— Я… Простите, директор, — вскрикнула она. — Я не…

— Хватит!

Широкая ладонь грубо зажала ей рот.

— Вы явно считаете себя вне подозрений… стоящей выше регламента и правил, независимо от того, насколько они, приспосабливаясь под вас, были искажены. Ваше вопиющее пренебрежение школой, преподавателями и студентами, для которых вы должны быть примером, достойно серьезного взыскания. Поэтому у меня не остается выбора, кроме как назначить… тяжелейшую из мер наказания.

Яркий свет внезапно ослепил её. Гермиона подняла руки, чтобы прикрыть глаза, но он схватил их за запястья и придавил к стене.

— Дайте мне свою палочку. — Слова ударили по лицу.

— Я не могу… Мне никак…

— Где она?

— В кармане.

— В каком… именно.

— Джинсы. Сзади.

Замерев, Гермиона задержала дыхание, почувствовав, как Снейп внезапно отпустил одно из ее запястий, чтобы скользнуть рукой ей за спину. Он не приказал ей повернуться, не велел самой отдать палочку, по-видимому, решив конфисковать её самостоятельно. Ощущение того, что профессор ещё сильнее навис над ней, пока злые черные глаза блуждали по ее лицу, а пальцы скользили вдоль джинсовой ткани на её ягодицах, вызвало приступ тревожной клаустрофобии, но девушка не посмела возражать.

Вдруг он отстранился, держа её палочку в руке.

— Что у вас с собой?

У нее перехватило дыхание.

— О… ничего.

Он фыркнул, а затем поджал губы.

— Даже вы выше этого, мисс Грейнджер.

Взмахнув своей палочкой, он отдернул край её школьной мантии, открыв вид на книгу, прижатую к ребрам.

— Отдайте мне её.

— Но…

Он вскинул палочку обратно к горлу.

— Вы путаете меня с тем, кто хочет… вести переговоры.

С трудом сглотнув, Гермиона неохотно передала книгу. Он не смотрел на неё, сосредоточив внимание на том, чтобы палочка находилась прямо напротив яремной вены.

— Отныне вам не разрешается покидать территорию школы по какой-либо причине. Вам не разрешается переписка с кем-либо за пределами Хогвартса. И… Я вычту с факультета Гриффиндор пятьсот баллов.

— Что?!

— Может быть, в будущем вы выйдете за рамки своих эгоистичных желаний, — усмехнулся он.

— Но… это безумие! Я вернулась поздно всего дважды! Мне девятнадцать, ради Мерлина, я не ребенок!

— Вы думаете, я не заметил?

Заметил?

Гермиона замялась, не зная, как выкрутиться, пока его взгляд лениво дрейфовал вниз.

Он наклонился ближе.

— Я заметил, что вы пять раз возвращались поздно. Не два. Вы не понимаете, мисс Грейнджер. Это Я… знаю… все.

В груди Гермионы все заныло от отчаяния.

— Но вы наказываете весь Гриффиндор за мои ошибки. Это несправедливо.

— То, что несправедливо, — он чуть не проткнул её своим длинным носом, — это тот факт, что студент, которому следует больше всего доверять в этой школе, которому по этой причине было присуждено наивысшее положение среди учащихся, кто должен демонстрировать образцовое поведение, и не только в последний год, кто якобы «взрослый», по его собственному мнению, и кто должен следить за соблюдением интересов своего факультета, предпочел неоднократное преследование своих собственных нужд, что привело, в итоге, к величайшему вычету в истории Хогвартса. — Его голос, который постепенно нарастал, внезапно понизился до шепота. — У них есть все основания презирать вас.

С последней злой усмешкой он потушил свою палочку и унесся в темноту.

Гермиона сползла по стене вниз. И заплакала.

***

На следующий день она залегла на дно. Заперев свою дверь, Гермиона читала, выполняла домашние задания и перекусывала жалкими остатками почерствевших пирогов, которые миссис Уизли присылала ей неделю или две назад. В дверь стучали несколько раз, но она не отвечала. Она почти открыла её для Джинни, пока подруга не упомянула о вычете баллов и не закричала «Что, черт возьми, произошло?» в замочную скважину.

Гермиона могла, конечно, разыскать профессора МакГонагалл, но было и так понятно, что декан Гриффиндора уже сделала все, что могла, ещё после предыдущего нарушения правил.

С какой стороны она бы ни взглянула, Гермиона не видела иного решения, кроме как обратиться к Снейпу и умолять о возможности искупить свой проступок. Она не могла оставить без внимания вычет этих баллов. Ни за что на свете. Она больше никогда не смогла бы открыто находиться в Большом зале и уж точно не смогла бы смотреть в глаза младшекурсников — тех, кто прилагал усилия и стремился сделать все возможное для Гриффиндора.

Для чего? Чтобы она потом все разбазарила?

От одной только мысли ее начинал бить озноб.

Она прождала час после окончания ужина и переоделась в школьную форму. Снейп так сомневался в ее преданности к школе, что она надеялась, что это хоть немного умаслит его. Накинув мантию на плечи, она оценила своё отражение в поисках максимально кающегося выражения. Проглотив свою гордость, ей придётся отбросить всю неприязнь и недоверие к этому волшебнику и сделать все возможное для решения возникшей проблемы.

В конце концов, возможно она изменит своё мнение? Гарри же простил его… в этом человеке должно было быть хоть что-то хорошее.

***

— Кто это? — Голос Снейпа отчетливо раздался из-за двери.

— Гермиона Грейнджер. — Она заставила даже собственное имя прозвучать виновато.

— Что вы хотите?

— Я… э… могу я поговорить с вами, пожалуйста?

Услышав громкий вздох, Гермиона прикусила губу, ожидая отказа. Вместо этого щёлкнул замок, и дверь скрипнула. Гермиона слегка подалась вперёд, но остановилась, размышляя, должна ли она вообще входить туда.

— Поторопитесь, — огрызнулся он. — Если только вы не хотите говорить оттуда.

Гермиона быстро скользнула внутрь и закрыла за собой дверь.

Снейп сидел за столом и что-то строчил чёрным пером по пожелтевшему пергаменту, даже не подняв глаз в её сторону.

Она застыла в ожидании.

Когда он продолжил игнорировать её, Гермиона тихонько прочистила горло.

Спустя еще минуту, он прекратил таки писать и опустил перо в держатель, а затем скрестил руки и наконец-то посмотрел на нее взглядом, полным презрения.

— Ну? — прошипел он, высоко вздернув бровь.

— О… Гхм. — Гермиона отвела взгляд и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, — я просто хотела сказать вам, что я действительно очень…

— Меня не интересуют ваши извинения. Это ничего не изменит.

Гермиона замерла с приоткрытым ртом, а затем вытянула губы в трубочку, пытаясь подобрать другие слова.

— Если на этом все… — Он вскинул руку, потянувшись за пером.

— Нет, я… — Гермиона поспешно затараторила. — Я надеялась, что вы предоставите мне возможность… отработать списанные баллы.

Рука застыла на месте, длинные пальцы слегка напряглись, прежде чем вернуться к вытачке под бицепсом.

— Каким образом?

— Ну, я подумала, что, возможно, я могла бы выполнить какую-нибудь отработку? Или дополнительные домашние задания? Я могла бы даже убраться — возможно, хранилище зелий нуждается в сортировке или… в чем-нибудь еще? Я могла бы помочь преподавателям подготовить аудитории к занятиям или…

— От вашего внимания ускользнуло, что это должно быть наказанием?

Гермиона растерялась.

— Я не…

— Несомненно, дополнительные домашние задания повергнут вас в пучину отчаяния, мисс Грейнджер, — язвительно фыркнул он. — За дополнительную отработку вы будете бредить от раскаяния.

Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но не смогла найти подходящих слов.

— Почему вы так одеты?

Нахмурив брови, она в замешательстве уронила взгляд на свою одежду.

— Это моя школьная форма.

— Я понимаю… Объясните мне, почему вы её надели? Ни один старшекурсник не стал бы носить форму в такое время.

Это правда. Какая нелепая ошибка.

— Я не уверена. Я просто подумала…

— Вы хотели мне что-то показать?

Потребовалось время, чтобы смысл сказанного дошёл до Гермионы. Сверкнув глазами, она недоверчиво посмотрела на ничего не выражающее лицо директора, прежде чем старательно увести взгляд в сторону.