Я ещё некоторое время понаблюдала за этим праздником жизни, на котором мне не оказалось места, и печально ушла в свою новую комнату.

Казалось, это никогда не закончиться. От орды людей в замке нигде не спрятаться. Люди толпятся даже в самых малодоступных местах.

На третий день приёма дорогих гостей я сидела на деревянной перекладине возле конюшен и лениво помахивала ногой, не достающей до земли. Хотя в замке все были непомерно загружены работой, меня не трогали, ничего не поручали.

Вдруг, услышала окрик:

— Эй, ты!

До меня не сразу дошло, что это зовут меня. Звала та самая миловидная девица, с которой хозяин танцевал после королевы.

Я, на всякий случай, сделала вид, что не слышу, продолжая сидеть. Девица подняла такой визг, будто её режут. Набежали слуги. Появился хозяин. Я растерянно встала с перекладины.

— Что твои слуги себе позволяют! — орала противная девица.

Её лицо некрасиво скривилось и вид сейчас был необыкновенно отталкивающий.

— Я её уже сто раз звала, а она даже голову не повернула! Выпори её немедленно! Запори до смерти! — продолжала бесноваться злючка.

Хозяин что-то говорил ей пытаясь успокоить. На крики стали собираться люди. Появилась и королева с фрейлинами. Все стали дружно возмущаться обнаглевшими слугами, которым давно пора преподать урок.

И вот меня уже тянут за руки, снимают фуфаечку, привязывают к столбу наказаний во дворе… Руки хозяина разрывают верх мешковатого платья на спине и я слышу свист плётки и воздух разрывает мой отчаянный крик боли.

Наказание длилось недолго, хотя мне показалось, что вечность. Пара слуг унесли меня в мою комнату. Сразу прибежали моя служанка и лекарь с примочками.

Хозяин, видимо, бил несильно, даже кожу не рассёк до крови, но всё равно было очень больно и страшно, и я снова сорвала голос от криков.

Служанка, ухаживая за мной рассказала, что невесте хозяина про меня донесли и она давно искала повод придраться.

А я думала о своей судьбе. Ведь с таким раскладом, получается мне не место в этом доме. Хозяин так и на смерть меня замучает в угоду этой дамочке.

Я долго не думала. Сказала служанке, что со мной всё нормально и я хочу побыть одна. Дождалась пока все уйдут, сбросила со спины компресс, переоделась во всё самое тёплое. Потом пробралась на кухню, запаслась едой и через мусорную кучу — в лес.

Шёл снег и на улице было также сумрачно как и у меня на душе.

Позвала своё чудовище и волк сразу откуда-то появился, я дала ему мяса и, как только он проглотил его, пошла прямо в лес, зовя его за собой.

Ориентировалась по мху на деревьях, шла строго на юг. Шла долго, пока были силы. Снег валил и валил, снегопад становился всё сильнее и идти было всё тяжелее, потому что ноги проваливались уже чуть ли не по колено.

Наконец, я полностью выдохлась. К счастью, на глаза попалось огромное поваленное трухлявое дерево. Обнаружила в его стволе что-то вроде огромного дуплища и забралась внутрь. Волк со мной еле поместился, я его к себе притянула. Тепло с ним. Так и уснула.

Целую неделю я упорно брела по лесу, стараясь придерживаться южного направления.

Снег давно закончился, но ударил приличный мороз. Если бы не волк мой, замёрзла бы к чёртовой бабушке, насмерть.

К концу недели я так устала, что только неутихающая злость и обида давали мне силы идти дальше. Я не позволю этим сволочам уничтожить меня! Плётками они размахались! Хозяева они! Сволочи! А Динэй? Я к нему со всей душой (и телом), а он для удовольствия этой крысы, невесты своей драгоценной, плёткой меня… бил, унизил. Ненавижу! Так сильно ненавижу, что жжёт в груди и слёз нет совсем.

Мне невероятно везло всю дорогу и удавалось каждый раз найти убежище на ночь, к тому же мой преданный дикий зверь не бросал меня одну. Он, конечно убегал по свои волчьим делам, но всегда возвращался, стоило позвать. Надёжная охрана и тёплая меховая грелка на ночь у меня были. А вот небольшие запасы продуктов закончились.

Наступил момент, что у меня не осталось больше сил дальше идти. И, грешным делом, подумалось на миг, а не лечь ли прямо в снег — и будь, что будет! А будет только смерть в глухом лесу…Смерть как сон…Нет! Не выброшу свою жизнь на помойку! Если умирать рано, так хоть из-за достойной цели, а не так вот. И собрав последние силы снова иду, бреду…

И вижу старенькую, но добротную избушку.

Может мерещится? Говорят, усталым путникам в жаркой пустыне оазисы мерещатся, а мне вот так же — избушка эта. Добрела до неё, мама моя, еле ноги уже поднимаю. Подошла почти вплотную, руку протянула, дотронулась: настоящая! Господи, она настоящая!

Постучала в двери. Открыла старушка. Живая! Я обняла её и поцеловала в щёку. И упала.

Очнулась в тепле, на мягком. Пахло травами. Я повела глазами, бабулька возилась у печи. Я позвала:

— Бабушка!

Она оглянулась:

— Проснулась? Хорошо. Сейчас обедать будем.

Я счастливо улыбнулась.

Осталась я жить у старушки. Она оказалась местной знахаркой. Совсем близко была большая деревня. Я стала ходить с бабушкой к больным. Знахарка была уж совсем древней, уже плоховато видела и слышала. Неожиданно быстро, я стала для неё незаменимым помощником. И она была рада моему обществу, остальным представила меня внучатой племянницей, которая будет теперь с ней жить. По характерным симптомам я помогала знахарке диагностировать заболевание, а бабулька определяла нужные местные лекарственные травы. Расплачивались с нами через натуральный обмен. Деревня не маленькая — голодными мы не были.

Прошёл месяц. Появились первые признаки весны. Я поняла, что беременна.

Не знаю, как поступила бы, если бы действительно мне было восемнадцать, как думали окружающие в этом мире. Особенно, учитывая, что все нужные травы для выкидыша под рукой. Но мне больше сорока, и, вот уже лет десять, как я отчаянно мечтаю о ребёнке, поэтому вопрос оставлять ли его, даже не появился в моей голове.

Однажды, когда снег уже почти сошёл, я бродила по лесу в поисках первых лекарственных трав, да и берёзовые почки время было собирать. Волк носился где-то неподалёку. Вдруг послышалась шумная возня, крик, рычанье, я осторожно пошла на звуки и увидела окровавленного человека борющегося с медведем. Я испуганно заорала:

— Чудовище!

И побежала на помощь. Схватила палку побольше и замахнулась с диким воплем. Медведь оставил свою упавшую жертву и повернулся ко мне, но тут, прямо передо мной, встал волк. Шерсть дыбом, пасть подрагивает обнажая клыки. Испугался медведь или связываться не захотел, но развернулся, встал на четыре лапы и, не торопясь, потрусил в лес. Я кинулась к окровавленному человеку. Мужчина был весь залит кровью и глухо стонал.

Не знаю, как я его до избушки дотащила? Волк категорически не захотел становиться ни ездовой собакой. ни конём.

Выхаживали раненого мы с бабулькой долго. Всё бы ничего, но одна травма ставила крест на его желании иметь жену и детей. Ну, в смысле, беда с мужским органом случилась и раненый от этого очень сильно расстраивался.

Где-то через три месяца, я как раз сидела положив руку на живот и прислушивалась к первым движениям своего малыша, Бахар, наш уже бывший раненный, подошёл со словами:

— Благодарю за спасение моей жизни, Наташа! Вы удивительная женщина. Мне пора уходить.

Я ласково улыбнулась ему и пожелала всего самого наилучшего на прощание.

А в конце лета, в нашу деревню пришла беда — заболевание, по симптомам, похоже на холеру. Эпидемия.

Я сутками пропадала в домах людей. Заставляла всех и всё мыть кипячённой водой, и сама мыла и кипятила. Наказывала пить только кипячённое, отпаивала заболевших лекарствами. Говорила, какие продукты лучше сейчас есть. Когда, наконец, эпидемия ушла, мы потеряли только троих. В соседнем селе, рассказывали, осталось меньше половины…