405-й был местом, куда из столицы для принятия присяги направляли спортсменов. Они находились в полку около месяца, потом возвращались в Тбилиси для прохождения службы в СКА Закавказского округа. Таким вот образом и попал в часть легковес, мастер спорта по вольной борьбе Тимур Насурашвили.

В столовую, как правило, мы ходили и возвращались группой, а тут Тимур, задержавшись по какой-то причине, остался один. Перебранка, возникшая с «молодым» чеченцем, быстро переросла в драку. Ни тот ни другой не знали о существовании договоренности. Понятное дело, опытный «вольник» без проблем справился с соперником. Чеченец, долго не думая, рванул за подмогой. Уже минут через десять нашего борца на выходе из столовой ждала толпа во главе с высоким накачанным красавцем Гаркуевым. Перспектива быть избитым сапогами вырисовывалась реально. Зная, что чеченцы всегда готовы драться в честном бою, Насурашвили предложил:

– Я готов сразиться с любым из вас один на один.

Естественно, вперед вышел Гаркуев. Тяжелее и выше ростом, он выглядел предпочтительней соперника. Исход схватки казался очевидным.

Толпа осталась на месте, а они с Гаркуевым двинули за столовую, подальше от офицерских глаз. Тимур медленно шагал впереди, оценивая свои возможности в предстоящей схватке. Надеяться на победу можно было лишь в случае неожиданного прохода в ноги. А там уже он, мастер спорта по вольной борьбе, свое не упустит.

Прокрутив все это в голове, Насурашвили резко развернулся и метров с пяти бросился Гаркуеву в ноги. Прием удался. Навалившись сверху, сцепив руки чеченца мертвой хваткой бультерьера, он стал головой наносить удары по лицу соперника. Кровь из носа Гаркуева хлынула после первого же удара, через несколько секунд тот потерял сознание. Тимур, тяжело дыша, вышел к не ожидавшей такого исхода толпе чеченцев:

– Заберите своего бойца, ему нужна помощь.

В казарму победитель вернулся в гимнастерке, залитой чужой кровью до такой степени, что ее можно было выжимать. Пролежав неделю в санчасти, появился Гаркуев.

– Покажите мне этого героя. Ну ты, братан, молодец! Не ожидал я от тебя такого.

Ребята пожали друг другу руки и, не держа обиды в сердце, разошлись.

Так ни шатко ни валко в пьянках, драках, самоволках и протекала моя жизнь в части, над которой вместо красного флага со звездой с успехом мог бы развеваться анархистский с черепом. Все два года службы каждый день перед сном я, как и многие другие, прокалывал дырочки в карманном календаре и наконец проколол последнюю. Дембель!

За время моего отсутствия родители сумели сэкономить и отложить чуть больше двух тысяч рублей. Поскольку тбилисские спекулянты «заряжали» немыслимо высокую цену, решили ехать в Москву. Импортную спальню или столовый гарнитур купить можно было только там. Через знакомую кассиршу взяли два плацкартных билета и через несколько дней скорым поездом Тбилиси – Москва отправились с мамой в путь.

Неловко признаться, но до двадцати лет мне так и не довелось попробовать вкус женщины. Одноклассницы, как и полагается кавказским девушкам, блюли себя до замужества и позволяли только лишь поцелуи. В «учебке», без увольнительных в город, на встречу с женщиной можно было не надеяться. За полтора года в богом забытом Ахалцихе однажды вроде бы представился удобный случай с женой офицера, но и тот сорвался. Поэтому поезд, переполненный туристками из России, был именно тем волшебным местом, где все и должно было произойти впервые.

Помог матери уложить чемоданы, застелил белье и рванул по вагонам на разведку. Повезло практически сразу. В одном из тамбуров столкнулся с курящей у окна одинокой девушкой. На вид ей было лет двадцать пять. Затянутые в джинсы стройные ноги, вьющиеся светлые волосы, высокая грудь.

«То, что надо!» – сгорая от нетерпения, воскликнул я про себя.

Договорились практически сразу. По всей видимости, девушка была на той же волне. Звали ее Мариной. Согласие получено, оставался вопрос – где? Можно было воспользоваться туалетом, но получать первый интимный опыт в таком непрезентабельном месте не хотелось. От старших товарищей слышал, что проводники спальных вагонов за определенную мзду на время предоставляют свободное купе. Оставив девушку ждать в тамбуре, направился в нужный вагон. Стесняясь, долго и невнятно объяснял ситуацию проводнику.

– Бабу, что ли, трахнуть хочешь? – по-простому поинтересовался тот.

– Очень хочууу.

– Ну, так гони червонец, и четвертое купе на два часа в твоем распоряжении.

– А можно пять сейчас и остальные после?

– Можно.

Не задерживаясь ни на секунду, помчался назад. Двухчасовая любовная скачка пролетела мгновенно. Реальность оказалась намного слаще моих девственных фантазий. Платить оставшиеся пять рублей проводнику не имело никакого смысла. Тихо открыв дверь, мы незаметно покинули вагон. На сэкономленный пятерик купили бутылку вина в ресторане и вернулись в купе Марины. Она пошушукалась с попутчицей, та, понимающе стрельнув глазами в мою сторону, вышла в коридор. Скачка возобновилась. Через достаточно длительное время, тактично постучавшись в дверь, соседка вернулась. Тут я вспомнил о маме, которую шесть часов назад оставил в соседнем вагоне.

– Волнуется, наверное, – чмокнув Марину, поспешил назад.

– Ты где пропадал? Я тут вся извелась, не зная, что думать, – с нарочитой строгостью выговаривала мать.

С утра ни свет ни заря опять рванул к Марине. Бинго! Оказывается, попутчица сошла этой ночью на какой-то станции, ехать нам почти до самой Москвы одним в уютном купе! Сунул проводнице червонец с просьбой не подселять в купе никого, предупредил мать, чтобы не ждала, сам пулей вернулся к девушке. Наконец-то при дневном свете мне удалось рассмотреть ее лицо. Марина косила на оба глаза и, чтобы скрыть этот дефект, постоянно отводила взгляд.

«Как мило», – подумалось мне.

В тот момент избранница казалась самой красивой и привлекательной. До станции, на которой она выходила, ехать оставалось часов десять. Все это время, с короткими перерывами, нас было невозможно оторвать друг от друга.

В Москву приехали вечером. До знакомых, у которых собирались жить, добрались затемно. Почему-то не верилось, что нахожусь в столице страны, лучшем городе мира. Вид с балкона почти ничем не отличался от тбилисского – такие же скучные типовые многоэтажки спального района, поэтому решил, не откладывая до завтра, увидеть Красную площадь сейчас же. С трудом разобравшись со схемой метрополитена, определил нужный маршрут и уже через полчаса очутился на станции «Площадь Революции». Поплутав немного по переходам, наконец выбрался на улицу и замер при виде кремлевских башен. А вот и Красная площадь, Мавзолей Ленина, Спасская башня, собор Василия Блаженного!

– Здравствуй, Москва! – с восторгом вырвалось у меня.

Не спеша, фотографируя глазами все, что попадалось в поле зрения, обогнул Кремль и последней электричкой вернулся назад.

С утра отправились на Ленинский проспект к «Дому мебели». Денег хватало лишь на румынский столовый гарнитур и мягкую тройку из ГДР, но и это можно было приобрести только по московской прописке. Благо жители близлежащих домов за пятьдесят рублей решали вопрос. Договорились с женщиной, предлагающей прямо у входа в магазин такие услуги. Подошли к кассе, она предъявила паспорт и оплатила чек, а уже через пару часов товар находился на ее квартире. На следующий день аккуратно упакованная мебель укатила багажным вагоном в Тбилиси.

Июнь выдался на редкость жарким. Стоило бы оставить раскаленный город и махнуть на недельку к армейскому другу в Гагру. Просить у родителей денег не хотелось, поэтому занял у друзей. Сорока рублей должно было хватить на билет и койку в каком-нибудь сарае, а там будь что будет.

Гагра была тем райским местом, куда слетались красавицы со всего Союза. Многокилометровый городской пляж буквально до сантиметра устилали обнаженные женские тела. Бери – не хочу! Вечерами свободную лавочку не найдешь. Кусты субтропических парков и скверов стонали страстными охами и ахами. Во всех дискотеках и барах крутили исключительно Антонова – «Летящей походкой ты вышла из мая…» И как тут, потеряв голову, не пуститься во все тяжкие? В первую же ночь стюардесса Нина из Оренбурга взмолилась под утро: