Сеньор Справедливость, как и следует, был городским судьей, алькальдом. Он был так справедлив, что однажды приказал стражникам-альгвасилам арестовать самого себя и продержать десять дней в темнице за то только, что на десять минут опоздал на судебное заседание.

Но больше всего в городе любили сеньора Доброту, потому что сердце его было мягче воска, он всегда помогал беднякам и раздавал свои деньги каждому, кто их у него попросит.

И все-таки, хоть и были эти три сеньора друг на друга ни капельки не похожи, часто сходились они вместе и даже вместе вели дела. Ведь город был невелик, и, кроме них, не было в нем богатых и знатных людей.

— Как идут дела? — спросили однажды у скупого сеньор Справедливость и сеньор Доброта.

— Очень плохо! — простонал Скряга в ответ. — Уже третий год у нас в Кастилии хорошие урожаи, и за три года я не нажил ни одного песо!

— Но это хорошо для крестьян! — возразили сеньор Справедливость и сеньор Доброта. — Когда у крестьян много хлеба, они богаты!

От этих слов алчный Скряга чуть не заплакал:

— В том-то и дело, что крестьяне третий год живут, не зная горя, а в неурожайные годы они все бежали ко мне занимать деньги. Я давал им взаймы, а потом получал втрое больше.

— Но это было несправедливо! Но это же было жестоко! — возмутились сеньор Справедливость и сеньор Доброта.

На эти слова жадный Скряга так рассердился, что покраснел до самых ушей и затрясся от гнева.

Доброта пожалел его и стал успокаивать:

— Или вы забыли народную поговорку: если у Педро заведутся денежки, не останутся в обиде и его друзья. Разве не так бывает у добрых людей? Если при общей бедности вы становились богаче, то неужели нет средства разбогатеть, когда вся Кастилия живет в достатке?

— В том-то и дело, что есть! — оживился Скряга. — Но для того, чтобы разбогатеть еще больше, мне нужны шестьдесят тысяч золотых реалов, а у меня на руках только двадцать!

— Но что вы станете делать с такими деньгами?

— Давайте торговать вместе! — предложил скупой. — Каждый из вас вложит в дело по двадцати тысяч, и мы закупим весь хлеб в Кастилии, а потом продадим его в Андалусии, где был плохой урожай и где хлеб очень дорог. Поверьте — каждый из нас будет с прибылью. Один выручит больше, другой меньше, но барыши мы разделим поровну. Через год встретимся в Мадриде, сложим все деньги в кучу, и каждый получит третью часть. Увидите, как весело зазвенят денежки в наших карманах!

Конечно, Скряга боялся прогадать. Потому-то он и поставил друзьям такое условие. «Если они выручат больше, чем выручу я, все равно получу не меньше других!» — так думал скупой и ждал, что же ответят ему компаньоны.

Сеньор Справедливость сказал:

— Я готов вам помочь. Ведь те, у кого нет хлеба, его получат. А это справедливо.

— И мне по душе ваше предложение, — отозвался сеньор Доброта. — По-моему, это доброе дело.

Сговорились. Каждый пошел в свою сторону и принялся за дело. «Покупать дешево, продавать дороже — такой всегда бывает торговля» — так думал скупой и ожидал больших барышей.

Прошел год. Конечно, Скряга раньше всех закончил свои дела: он был опытен в торговых делах и первым явился в Мадрид. Не втрое, в пять раз заработал он на торговле хлебом. У него было уже сто тысяч реалов! «Но сколько же заработали сеньор Справедливость и сеньор Доброта? Наверное, еще больше!» — волновался скупой и с нетерпением ожидал своих компаньонов.

Он прождал целый месяц, но не дождался и решил сам пойти им навстречу.

В Ла-Манче, в сухой степи, встретил он сеньора Справедливость.

— Какова прибыль? — даже не поздоровавшись, закричал он своему компаньону.

— Как и следует по справедливости, — спокойно ответил тот.

— Но какая же?

— За что купил, за то и продал, — отозвался сеньор Справедливость. — Разве было бы честным наживаться на чужом горе?

Скупой так и ахнул.

— А сеньор Доброта? Вы о нем не слыхали? — закричал он.

— Как же, я встретил его в Деспаньяперрос: он заработал немало денег, а теперь ходит по городам и селениям и раздает их направо и налево, он раздает их каждому, кто у него ни попросит!

Услышав это, сеньор Скряга вскипел от гнева и стал похож на быка в мадридском цирке, готового броситься на тореро и пронзить его своими рогами. Он ничего не ответил и побежал разыскивать сеньора Доброту.

«Безрассудный! Он раздаст все деньги, а потом потребует, чтобы мы делились с ним поровну!» — думал Скряга.

Он догнал Доброту в горах. Сеньор Доброта шел над крутым обрывом и напевал веселую песенку, а на боку у него висел совсем пустой кошель.

«Нет, я не стану делиться деньгами с этим дурнем», — решил скупой. Подкрался к Доброте, схватил его и сбросил в пропасть. После этого он возвратился в Мадрид, где его ожидал уже сеньор Справедливость.

— Но где же сеньор Доброта? — спросил он скупого.

— О нем не стоит и вспоминать! — ответил Скряга. — По своей доброте, а вернее по безрассудству, он остался ни с чем и отказывается от своей доли. Итак, сложим все деньги вместе и разделим их пополам.

— Нет, с этим я не согласен, — разгорячился сеньор Справедливость. — По условию Доброта должен получить столько же, сколько каждый из нас! Только такой дележ будет справедливым!

— Но он сам отказался от своей доли!

— Я этого не слыхал!

— Не будьте глупцом!

— Не будьте несправедливым!

Они поспорили. Скряга выхватил из-за пояса нож-наваху и выколол Справедливости правый глаз. Он убил бы его, если бы Справедливость не обратился в бегство.

Так кончились торговые дела трех именитых сеньоров.

А что было дальше?

Сеньор Скряга растолстел еще больше и стал таким скупым, что, говорят, носит свои сапоги под мышкой, чтобы не изнашивались подошвы. Зато деньги гребет лопатой.

А Справедливость, как и прежде, остался судьей-алькальдом. Правда, как мы уже знаем, у него нет правого глаза, и одним левым он замечает только половину несправедливостей, что творятся вокруг него.

Нет, не сладко живется теперь людям в маленьком городе в горах Кастилии. Часто, часто вспоминают они сеньора Доброту и спрашивают друг у друга:

— А он скоро вернется?

— Скоро ли нас утешит?

— И скоро ли поможет в несчастье?

Они ждут его каждый день и верят, что он вернется не сегодня, так завтра. А если веришь в завтрашний день, то и сегодняшний кажется веселее.

В суровых Иберийских горах, где летом солнце обжигает бесплодную землю, а зимою холодный ветер срывает с деревьев листья, в маленькой хижине на самом краю селенья жила бедная женщина. У нее не было никого, кроме единственной дочери, доброй, трудолюбивой девочки. Мать крепко ее любила и подарила дочери то, что было ей всего дороже, — ожерелье из кораллов.

Однажды сказала дочери:

— Возьми кувшин и спустись за водой к источнику, что течет позади селенья. Мы сварим с тобой похлебку из бобов со стручковым перцем.

Так говорила она дочери каждое утро.

Девочка взяла высокий кувшин и проворней серны побежала вниз по крутой горной тропинке. Источник блестел среди камней, как серебряная ниточка. Добежав до воды, девочка сняла с шеи свое ожерелье и положила его на берегу. Она боялась, что ожерелье скатится в воду: ведь это был подарок любимой матери! Потом взяла в руки кувшин, наклонилась к источнику, и вдруг ей показалось, что кто-то на нее смотрит. Оглянувшись, она увидела нищего. Одетый в лохмотья, с большим мешком на плече, старик сидел у самой воды и пристально смотрел на девочку злыми черными глазами. Девочка так испугалась, что, едва зачерпнув воды, опрометью побежала к дому. Только ступив на порог, она спокойно вздохнула и тут же вспомнила, что позабыла у источника свое любимое коралловое ожерелье.

Нехотя побрела девочка обратно к источнику. Приблизившись, притаилась за большим камнем и увидела, что страшный нищий все еще сидит на том же месте. Как проворная змейка, девочка выскользнула из-за камня, чтобы схватить свое ожерелье, но не успела: старик вскочил, набросился на девочку и затолкал ее в свой мешок.