пеленки и в лучшие времена для человечества были куда грязнее, чем эти тапочки. Мне пришлось еще раз напомнить себе, что передо мной не тот человек, которого следует жалеть.

– Вы меня вызывали? – сел я на краешек дивана.

– Да?! Да, вызывал, конечно! Кхм! Да ты не переживай – к твоей работе нареканий нет. Пока нет. Мне регулярно приносят твои писульки, правлю там кое-чо, но так, по мелочи. Ты – молодец, сам пишешь все, как надо… тут претензий никаких…

– Зачем тогда?..

– Разговор к тебе есть.

– Какой?

– Экий ты нетерпеливый…– Храм пошарил рукой на столе и нашел трубку. – Я закурю, ты не против?!

Отрицательно покачал головой.

Храм не спеша набил табак в трубку, а потом прикурил ее лучиной от свечи. Последних тут, кстати, было о-очень много. Помещение большое. Чтобы его осветить целиком требовалось не менее десятка свечей. И все они горели. Просто непозволительная роскошь для колонии, где любые источники освещения – на вес золота!

Храм затянулся, губы вытянулись от удовольствия, но тут же скривились – старик закашлялся.

– Может, вам помочь? – спросил я, хотя сам не представлял как – постучать по спине? Но этот способ работал только, если человек подавился. А тут что делать?

– Кхр-ра, тьху, блин!!! Мне?! Да мне уж ничем не помочь! – Храм попытался закутаться в плед так, чтобы даже голени не торчали. Не вышло. – Знаю, что нельзя курить, а вот все смолю, как видишь. Не могу по-другому…