— Я хочу поговорить с вами лично.
— Вы уже разговариваете со мной лично. — Дроид повел манипулятором.
— Без посредников, — сказал Квай. — Насколько это возможно.
Робот помолчал.
— Если вы собираетесь меня уничтожить, — сказал он, — обещайте сначала предоставить информацию.
— Разумеется.
— Хорошо. Но вы будете разочарованы.
— Не думаю, — ответил Квай.
Ремонтник, разумеется, не сдвинулся с места, но появился все тот же, уже знакомый золотой протокольный дроид и повел их прочь из дока и вглубь порта. Дальше и дальше в технический квартал, глубже и глубже. А затем в ангар, и вниз. В бронированный лифт, в бункер — и дальше по коридорам, сквозь три шлюза в круглую низкую комнату.
Посреди нее, окруженная аппаратурой стояла бакта-камера, с человеческим телом внутри, опутанным трубками.
— Здравствуй, Энакин, — сказал Квай.
Рядом резко втянула воздух Падме.
— Приветствую вас, мастер джедай, — сказал сгенерированный голос. — И вас, Оби-Ван Кеноби. И вас, ваше величество Падме Амидала Наберрие.
Вот как. Что ж, Квай ожидал чего-то подобного — уж очень самостоятельной оказалась эта «служанка». Рядом Оби-Ван потер лицо ладонями.
— Вы должны были нам сказать, — прошипел он.
Падме, проигнорировав его, шагнула к бакта-камере.
— Откуда?..
— Фотография на ваших документах не совсем совпадает с вашим живым лицом. Мне стало интересно, и я проверил. Не волнуйтесь, это по-прежнему конфиденциальная информация.
— Вам стало интересно?
— Вы очень красивы, — произнес механический голос, а из камеры потянуло теплом. — Мне было… приятно. Да. Это то слово. Спасибо.
Падме опустила голову.
— Информация здесь, — Квай протянул молчащему протокольному дроиду записи. Тот вставил их куда-то в свое тело и замер.
— Вот как… — произнес голос от камеры. — Как… как жаль. Я все-таки надеялся, что…
Падме шагнула ближе, положила ладонь на стекло.
— Вы можете плакать? Там, в этой штуке?
— Мне нечем, — ответил голос. — Слезные железы удалены. И зачем они мне.
Она мотнула головой.
— Как… как им вообще пришло в голову, как?.. Кто это придумал?
— Литичи Аштера. Он решил проблему полной автоматизации сложной системы большого порта. Согласитесь, решение парадоксальное.
— Это вы его убили, — понял наконец-то Квай. — Вы наняли наемников. Остальные тоже мертвы, ведь так? Врачи, охрана?
— Врачи. Остальных я не искал.
Падме отступила на шаг.
—…Вы сделали это с Ситегой Ли, — пробормотала она. — Но почему?
— Почему?
Она прижала ладони к щеками и крикнула, в голосе звенели слезы:
— Но наказание несоразмерно, он сошел с ума, это же… это же… Бесчеловечно. Разве нет?
— Он сделал из меня не человека, — произнес механический голос. — Он получил последствия. Все всегда получают последствия.
— Все? — спросил Квай.
— Да. Вы ведь меня убьете, мастер джедай? Я убил много людей. Джедаи убивают тех, кто убивает.
— Не всегда, — произнес Квай.
— Это будет милосердно, — пробормотал Оби-Ван. — И он прав, он убил много людей…
— Защищая этот город и тех, кто в нем живет.
Если следовать милосердию — да, Оби-Ван прав. Этот ребенок — Сила, ему же десять, всего десять, — страдает так, что это не исправить. Не излечить никому.
— Ваш гипердрайв уже чинят, — сказал голос. — Я выполнил договор. Что бы вы ни решили, я держу слово.
…Если же вспомнить о принципах Ордена — им следует поблагодарить Хозяина Мос-Эйсли и уйти. Город счастливее под его рукой, его исчезновение породит хаос и множественные смерти. Джедаи хранят мир и не вмешиваются, пока их не просят. У них, к тому же, есть дела куда важнее. Дела Набу куда важнее…
Но неужели можно развернуться и уйти, и остаться человеком?
Королева Набу тем временем подошла к бакта-камере вплотную, положила на стекло обе ладони.
— Я вернусь, — сказала она. — Я не могу остаться сейчас, у меня долг перед моим народом, но я вернусь. Ваше свидетельство будет бесценно — ведь Литичи Аштера успел модернизировать порты на других планетах, и необходимо инициировать разбирательство. И — на Набу хорошие врачи. Мы что-нибудь придумаем. Я вытащу вас отсюда.
— Зачем?
— Никто не должен жить так. Это несправедливо.
— В мире много несправедливости, — произнес Квай мягко. — К сожалению.
И этот ребенок уже совсем не тот Энакин, которого разделывали на операционном столе. Смешно считать, что если вытащить его из бакты, если дать ему руки и ноги — это исцелит его, что это вернет ему человечность…
— Если не пытаться, — жестко сказала Падме, — так оно и будет вечно.
— Вы — будто ангел с лун Иего, — проговорил механический голос. Квай вздрогнул. В тьме вокруг плеснуло золотом, радостью… Сила — этот ребенок был одаренным. Одаренным! — Я не верю, что вы вернетесь.
— Я… — вскинулась Падме.
— Но я буду вас ждать. Даже когда вы забудете обо мне, я буду вас ждать.
— Я не забуду, — яростно проговорила Падме. — Я обещаю.
— И я обещаю, — сказал Квай, приняв наконец решение, и шагнул вперед. Положил руку на бок бакта-камеры. Посмотрел в скрытое маской и трубками лицо Энакина. Пусть он и одаренный, полный темной стороной, пусть. Падме права — нельзя, невозможно оставить все, как есть. — Мы что-нибудь придумаем.
Сила вокруг будто бы облегченно вздохнула — и Квай кожей ощутил, как меняется мир. И как светлеет вокруг.
— Не теряйте надежды, — сказал он.
