В России шумихи было не меньше. По своему отношению к происходящему страна четко делилась на два лагеря, причем не по социально-экономическому принципу. Одни были убеждены в действующем президенте, утверждая, что только он накажет врагов России, коими оказывалось чуть ли не все вокруг, другие готовы были идти на смерть для освобождения страны от «хунты захватившей власть». Были и те, которые считали, что неправильны оба варианта. Все это мало интересовало Рутру, его занимало, как так быстро развернулась такая компания. Он даже стал подозревать, что прошел минимум месяц, а не несколько дней, так быстро развернулись события, потом проанализировал реальность, которая говорила, что это не так.
– Как так быстро, почему сейчас, кто санкционировал, какова цель? – требовал отчетов Рутра от своих подчиненных.
– Прямое распоряжение от Христофоровича, – доложил глава службы безопасности.
На вопросительный взгляд Рутры ответила администратор центра.
– В топе всех новостей запретили глушить прозападную информацию, цель – подготовить отказ казначейства США принимать доллары США, напечатанные для «хождения» за пределами штатов.
– Уже началось, что ли? Я еще не довел расследование до конца.
Рутра теперь решил все же уточнить некоторые детали. Для экономии времени, в том числе и семейного, позвонил Хенту, сказал, что с утра готов обсудить дальнейший план, и получил одобрение. Так, обсуждая текущие дела, он приехал домой. Дома, как и всегда при подобных обстоятельствах, все ликовали.
На следующий день Рутра встретился с Хентом, тот был в приподнятом настроении.
– Ну что, довел ученого до гроба? – спросил он якобы серьезно.
Рутра понимал, что Хент так шутит.
– Как можно такое обо мне подумать, – якобы с негодованием ответил Рутра. – Я всячески пытался его спасти, он сам туда полез.
– Какие выводы, каково твое мнение? – теперь уже серьезно спросил Хент.
– Я подключился к Вам во время объяснения членам оперативного штаба, больше пока ничего.
– Да я записал. А дальнейшее расследование, подробности, хронология событий на полигоне?
– Яровитович сказал, что сам со своими разберется. Кстати, он передавал Вам большой привет.
– Спасибо, – Хент рассмеялся.
Рутра, осознавая, что не совсем понимает юмора, решил пояснить для себя.
– Кстати, есть вопрос. Он же Вам позвонить может?
– Ну ты деловой, даже здесь забудь вести разговор об этом, – сказав это, он показал пальцем вниз.
– И все-таки – что, связи нет?
– Забудь. Конечно есть, зачем тогда «узловая».
Рутра хотел поинтересоваться, что скрывается за «передачей приветов» тому, с кем можешь созвониться, обосновав это не личным любопытством.
– Все, прекрати и забудь. Помни только о главной задаче. Ядерный центр в Сарове до сих пор ничего не выяснил, продолжи расследование, зайди к ним, надо понять, в чем суть. Какие на этот счет есть соображения?
– Возможно, это из-за того, что работа их суперкомпьютера основана на принципе параллельных вычислений, а программа зашифрована по принципу последовательного режима.
– Так проверь на другом компьютере, основанном на нужном принципе. Если, конечно, это поможет.
– Вы считаете, что нет?
– Думаю, какие-то результаты должны были быть здесь.
– На полигоне тоже ведь есть суперкомпьютер. У него какой принцип работы?
– Такой же. Даже если был бы другой, его нельзя «отвлекать».
– На каком тогда можно?
– У тебя в программе был Лос-Аламос, там.
– Я предполагал не это у них проверить, кое-что другое.
– А ты проверь, мы договоримся, он входит в нашу систему.
– Как я вывезу программу?
– Ты никак не поймешь уровень. Программа наша, ее охраняют для нас, а не от нас. Вывезем в специальном кейсе, с сопровождением. Только заверши здесь. Я по крайней мере буду уверен: все, что можно было, – проверили. Понимаешь? Мысли так, как они. Они ведь знали, мы будем искать там, где что-то связано с хранением сверхсекретного. Чего-то мы не видим. Я тебе поэтому и поручил это, зная, что ты мыслишь абстрактно, неординарно.
– Спасибо. Давайте я проверю то, что уже наметил, чтобы и мне в этом смысле спокойней было, потом буду вычислять уже совсем невероятное. Как закончу в России, займусь зарубежьем. Я хочу проверить центры обработки данных, Лос-Аламос, Зону-51, АНБ, ну и там посмотрю, какие последовательности возникнут. Проблем не будет?
– О, вижу уровень. Полигон явно тебе пошел на пользу. Проблем не будет, у нас же единый центр и цель.
– Есть только вопрос. Я понимаю, что я должен быть выше каких-то «берегов», но все-таки – почему нужно взять под контроль нашу систему «Периметр», а не их?
– Ты, скорее всего, знаешь ответ на вопрос, только хочешь подтверждения. То, что есть у них, – уже под контролем. Убедишься в Зоне-51. А система «Периметр» есть только у России. Вот и все. Тот, кто ее создал, не просто так ее заумной сделал, они многое предполагали. Это не один человек, это команда, им в мозг, как нам, не залезешь. Они сами кому угодно в мозг и в душу залезут.
– Понятно. Я это уже давно понял. Спасибо.
– Мысли неординарно. Вполне возможно, что они тоже создали легальные международные организации. Надо искать везде, все под подозрением – секретный бункер Путина и убежище, где хранятся архивы Билла Гейтса, все. Это место может быть под благовидным предлогом закрыто, секретно с ограничением доступа. В любых вариантах оно может быть цепью в системе передачи сигнала. Логика у них одна. Так же, как они создали скрытые шахты, из которых вылетят ракеты через три дня после того, как победитель будет запускать салют в честь победы, так же и скрытые передатчики, серверы заработают в нужный час, по заранее оговоренному сигналу, возможно, автоматическому. И все вокруг может служить ширмой, чтобы это скрыть. Например, можно скрыть все что угодно где-нибудь в секретном и хорошо охраняемом укрепленном бомбоубежище какого-нибудь миллиардера. У тебя в списке были точки в США, которые нужно тщательно просканировать. В том числе просканировать мозг персоналу, незаметно для них. До тебя мы все, что ты думаешь, проверили, теперь – мировой масштаб. Кажись, мы их недооценили. Они могут установить его везде, потому что мы не знаем – кто они, только знаем, что есть, потому что они как-то себя проявляют. Они могут его засунуть в Шайенн или Рэйвен-Рок, да хоть и в Кремль. Я пришел к выводу, что они вели этот спектакль, с актерами в виде друзей и врагов, не хуже нас. В Шайенне я как-то был, съезди туда, чует мое сердечко – задача сложней, чем мы представляли. Я подготовлю все, тебя встретят, все организуют. По легенде – будешь научным сотрудником закрытого НИИ. Сейчас это модно, по обмену опытом называется. Кому надо, тот будет знать, зачем ты там.
Магистр замолк, упершись локтями, развел ладони в стороны, жестом говоря – это все. Рутра встал, пожал руку Хенту и направился к выходу. Уже у двери он остановился, спросил:
– Значит, по «Полигону» все в порядке?
– Яровитович сам разберется, – задумчиво ответил Хент.
– От чего умер Алиханов? – спросил Рутра, немного прищурив глаза, что говорило о том, что его не устраивает такой ответ.
Рутра решил показать свою принципиальную позицию относительно этого и дальнейшего расследования, в основе которой было – раз он «вошел» в роль, в статус, так будьте добры, принимайте, что хотели. Хент, как оказалось, даже обрадовался этому вопросу. Он улыбнулся, покачал утвердительно головой, одновременно тряся указательным пальцем, показал на Рутру, сменил улыбку на «твердое» выражение лица с плотно прижатыми губами и ответил:
– Это называется «горе от ума», разберемся до того, когда ты приедешь. Главное ты нашел. Иди к новым подвигам, родина должна знать, хоть, может быть, и в последующем, своих тайных героев. Кстати, для тебя там почти вторая родина, вспомнишь службу.
Рутра тоже заулыбался, потом сменил выражение лица на серьезное, дав понять, что неизвестности плодятся, когда он не получает ответа на свои вопросы, моргнул Хенту обоими глазами, мол, все понял, вышел и направился к лифту. Самое тяжелое было объяснить дома, что он опять уезжает. Что делать, пришлось.
