Человеческий опыт передаётся на житейском уровне из поколения в поколение виде пословиц и поговорок, являющимися по своей сути сгустками человеческой мысли.

Осмысление одной из таких пословиц – «Где родился, там и пригодился…» и привело меня к написанию этой книги. В интернете можно отыскать немало прекрасных толкований смысла этой пословицы. Однако память услужливо выскребла из своих закромов мой давний разговор с пожилой деревенской женщиной, старухой, по сути, отличавшейся необыкновенной житейской прозорливостью, которую не так часто встретишь.

Тогда разговор зашёл у нас о моём житье-бытье. Я сообщил ей неприятную для себя новость, что одна из моих дочерей собирается переехать на постоянное место жительство в Норвегию, где там, с её слов, ей будет лучше.

«Лучше не будет», – сказала мне старуха. – Там, – ткнула она пальцем в небеса, – твоя дочь прописана по воле божьей в Рассеи-матушке. Только в Рассеи, всевышний сможет её отыскать в трудный для неё час, когда она взовёт к нему с мольбой и будет им спасена. Не нужно прятаться в чужих местах от господа нашего, а то жизнь пройдёт в безбожии…

– Всё это так, но…

– А знаешь ли ты сынок, – прервала меня старуха, что говорил Лев Толстой о душе русского человека? Я оторопел от такого вопроса и не только потому, что не знал ответа на него, а в большей части потому, что не ожидал услышать это от неё. – Так вот он написал однажды в своей книжке, что в душе русского человека есть «чувство, редко проявляющееся, стыдливое, но лежащее в глубине души каждого, – любовь к родине».

– Родину свою надо любить, а не мотаться по чужим странам в поисках угла для себя, – подвела она итог сказанному.

Дочь с внуком остались жить в России, и я забыл думать об этом. Но вот мне на глаза попались «Стандарты сексуального образования в Европе», и меня словно обожгло. Я вновь погрузился в изучение темы «лучшей» жизни» за бугром и уже вскоре понял, какой чудовищной опасности моя дочь и её несовершеннолетний сын могли быть подвержены.

То, что я прочёл о Норвегии – лучшей страны для проживания, которая, по мнению экспертов, должна к 2050 году на 90 процентов стать «гомо-страной», высветилось для меня новым светом, от которого хотелось зажмурится. Сексуальные меньшинства в нынешней Норвегии – это уже совсем не меньшинства. Натуралы – вот кто сейчас меньшинство…

Мне вновь вспомнились брошенные в мой адрес слова дочери: «Ты не прав, папа! Там уютно и чисто, там дышится по-другому. Здесь всё серо, и я задыхаюсь от нехватки кислорода, к тому же у моего ребёнка аллергия на цветение берёз…»

В тексте, прочитанных мной общеевропейских стандартов сексуального образования, указывалось почему нужно учить крохотных европейских детей «разным видам любви», а мастурбации строго в возрасте до четырёх лет и никак не позже. Ребёнок оказывается, должен осознать свою «гендерную идентичность», то есть определиться, кто он: гей, лесбиянка, бисексуал, трансвестит или транссексуал.

Если ребёнок по какой-то причине не выберет «гендер», то ему в этом помогут специально созданные госструктуры: всемогущая норвежская «Барневарн», финская «Ластенсуоелу», немецкий «Югендамт», а также многочисленные негосударственные организации.

В других источниках я прочёл, что устоявшейся зоной эксперимента по переделке «пещерных людей», коими считаются на Западе мужчина и женщина, в однополые и гендерно модифицированные виды, являются не только страны Северной Европы, но также Германия, США и бывшие британские колонии: Канада, Австралия, Новая Зеландия.

Однополые в этих странах уже поставили вопрос о праве венчаться с детьми, жениться на детях. Когда я узнал об этом, то первое, что мне пришло на ум – вот где воистину прячут людей от бога, модифицируя их в нетрадиционные гендеры…

И я тогда решил, что не оставлю без внимания это обстоятельство при написании книги, памятуя о том, что возможно кто-то, также, как и я, откроет для себя истинные «прелести» манящего его мира, и сбросит обволакивающую пелену со своих глаз.

В завершении я хочу обратить ваше внимание, дорогой читатель, что данный роман является художественным произведением, и несмотря на то, что в его основу положены отдельные факты из реальной жизни, имена героев, места событий, названия местности, городов изменены, поэтому любые совпадения случайны.

С уважением, Серж Бэст.

Вероника – миловидная, сорока пятилетняя женщина, с хорошими формами тела, длинными вьющимися каштановыми волосами, правильными чертами лица, повернулась на стуле-вертушке, взгляд её стал ледяным, она невидящими глазами взглянула на мужа.

– Я совершенно уверена, что ты меня не любишь, у тебя однозначно есть другая женщина. Усталая, готовая взорваться в любую секунду голова Вероники с трудом переводила свои чувства в слова.

Он на полпути пресёк её попытку перейти к новому витку психической атаки на него.

– Эта женщина – моя коллега по работе, я всего лишь помогаю с дипломом. Так что кончай изображать возмущение. Твоё обо мне мнение достаточно прозрачно, и я не потерплю, чтоб ты раздувалась как мыльный пузырь при каждом упоминании о моих коллегах по работе, часть которых, как тебе известно, носят юбки.

– Достаточно лжи, – грубо осадила она его, – дуй в уши другим, что оставляешь своё любящее сердце дома. Тебе меня не надуть…

– Твоя дикая ревность, ко всему, что похоже на тебя, это не нормально.

– А то, что все будут считать, что ты спишь на чужих подушках и противно хихикать при этом, это нормально? Пожалуйста, убери от меня свои руки…

Алексей отпрянул от неё.

– Если ты этого хочешь, то ради бога, – холодно процедил он в ответ. – Ни один человек не способен жить годы в атмосфере нежной страсти, а если говорить обо мне, то их и несколько недель не на собирается, – буркнул он в своё оправдание. При этом его пронзительные и тёмные, как ночь, глаза смотрели с нагловатой уверенностью, что её абсурдные обвинения, рассыпались на глазах в прах.

Вероника знала, что этот его жёсткий и надменный взгляд способен был превратить любого в ледяную глыбу, но она почему-то не ощущала холод. Она изнывала от жары. Невыносимой жары…

– Надо же какой недолюбленный, – только и смогла она сказать в свою защиту.

Упрекая в неверности мужа, Вероника Васильчикова внутренне восхитилась смелости своего поступка. Но внешне это выглядело совсем по-другому. Она, онемев, смотрела, как он брезгливо сбрасывает руки с её плеч, круто поворачивается и идёт на кухню.

По звуку, донёсшимся оттуда, она догадалась, что он открыл бутылку пива и уселся за стол. Затем, когда он выпьет вторую бутылку, он уйдёт из дома, чтобы вернуться на следующий день. Так было уже несколько раз на протяжении последних двух месяцев.

А вдруг уйдёт навсегда? – неожиданно ворвалась в её сознание предательская мысль, от которой похолодело внутри. Она представила, что Алексей сейчас размышляет именно об этом, взвешивая всё за и против…

Тем не менее, отыгрывать назад она не стала. Её очередная попытка вызвать мужа на откровенный разговор ожидаемо провалилась, она не смогла пробиться к нему сквозь выросшую между ними непробиваемую стену.

Она спустилась по лестнице в гостиную, достала из буфета начатую бутылку шотландского виски, налила себе обычную порцию и поднялась вновь в спальню. Слёзы душили её, но ей было не больно, она выгорела изнутри, эмоционально выгорела.

Будильник сотового телефона отозвался приятной трелью. Анна перевернулась на живот и взглянула на электронное табло, оно показывало ровно десять. Она сбросила с себя одеяло в сторону, натянула шорты, футболку, включила беговую дорожку и ступила на ленту.