– Перебегают через дорогу, а здесь такое движение интенсивное, – продолжил Дульцов как ни в чем не бывало, не смотря на майора и будто вообще не заметив его замешательства. – А потом так и получается…, – кивнул он в сторону машины скорой помощи. – И скорость-то у меня была не больше пятидесяти километров в час.

Все это время Дульцов говорил как бы в сторону, но вдруг повернулся к майору и неожиданно спросил:

– А вы сзади нас ехали?

– Да, – также быстро ответил майор, застигнутый врасплох быстрым вопросом.

– Скажите, пожалуйста, вашу фамилию.

– Зачем? – спросил майор. Такой поворот беседы обескуражил его: голос полицейского стал громче и агрессивнее.

– Вы видели, как все произошло, – сказал Дульцов, смотря на майора жалостливым взглядом. – Если вы сейчас уедете, то у меня просто не будет свидетелей. Все, кто стояли в пробке и могли бы подтвердить, что мужчина резко выскочил прямо перед моей машиной, разъехались. Если и вы сейчас уедете, то просто не останется свидетелей происшествия, которые могли бы подтвердить, как все происходило на самом деле, – повторился он, стараясь усилить значение своих слов.

Поведение Дульцова уже разительно отличалось от того, которое было в момент первого разговора с майором сразу после происшествия. Сейчас он смотрел на полицейского прямо, заметно ободрившись и расправив плечи; голос его стал уверенней и даже тверже; но вместе с тем общался он без малейшего намека на равенство между ними – очень вежливо и учтиво.

– Зачем вам мои показания? – заволновался майор, отчего его усы начали как-то странно подергиваться. – Приедет дорожная полиция и все зафиксирует: что столкновение произошло в левом ряду; что пешеход находится в пятидесяти метрах от пешеходного перехода; проверят тормозной путь… Что вы переживаете?

– Но у меня больше нет свидетелей! Получается, что с одной стороны буду я, а с другой этот мужчина. И все! – не унимался Дульцов с видом сильнейшего беспокойства. – Вы же могли бы подтвердить, что он прямо перебегал через дорогу и что я затормозил сразу, но расстояние было слишком маленькое. Скажите, пожалуйста, вашу фамилию.

– Четвертая смена, П-ский участок, – нехотя произнес майор, давая интонацией голоса и выражением лица понять Дульцову, что это все, чем он может ему помочь, и фамилию тот от него не дождется.

Но Дульцову знать фамилию майора было совсем не нужно. Более того, он даже и не собирался запоминать смену и участок патруля. Дульцов уже давно записал номер патрульной машины, в которой ехали полицейские, да и к тому же зафиксировал майора на видео во всей его красе, когда тот, раскрасневшись, пустился в перепалку со старушкой. Найти майора по номеру машины и видеосъемке не составило бы никакого труда. Несмотря на это, Дульцов сделал вид, что очень огорчился отказу майора, но подчиняется его воле, и с нотками разочарования в голосе, спросил:

– А что с мужчиной-то случилось?

– Да кто его знает, – несколько ослабив бдительность, опрометчиво брякнул майор, но тут же понял, что выказал сейчас свою полную некомпетентность как стража порядка. И как обычно бывает, когда человека ловят на том, что он плохо делает свою работу, майор принялся судорожно оправдываться, излагая все, что приходит в голову и наговаривая при этом много лишнего. – Вернее… что-то он… на ногу жаловался…, – сбивчиво продолжил полицейский, но чувствуя, что его оправдания звучат крайне невнятно, вдруг вспыхнул: – Да он пьяный вдрызг – что с ним будет-то?!! – совершенно потеряв голову, выпалил майор.

– А что это за мужик-то вообще? – тут же спросил Дульцов прежним своим спокойным и кротким голосом, будто бы последней эмоциональной вспышке майора не было вовсе.

– Так у него же паспорт с собой был. Спроси вон у врачей, я его им передал! – раздражительно отрезал полицейский, всей душой стремясь только побыстрее избавиться от дотошного собеседника, создающего ему такой сильный эмоциональный дискомфорт.

– Спасибо, – произнес Дульцов с улыбкой, и направился к машине скорой помощи. Он даже и не рассчитывал услышать столько полезной информации.

Подойдя к микроавтобусу, Дульцов открыл одну из задних дверей и заглянул внутрь. Мужчин лежал прямо посредине на каталке, а рядом с ним справа на сидениях сидели врачи и играли в карты. Они явно не ожидали чьего-либо появления, потому что, увидев Дульцова, бросили свою игру, дружно подскочили и принялись впопыхах освобождать левую ногу сбитого мужчины от одежды.

– Ну и перегар у вас здесь! – сказал Дульцов, оглянувшись.

В машине действительно стоял густой, насыщенный запах переработанного спирта. Его концентрация была настолько сильной, что находясь на улице и дыша до этого свежим вечерним воздухом, Дульцов даже как будто увидел, физически ощутил эту волну тяжелого зловонного духа, вывалившую из открытой машины и окутавшую его с головы до ног.

– Это не мы. Это он! – будто оправдываясь, спешно отреагировал молодой парень.

Говоря это, он показал на сбитого мужчину: тот лежал с закрытыми глазами, совершенно неподвижно протянувшись вдоль носилок, так что можно было бы даже посчитать его мертвым, если бы глубокое ровное дыхание, сопровождающееся громким сопением, не свидетельствовало о безмятежном сне его обладателя.

– Майор сказал, что он вам его паспорт передал, – сухо произнес Дульцов, смотря на старшего врача. – Можно я взгляну на него?

– Конечно. Вот, – врач отпустил ногу мужчины и достал из кармана своего халата паспорт, который был вдет в довольно плотную корочку и от того с виду походил чем-то на небольшую книжку.

Мужчина по паспорту оказался Иваном Михайловичем Щепкиным. Дульцов внимательно просмотрел документ и, сфотографировав на телефон заинтересовавшие его листы, отдал паспорт врачам, которые, к тому времени уже успев понять, что требовалось их собеседнику, совершенно успокоились, позабыли про лежавшего мужчину и, усевшись как и прежде, в нетерпении ждали когда он закроет двери, чтобы продолжить игру.

Вернувшись в машину, Дульцов увидел, что Роман разговаривает по телефону.

– Да, у нас тут небольшие сложности. … С Артемом. … Даже не знаю. … Я подъеду и все расскажу. … Марина, ну давай не сейчас. … Пока, – торопливо завершил разговор Роман. Еще общаясь с супругой, он заметил довольное выражение лица Дульцова, и ему не терпелось узнать, что же такое произошло, что в корне изменило его настроение. – Ну, что тебе сказали? – спросил Роман с неподдельным интересом.

– Все не так плохо! – обнадеживающе проговорил Дульцов с сияющей улыбкой на лице. – Ждем дорожную полицию.

Глава вторая

I

Дома Романа ждали к семи, и, не дождавшись от него вестей, в девятом часу Марина позвонила ему сама. Она может и не стала бы беспокоить мужа лишний раз, если б на этом не настояла мама Романа, которая не столько переживала за сына, сколько была задета кажущимся внешним безразличием своей невестки к тому обстоятельству, что ее супруг задерживался с работы неизвестно где уже больше чем на два часа. Кроме того остывала ее прекрасная запеченная курица, которая, как было всем уже хорошо известно, в холодном состоянии теряла весь свое особый вкус и была уже «не та», что очень удручало Юлию Романовну, стремившуюся блистать во всем и не устающую это постоянно подчеркивать.

Юлия Романовна и Леонид Федорович познакомились еще в школьные годы – их семьи жили в небольшом городке в N-ской области по соседству друг с другом. Молодые люди испытывал взаимную симпатию и в старших классах начали встречаться. Когда же по окончанию школы Леонид Федорович ушел в армию, Юлия Романовна пообещала дождаться возвращения суженого. И дождалась. Отслужив, Леонид Федорович вернулся, и они расписались, а уже через год у супругов Майских родился их первенец – Максим. Вскоре Леонид Федорович окончил техникум, и ему предложили место машинистом на только что построенном в N-ске заводе, а в придачу пообещали выделить в областном центре квартиру. Майские переехали не раздумывая. Леониду Федоровичу работа нравилась и удавалась, но и Юлия Романовна не осталась без дела на новом месте. Устроив Максима в детский сад, она поступила в институт, а по его окончании в нем же и осталась работать на хозяйственной должности.