– Они не знают точно, – ответил Хоффман. – Кажется, там была какая-то неразбериха с тем, куда она должна была пойти после школы. Родители думали, что она осталась на ночевку у одноклассницы. Ее подруга думала, что она пошла домой. Все, что нам известно, – это что она покинула школу, но так и не дошла до занятий по лакроссу.

– Черт, это уже почти двенадцать часов, – сказал Джейк.

– Вот почему я бы хотел, чтобы ты помог сенатору, – сказал генерал Хоффман. – Его охрана вполне достойная, но они не подготовлены для такого дела.

Джейк потер подбородок, цепляясь пальцами за щетину.

– Так, какие у нас версии? Требование выкупа в течение следующих шести часов?

– Это моя версия, – мрачно проговорил генерал. – ФБР уже, конечно, предупредили.

– То, что мне нужно, – куча парней в костюмчиках, путающих все на свете, – сказал Джейк, качая головой.

Строгое лицо Хоффмана изобразило что-то наподобие улыбки:

– Ты все сделаешь как надо, О’Коннор. Это приказ.

– Они заноза в заднице, и вы это знаете, – сказал Джейк. – Но я сделаю все, как надо. Дайте мне десять минут.

Генерал кивнул:

– Я подожду снаружи.

Джейк поспешил в дом, на ходу одеваясь. Прошли дни прохудившегося от непогоды камуфляжа и тонн песка в армейских ботинках. Сейчас он носил «Армани» и «Хьюго Босс». Это помогало походить на службу охраны, окружающую тех людей, с которыми он работал в последнее время, но по большей части он был бы рад обменять этот костюм для обезьянки на семидесятифунтовое снаряжение за спиной.

Джейк затянул галстук, засунул нож в ботинок – он отказался носить эти блестящие, гладкие туфли без протектора, к черту моду – и вложил в кобуру на левой лодыжке маленькую, как игрушка, «Беретту-380». «Глок» оставался на бедре – с двумя дополнительными обоймами во внутреннем кармане пиджака.

Неважно, где он был, как он был одет, кого он искал, он всегда и прежде всего был солдатом. И это означало быть готовым ко всему. Хоффман ждал у обочины, рядом с двумя внедорожниками. Джейк сел в один из них, и генерал протянул ему папку.

– Прочитай это и скажи, что думаешь, – сказал он, когда они двинулись в ночную темноту. В это время ночи было меньше машин – но город никогда по-настоящему не засыпал.

Джейк пролистал папку, задержавшись на списке возможных врагов сенатора.

– Вы уверены, что это связано с ним? – спросил он. – Мать – его жена – наследница целого состояния с кучей денег. Она Рокуэлл – практически американская королевская семья.

– Мы не можем знать точно, пока нет требований о выкупе за Кайлу, – объяснил Хоффман. – Что бы Пэгги ни нарыла на миссис Фибс, она кажется безобидной. Нет врагов, о которых бы было известно. Ее очень любят в ее кругах… ее фото висит на доске почета Общества защиты детей от рака, и она ввела удостоенную наград иппотерапию для трудных подростков.

– Девочка помогала ей с этим? – спросил Джейк, перемещаясь по папке в поисках информации. Он остановился на фотографии Кайлы. Боже, да ей, должно быть, не больше пятнадцати. Она выглядела невероятно молодо, улыбаясь в камеру; светлые волосы, как ореол, обрамляли ее лицо. Он почувствовал знакомую горечь, подступающую к горлу. Он ненавидел дела с детьми. Слишком много риска.

– Думаю, да, – сказал генерал.

– Я бы не исключал жену как цель шантажа, – сказал Джейк. – Пока что.

– Думаешь, какой-то малолетний преступник похитил девочку? – спросил Хоффман, не скрывая скептицизма.

– Я думаю, мы пока ничего не знаем, и фокусироваться, прежде всего, только на одном родителе – плохая идея, мы пока еще только вступили в игру.

– Логика подсказывает, что дело в отце. У него вся власть и престиж – он сенатор. И он собирается переизбираться в следующем году.

Джейк просканировал список известных врагов сенатора.

– Я смотрю, его оппонент – первый в этом списке, – сказал он.

Брови генерала Хоффмана стянулись вместе в одну темную линию:

– Политика – грязная игра, сынок.

– Как будто я этого не знаю, – сказал Джейк.

В конце концов, политические игры и были единственной причиной, почему он делал легкую и высокооплачиваемую работу, разбираясь со… своеобразными ситуациями в элитных кругах Вашингтона, вместо того чтобы руководить командой рейнджеров, для чего он тренировался.

Судьба-злодейка.

Вереница внедорожников уже была припаркована перед усадьбой сенатора, когда они приехали.

– Кажется, федералы уже здесь, – сказал Джейк, когда генерал притормозил позади машины с государственными номерами. Он вышел, и мужчины поднялись по ступенькам.

– Фрэнк Эденхёрст будет руководить федералами, – сказал генерал. – Он умный парень. Впечатли его, и он не будет стоять у тебя на пути.

– Понял, – кивнул Джейк.

– И не пугай родителей – мать истерична вроде бы.

Джейк поднял бровь.

– А вы бы не истерили? – спросил он.

Хоффман вздохнул:

– Есть причина, почему я не завожу детей, О’Коннор. Теперь давай за работу. – Он протянул руку и нажал кнопку звонка.

Джейк привел в порядок свой костюм, и дверь распахнулась.

Время идти в бой, подумал Джейк. Он изобразил на лице спокойствие и сдержанность и шагнул в особняк.

Машина Фрэнка была черной и довольно невзрачной снаружи, но роскошной внутри. Мэгги устроилась на шикарном кожаном сиденье и только тут поняла, что не приняла душ и не переоделась. На ней была потная футболка, но она лучше Фрэнка знала, что было некогда заезжать к ней домой. Времени было в обрез.

Чувствуя себя неуютно, она подвинулась на сиденьи, когда Фрэнк завел машину и двинулся по утренним улицам. Фолс-Черч был небольшим городком, но он был достаточно близок к Вашингтону, чтобы политическая элита искала здесь более тихую семейную жизнь. Плотное движение на этом участке дороги было справедливой ценой за ту приватность, которую предлагал этот очаровательный городок.

Фрэнк дал Мэгги пару минут тишины, пока они ехали, и она была ему благодарна за это. Ей надо было собраться с мыслями, так что она начала смотреть в окно. Фолс-Черч как будто сошел с открытки – с красивой колониальной архитектурой и десятками магазинов, бистро, благотворительных фондов, чтобы женам политиков было чем заняться на досуге. Элитные частные школы, предоставлявшие жилье будущим студентам Йеля и Гарварда, которые со временем станут политиками и генеральными директорами компаний. Здесь жили либо власть имущие, либо члены их семейств. Похищенная девочка посещала Академию Кармайкла, так что она точно была дочерью большой шишки. Это могло облегчить дело – или сделать его гораздо, гораздо сложнее. Влиятельные люди обладали связями, но также они были склонны иметь секреты, которые хотели бы сохранить в тайне. От интрижек, шантажа, игорных долгов до незаконных бизнес-сделок – Мэгги повидала достаточно лжи, чтобы хватило на всю жизнь.

– Твои сумочка и пальто на заднем сиденье, – сказал Фрэнк.

Мэгги обернулась посмотреть. Действительно, ее кожаная сумочка лежала на бушлате с гравированными латунными пуговицами, поблескивающими на ярко-малиновой шерсти.

– Вы вломились в мою машину?

– Слегка, – сказал Фрэнк. – Надо же держать себя в форме.

Мэгги закатила глаза. Склонность Фрэнка к взлому замков и медвежатничеству была легендой в Бюро.

– Вы могли хотя бы взять мой тревожный чемоданчик из багажника, – проворчала Мэгги.

Носить спортивный костюм в напряженных условиях, каковыми и были переговоры об освобождении заложников, было не самой лучшей идеей. На самом деле она даже была уверена, что однажды ее посетил такой ночной кошмар.

– У тебя до сих пор есть тревожный чемоданчик? – спросил Фрэнк. – Ты уверена, что не хочешь вернуться?

– Здесь нет никакой связи, – отрезала Мэгги, скрестив руки на груди. Черт, ей не следовало упоминать об этом.

– Это просто привычка. Так что… Почему бы нам не обсудить детали? – сказала она, концентрируясь на деревянной приборной панели, вместо того чтобы смотреть на Фрэнка. Панель была так отполирована, что она практически могла видеть в ней свое отражение.