Это было обидно. Очень обидно. Вот и решили они уйти из дома — искать отца с матерью. Они ушли рано утром, так рано, что в доме все еще спали, и никто не слыхал, как хлопнула дверь и близнецы исчезли из дома.

Конечно, они не знали, где искать родителей, и пошли наугад — прямо через поле. Ни одной души, ни одного селения не встретили они до полудня. Не у кого было спросить дорогу, негде приклонить голову. Наконец увидали полуразрушенный домик, но и здесь не пришлось отдохнуть и утолить голод сестре и брату: в домике никого не было, а двери были закрыты. Близнецы очень устали и присели отдохнуть у порога. Кругом стояла полная тишина, только птицы щебетали где-то совсем-совсем близко. Дети подняли головы и увидали, что под крышу слетелись ласточки. Их было множество, и они болтали наперебой. А так как дети понимали птичий язык, то невольно прислушались. «Не подскажут ли нам хоть птицы дорогу», — подумали брат и сестра и стали слушать с еще большим вниманием.

— Ола, как счастливы мои глаза увидеть тебя! — воскликнула маленькая ласточка с белой грудкой. — А я-то думала, что ты вовсе забыла своих деревенских подруг. Как-никак, а живешь ты в городе, и не где-нибудь, а в королевском дворце!

— Конечно, я живу во дворце, под самым королевским окошком, — отвечала ласточка с длинным хвостиком, — но нисколько не горжусь этим. Ведь гнездо мое получила я по наследству от моих родителей, и в том, что живу я рядом с самим королем, нет моей заслуги!

— Ах, как она мила! Ах, как скромна! — затрещали ласточки наперебой, а городская ласточка продолжала:

— Расскажите мне лучше ваши новости. Хорошо ли поет соловей? А жаворонок все такой же голосистый и все так же высоко взвивается в небо? А снегирь все такой же нарядный? Расскажите все без утайки, Беатрис!

Ласточка с белой грудкой, которую звали Беатрис, захлопала крылышками и отвечала печально:

— Кумушка, плохие пришли времена. Все меняется — и привычки, и песни. Даже здесь, среди полей и цветущих рощ! Представь себе, наш дружок, наш милый хохлатый жаворонок, повадился летать на крестьянские поля, он клюет маис и турецкие бобы, а когда хозяин выбегает с палкой, чтобы прогнать его, отвечает ему дерзкой песенкой:

Ну, как тебе это нравится? А воробей! Ты помнишь старого бесхвостого воробья? Так вот: прилетаю я весной из-за моря в свое родное гнездо, а оно уже занято.

— Простите, сеньор, — сказала я воробью, — это мое гнездо.

— Нет, мое.

— Но вы ошибаетесь: это гнездо построили мои дедушка и бабушка, в нем вылупились мои родители, — наконец, я сама в нем вылупилась и хочу высидеть в нем своих детей!

— А мне здесь нравится!

— Уйдите, я вас прошу!

— Не уйду! Не уйду!

Вот бессовестный! Я просто не знала, что делать, и заплакала. Хорошо еще, что подруги мои не растерялись и, пока я рыдала, все вместе налетели на воробья и вытолкали разбойника из гнезда! Как ты счастлива, что живешь в городе, где не бывает таких беспорядков!

— Ах, у нас бывает и хуже! — вздохнула в ответ городская ласточка.

— Неужели? Так расскажите, расскажите скорей! — закричали все ласточки разом, и городская гостья сообщила им следующее:

— Случилось так, что королю пришлось отправиться на войну. Я пролетала по саду и сама видела, как садился он на коня и ускакал вместе с войском. Осталась королева одна во дворце. Ах, она была очень красива, но советники и министры не любили ее, они даже презирали прекрасную королеву, потому что красавица родилась не в замке, не во дворце, а в бедной семье портного. К тому же была очень умна и насквозь видела все их проделки и плутни! Вот и задумали они погубить королеву. Как раз в это время родились у нее дети, близнецы — мальчик и девочка, прекрасные, как лепестки розы. Как радовалась королева! И я радовалась вместе с ней: садилась на подоконник и щебетала громко-громко, любуясь на малюток, лежавших в золотой колыбели. Но видала я и другое, — видала, как под покровом ночи советники и министры писали донос своему королю и владыке; они писали ему, что у красавицы королевы родились не мальчик и девочка, а кот и змея! Подумать только! Малютки ничуть не походили на этих животных! Но придворные знали, что делали. Они знали, что король наш горяч и шутить не любит. И вот уже через месяц на всех площадях читали королевский указ. Король приказал бросить в реку то, что родила королева, а несчастную мать живую замуровать в городской стене!

Тогда темной ночью сестру и брата — совсем еще маленьких — положили в стеклянный ящик…

— Ой, — сказал брат, схватив сестру за руку, — ты слышишь: их положили в стеклянный ящик!

— Слышу, — вся дрожа, отвечала сестра. — Но неужели?..

Она не договорила, но, конечно, оба подумали: уж не о них ли самих говорит длиннохвостая городская ласточка?

А та продолжала:

— Их положили в стеклянный ящик и бросили в реку, а красавицу королеву замуровали в стене. И она непременно бы погибла…

Тут ласточка понизила голос и прошептала:

— Этого не должен никто узнать, подруги, и я надеюсь, что вы не расскажете никому эту тайну: у королевы была преданная служанка. Она решила спасти добрую королеву и потихоньку вязальной спицей просверлила в стене отверстие и с тех пор каждое утро подает через него своей госпоже немного воды и хлеба. Она кормит ее, как мы кормим своих птенцов. И королева жива до сих пор.

— А дети? Неужели они погибли? — защебетали разом все ласточки.

— Успокойтесь, подруги! Они тоже живы! Их подобрал один добрый рыбак. Они растут вместе с его детьми. Часто бродят по берегам тихой речки и за эти годы стали еще прекраснее.

Услышав это, ласточки радостно взвились в воздух и закружились в небе. Конечно, дети тоже обрадовались и так удивились, что не могли сказать друг другу ни слова. Как хорошо, что научились они говорить по-птичьи! Они все поняли! Все узнали! Они узнали, кто их отец и мать!

А ласточки уже снова слетелись под крышу и стали расспрашивать свою городскую подругу:

— Но почему же дети не вернутся к отцу? Почему не освободят мать-королеву?

— А кто же поверит им? Разве легко доказать, что они королевские дети?

— Так неужели же нет никакого средства, чтобы раскрыть обман? — заволновались птицы.

— Есть, но только одно.

— Какое же? Отвечай скорее!

— Об этом мне рассказала кукушка. Я встретилась с ней, пролетая по королевскому парку. Ведь вам известно, что она немного гадалка: сколько раз прокукует — столько лет и проживет человек. Так говорят в народе. Она-то вот и узнала, как спасти детей и несчастную королеву. Для этого надо…

Тут даже птенцы ласточек высунули из гнезд свои головы и так вытянули шейки, что чуть не вывалились на землю. В другое время матери клюнули бы их за такое любопытство, но на этот раз не заметили ничего, так хотелось им поскорее узнать, как выручить несчастную королеву. Дети тоже затаили дыхание, чтобы не пропустить ни слова.

— Надо найти Птицу-Правду! — громко прощебетала ласточка. — Она умеет говорить языком человека, и только ей поверит король. Но многие, очень многие в городе не любят Правду, а придворные и министры ни за что не пустят ее во дворец.

— Где же скрывается эта чудесная птица?

— Она заперта в замке «Войдешь — не вернешься»! И проникнуть в него почти невозможно. Двери замка и днем, и ночью охраняет чудовищный великан. Он засыпает только в полночь и то ненадолго, только на четверть часа. И если заметит, что кто-то входит в замок, тотчас же хватает его своей страшной лапой и проглатывает так же проворно, как глотаем мы комаров и мошек.

— Но все-таки где находится этот замок? — спросила любопытная кума Беатрис, самая старшая из деревенских ласточек.

— Не могу же я знать все на свете! — захлопала крылышками городская гостья. — Мне известно только, что неподалеку от замка, посреди бесплодной равнины, возвышается старинная башня, и на самом верху этой башни живет злая-презлая ведьма. Только она знает, как пройти в замок «Войдешь — не вернешься», но — хоть убей ее! — никому не укажет дорогу. И существует одно лишь средство заставить колдунью разговориться: надо принести ей полный кувшин разноцветной воды. Однако, даже проникнув в замок, не так-то легко разыскать чудесную птицу. Ее сторожат птицы Лжи. Они клюют ее, не дают дышать, они прячут ее в темном сыром застенке. А где находится этот застенок, тоже никто не знает. Говорят, что знает об этом только старый филин, живущий во дворе замка на вершине старого дуба, но он заколдован и обречен на молчание, пока кто-нибудь не придет и не скажет ему слово «ночь». Но как же дети узнают это волшебное слово? Без него же ни за что не найти им Птицу-Правду.