Осуществление этого империалистического плана зависит от ряда условий. Я думаю, что а) если другие империалистические державы и, прежде всего, Америка, не пойдут против Японии (на что пока мало надежды), б) если в Китае не начнется скоро серьёзный подъём антияпонского движения и антияпонских военных выступлений (на что пока также мало надежды), в) если в Японии не вспыхнет могучее революционное движение (признаков чего не видно пока) и г) если мы не займёмся сейчас же организацией ряда серьёзных предупредительных мер военного и невоенного характера, – то японцы могут осуществить свой план… Главное теперь – в подготовке обороны на Дальвосте. Мы уже начали делать кое-что в этой области. …»[58].
Нарком по военным и морским делам СССР К.Е. Ворошилов высказывался за нанесение контрудара по Квантунской армии при её продвижении на север. Однако И. В. Сталин и другие члены Политбюро ЦК ВКП(б) его не поддержали: в условиях отсутствия у СССР военно-морского флота на Дальнем Востоке Япония могла воспользоваться этим как предлогом для захвата Северного Сахалина и Приморья, а также использовать такую ситуацию как средство для усиления международной изоляции СССР[59].
Из письма Ворошилова Я.Б. Гамарнику от 13 января 1932 г.: «Что касается вопросов ДВ, то ими занимаемся с прежним вниманием. За это время решили (из больших вопросов): 1. Предрешить создание из ОКДВА фронтовое, два армейских (приморское и забайкальское направления) и одно (корпусное) соединения… Комфронта будет Блюхер… 2. Решили перебросить в Забайкалье – Чита – Верхне-Удинск – 57 Свердловскую дивизию.
…С[талин] вплотную занимается вопросами ДВ и только поэтому удалось заставить промышленность взяться за сооружение 30 подлодок (в этом году)… Кроме того, промышленность взялась сделать в 32 г. 60 штук броневагонов…
По имеющимся дополнительным сведениям, японцы действительно ведут напряжённую работу по подготовке войны и как будто к весне т[екущего] года. Есть сведения, что зашевелились всерьёз белогвардейцы, которые хвастаются возможностью выброски на территории СССР до 130 тыс. войск. Проектируется создание русского ДВ Пр[авительства] и пр[очая] чепуха.
Все это, пока, слухи, в[есьма] симптоматичные. Нужно нам работать вовсю и по-большевистски, чтобы наверстать проморганное время»[60].
По докладу И.В. Сталина было принято решение о строительстве на Дальнем Востоке второго цементного завода, поставках на Дальний Восток оборудования и т. д. [61]
Японская агрессия в Маньчжурии продолжала расширяться, продвигаясь на север. Сталин, видимо, затребовал информацию от разведки ОГПУ и военной разведки о дальнейших планах Японии. 19 декабря 1931 г. руководство ОГПУ представило ему имевшуюся в Особом отделе информацию. Сопроводительное письмо за № 4183, подписанное зампредом ОГПУ Балицким, начиналось фразой: «Просьба лично ознакомиться с чрезвычайно важными подлинными японскими материалами, касающимися войны с СССР». Два материала были представлены с грифом «Совершенно секретно, документально, перевод с японского»[62].
Первым документом была памятная записка (резюме беседы) посла Японии в Москве Хироты Коки с генерал-майором Харадой Дзуро, командированным в Европу японским генштабом. Беседа состоялась 1 июля 1931 г. в японском посольстве в Москве в присутствии военного атташе подполковника Касахары Юкио, автора записки. Этот документ и конспект доклада Касахары о положении в Советском Союзе, о вооружённых силах и перспективах возможной войны между Японией и СССР были отправлены в генштаб в Токио. Особый отдел ОГПУ располагал фотокопиями этих документов, перевод которых полгода пролежал невостребованным.
В записке говорилось: «Посол Хирота просит передать его мнение начальнику Генштаба Японии относительно государственной политики Японии: “По вопросу о том, следует Японии начать войну с Советским Союзом или нет, считаю необходимым, чтобы Япония стала на путь твёрдой политики в отношении Советского Союза, будучи готовой начать войну в любой момент. Кардинальная цель этой войны должна заключаться не столько в предохранении Японии от коммунизма, сколько в завладении Сов. Дальним Востоком и Восточной Сибирью”»[63].
Спустя два месяца Сталин вернулся к документу и отчеркнул абзац, поставив против него цифру 1.
Конспект доклада военного атташе Касахары также был тщательно изучен, судя по многочисленным пометкам Сталина. В первом разделе доклада даётся оценка общего положения в Советском Союзе: «СССР в настоящий момент энергично проводит пятилетний план строительства социализма. Этот план ляжет в основу грядущего развития Советского государства. Центральное место в этом плане занимает тяжёлая индустрия, в особенности те отрасли промышленности, которые связаны с увеличением обороноспособности страны…»[64]. Во втором разделе, где анализируется состояние вооружённых сил, военный атташе отмечает: «В принципе СССР вовсе не агрессивен. Вооружённые силы организуются исходя из принципа самозащиты. Советский Союз питает страх перед интервенцией. Рассуждения о том, что постоянное прокламирование внешней угрозы является одной из мер внутренней политики, имеющей целью отвлечь внимание населения, вполне резонны, но всё же основным стимулом в деле развития вооружённых сил СССР является страх перед интервенцией» [65].
Японский разведчик с дипломатическим паспортом дал следующую оценку обстановки в дальневосточном регионе: «Настоящий момент является исключительно благоприятным для того, чтобы наша Империя приступила к разрешению проблемы Дальнего Востока. Западные государства, граничащие с СССР (Польша, Румыния), имеют сейчас возможность выступить согласованно с нами, но эта возможность постепенно будет ослабевать с каждым годом». Этот абзац был подчеркнут Сталиным. Касахара не исключал достижение поставленных целей мирным путем: «Если мы сейчас, проникнутые готовностью воевать, приступим к разрешению проблемы Дальнего Востока, то мы сможем добиться поставленных целей, не открывая войны. Если же возникнет война, то она не представит для нас затруднений». Пометка Сталина на полях: «Значит, мы до того запуганы интервенцией, что сглотнём всякое издевательство?»[66]
Документы, автором которых являлся японский военный атташе, докладывали Сталину не в хронологической последовательности и чуть ли не с годичной задержкой. Не исключено, что после ознакомления с первым материалом Сталин затребовал и остальные имевшиеся в распоряжении Особого отдела документы.
28 февраля 1932 г. заместитель начальника ОГПУ Балицкий доложил Сталину очередной документ, подготовленный Касахарой Юкио и направленный в генштаб еще 29 марта 1931 г. За полгода до начала оккупации Маньчжурии Касахара предлагал генштабу как можно скорее начать войну против Советского Союза. Документ был озаглавлен: «Соображения относительно военных мероприятий империи, направленных против Советского Союза». Балицкий писал: «Касахара входит в партию младогенштабистов, во главе которой стоят генерал-лейтенант Араки (автор лозунга „Забайкалье – японо-русская граница“) и Хасимото – начальник русского сектора генштаба, один из нынешних руководителей политики японских военных кругов»[67].
Из первого раздела доклада «О политике в отношении СССР в аспекте Японо-советской войны» Сталин выделил абзац, обозначив его цифрой 2: «Японо-советская война, принимая во внимание состояние Вооружённых сил СССР и положение в иностранных государствах, должна быть проведена как можно скорее. Мы должны осознать то, что по мере прохождения времени обстановка делается всё более благоприятной для них».
