Наконец Рутра нашел этот отсек, бейдж «заморгал», сигнализируя, что доступа нет. Послышался голос в динамике системы допуска:

– Кто Вы?

– Я к Вам по просьбе Рузи, – объяснил Рутра и представился. – Меня можете звать доктор Рутра.

Через несколько секунд дверь открылась. За дверью на специальном устройстве восседал мужчина. Он был инвалидом, как предупреждала Рузи. У него вместо ног было нечто, похожее на отростки. Скорее всего, он в детстве болел полиомиелитом.

– Я доктор Габо, – представился он, при этом пристально посмотрел на Рутру, «остановил» взгляд, изучая его глаза, потом широко раскрыл свои.

Рутра понял, в чем тут дело.

– Заходите, меня просто зовите Габо. Пройдемте со мной.

Он, сидя на чем-то похожем на подушку, нажал кнопку на брелоке, который свисал у него на поясе, «подушка» перенесла его в сторону, без рычага и гидравлики. Это была установка на магнитной подушке, она буквально парила в воздухе. Габо нажал еще одну кнопку и «полетел» вперед.

– С кнопкой удобно, точно знаешь, что подумал и продублировал физически, – прокомментировал он процесс, понимая, что для человека, который допущен в такие «святая святых», это отсталая технология.

Рутра последовал за ним. Вскоре они оказались в помещении полностью пустом и таком же зеркальном, как все коридоры. Габо достал из кармана предмет, похожий на фонарик, вставил его в отверстие в полу. То, что произошло дальше, побудило Рутру подумать, что есть еще что-то, способное его удивить. Из фонарика «полился» свет, по-другому это не объяснить было. Синий свет медленно стал освещать и окутывать «куполом» Рутру и Габо. Вскоре стало не видно зеркальных стен и пола с потолком тоже. Они оказались внутри сферы.

– У нас полчаса, пока это не вызовет подозрения. Если что, мы с Вами говорили о свойствах фотоэффекта. Алиби важно. Надеюсь, Вы не запутаетесь.

– О каком именно?

– Именно о том, за который дали Нобелевскую премию Эйнштейну.

– О 3-м законе фотоэффекта?

– Обо всех.

– Поточней.

Рутра попросил уточнения, раз Габо акцентировал, что алиби важно. Рутра и сам это понимал, не совсем еще осознавая сути встречи. А пояснения нужны были, потому как весь фотоэффект был объяснен в 1905 году Альбертом Эйнштейном на основе гипотезы Макса Планка о квантовой природе света. За что в 1921 году он, благодаря номинации шведского физика Карла Вильгельма Озеена, получил Нобелевскую премию.

– Объяснить не так уж и сложно, если открытие уже сделано, – ответил Габо, тем самым дал понять, что понимает «тему», и одновременно это являлось «маркером» на реакцию, по результатам которой они стали понимать «свою тему».

– Ну вот и объяснились, теперь о главном, – сказал Рутра.

– Вы тот ученый, о котором меня предупреждала Рузи?

– Наверное. Я же не знаю, о чем она Вас предупреждала и когда.

– О Вашем визите ей было известно давно. Что Вас интересует?

– Кодировка, раскодировка, маскировка источника сигнала. Скрытые, сверхсекретные установки двойного назначения, которые возможно использовать для этого.

– Зачем это Вам?

– Мы зафиксировали сигнал, который приняла закодированная система за достоверный.

– И что?

– Эта система – программа «Периметр». Вы знаете о ней?

– А как же. И все?

Рутре не понравилось, что Габо не серьезно отнесся к тому, что он сказал, поэтому решил перевести тему. Как оказалось, не получилось.

– Рузи сказала, что Вы мне расскажете о неком Лазаре.

– Она поняла, в чем суть. А из космоса Вы сигналы не получали?

– Я советовался, была и эта версия.

Рутра вспомнил ученого в коридоре, после консультаций.

– Тут вещи гораздо фантастичнее происходят, возможно, они связаны в единую цепь, – изменив голос, как-то таинственно сказал Габо. – Если Вас интересует история, связанная с Лазаром, слушайте. Однажды ночью в мае 1989 года радиостанция Лас-Вегаса передала необычную историю. Молодой физик, выступая под псевдонимом Дэннис, поведал о девяти «летающих тарелках», исследуемых небольшой правительственной группой на секретной базе, расположенной недалеко от Грум-Лейк. Дэннис заявил, что он работал на этой базе и весьма осведомлен о ведущихся на ней исследованиях и разработках.

– И о чем же он поведал? – спросил Рутра, с той же интонацией, что и перед этим Габо, как бы заявляя о приверженности эмпирического рассуждения.

Габо переместился за стол и теперь уже не отвлекал невольно своим видом, вкупе с «волшебной» установкой, на которой восседал, деловито, словно бывалый ветеран, принялся рассказывать некую историю.

– Роберт Лазар был определен для исследований в Зону-51, а потом в еще более засекреченное место – сюда в S4. Вы что-нибудь о ней слышали до этого? – неожиданно спросил он.

– Как же я мог здесь оказаться? До появления Лазара в средствах массовой информации советские спутники фотографировали Зону-51 и S4 три раза в месяц. После того, как Лазар рассказал по телевидению о ведущихся в S4 проектах, Советский Союз начал фотографировать район сухих озер почти ежедневно. Изначальный интерес СССР к данной области в Неваде был вызван информацией об осуществляемых в Зоне-51 проектах Stealth и SR71.

– Понятно, но фактически – инопланетная технология исследовалась и реализовывалась не там, а в S4.

– Вы непосредственно чем занимались с Лазаром?

– Тогда я ему помогал, все, что я знаю, – знаю с его слов.

– Что именно?

– Здесь ученые занимались не только физико-техническими исследованиями, но и знакомились с различными аспектами всего, что касается пришельцев из космоса. По словам Лазара, эволюция на Земле контролируется инопланетянами на протяжении многих тысячелетий, а последние 15 лет между ними и учеными базы S4 шел прямой обмен технологиями.

В помещении раздался тихий сигнал.

– Пойдемте, время закончилось, – сказал испуганно Габо. – Я Вам кое-что покажу. Пропуск не нужен, я тут начальник. Потом вернемся и договорим о том, что не должно быть известно.

– Вы меня совсем не знаете. Вы меня вербуете? – спросил Рутра, удивленный таким доверием к нему.

– Вы работали с Алихановым, этого достаточно, – спокойно и уверенно ответил он, выключил фонарь, затем «полетел» в следующий коридор.

Рутра последовал за ним. Вскоре они оказались перед дверями, за которыми, как утверждал проводник, находился подземный комплекс, в котором и было самое секретное. Они спустились туда, зашли в сам отсек. Интересно, кроме всего прочего, было наблюдать за передвижением на установке Габо. Смотря на это, невольно уже не казались столь фантастичными его рассказы.

– Смотрите… что тут есть. Вы такое можете представить? – спросил он Рутру, как только они пересекли порог.

В центре огромного ангара находилось нечто, что можно было принять действительно за то, что все называют «летающей тарелкой». Рутра уже ко всему привык, поэтому не стал даже удивляться. Решил разобраться, что это – эксперимент или реально работающая модель.

– Это «тарелка», которая была доступна Лазару для исследований, – представил ее Рутре Габо.

– Вы работали над этим?

– Это место называется лабораторией гравитационных систем – основное место работы Лазара, где он работал в паре с ученым, которого звали Барри Кастильо. Проект Galileo, в котором был занят Лазар, был направлен на изучение физики и механики силовой установки «тарелки». Его внимание привлекли также проекты Sidekick и Looking Glass, так как в них затрагивались проблемы гравитационных сил. Первый был посвящен исследованиям лучевого оружия, а второй – всем наблюдаемым аномальным гравитационным эффектам.

У Рутры закралось сомнение на этот счет; слишком много и подробно он знал, причем все со слов некоего мифического Лазара.