Кто-то сидел в тёмном углу, закинув ногу на ногу так, что ботинок свисал с колена. Разглядеть что-то ещё было трудно из-за плохого освящения и затуманенного зрения.

Плечи онемели, и пошевелив немного пальцами и кистями, осознала, как меня конкретно привязали. По ощущениям и ноги были окутаны путами так, что пошевелится могла только голова. Если не подохну сегодня, то спасти меня может только чудо.

— Я долго ждал, чтобы лицезреть эту картину. Райли Куин в ловушке, и концовка будет печальной. Обещаю, — злорадный голос вновь взорвал пустое помещение.

— И что дальше? — еле смогла проговорить я. Казалось, что язык стал на два, а-то и три размера больше, отчего выдать длиннее предложение, оказалось весьма затруднительно.

— Ты скоро это узнаешь, — загадочно молвил субъект, и поднялся со своего места.

В свете одной тусклой лампочки, да ещё с плохо восстановленным зрением, я смогла различить только то, что он высок, белый и со светлыми волосами. Остальное, по-видимому, мне пока лицезреть не позволялось.

Резкий удар пронзил голову, и все мыльные пузыри что бултыхались в соломе, разлетелись на миллион молекул. Следом последовал удар по торсу, но хвала мистеру Джеймсу и его чудо-разработке, корсет защитил от побоев, снизив боль. Но это не помешало вспомнить рёбрам о том что они недавно пострадали, и разлить по всему организму тягучее наслаждение мазохиста.

После продолжительной разминки мой визави подустал или же просто я вырубилась. Но прийти в себя мне помогли мой новый друг и ведро ледяной воды. Тело среагировало на шок, как и следовало ожидать — срывом компенсаторных реакций организма в ответ на повреждения. Конвульсии, потеря дыхания, судороги, увеличение частоты сердечных сокращений, звёзды или может даже искры в глазах — всё это было знакомо по работе в отряде «Ястреб». Однажды попав в плен, а там набор раздражителей и их использование были на-а-а-много обширнее, добавляет сложившейся ситуации ещё больше травмы. Как физической, так и психологической. И субъект поспешил сообщить о своей осведомленности о пребывании в плену, мокрым холщовым мешком наброшенным мне на голову и чередованием ударов по всему телу.

Координация сбилась, а красочный поток воспоминай о тех временах, иссушил уставшее тело и разум, погрузив весь организм в блаженное небытие.

Сколько я была в отключке представить было трудно, но по смене декораций и того, что я была переодета и уложена на кровать, предварительно привязанная к краям, говорило о многом.

Изможденное нагрузками и стрессом тело, не хотело больше бороться, но последние крупицы здравомыслия, не разбитые взрывом мыльных пузырей, ещё сопротивлялись.

Комната, в которой я теперь находилась, была просторнее, светлее, но так же не имела захламлённостям. То есть из мебели был стул около кровати и то самое ложе к которому я была привязана. Оголенную кожу обдало прохладой и устремив взгляд в потолок, я обнаружила вентилятор-люстру. С трудом отодрав голову от матраца, в попытке рассмотреть окружение более детально, я лишь увидела своё полу обнаженное тело. На мне красовались только лиф и полубоксеры, в которых я покидала дом в последний раз, а это значит, что преступник не имел каких-либо сексуальных намерений в отношении меня. В памяти начала прокручивать все отчёты экспертов и криминалистов, силясь вспомнить, а были ли на жертвах их собственные вещи или же субъект приносил свои. Но мыслям не суждено было быть законченными ибо дверь с тихим скрипом открылась и в комнату зашёл он.

— Ну вот и настал день икс, Райли? — усаживаясь на стул подле ложа, заговорщически молвил мужчина.

Его голубые глаза блистали яростью, хотя он полностью был расслаблен и спокоен. Хотя, может это казалось таковым.

— Порезы и клеймо оставлять уже нет надобности, — покрутив в руках шприц, прищурился собеседник. — Мы развлечёмся по другому.

Ко всем потрясениям мой организм уже адаптировался, и очередное воздействие принял с легкостью. Игла вошла в плоть где-то в районе бедра, и по телу расползлась тёплая нега.

— Что это? — успела спросить я, прежде чем ещё большая волна неодеквата накрыла меня с головой.

— Всё что можно достать без рецепта: немного нейролептиков, седативных и анксиолитиков. Надеюсь с дозами не переборщил, не хочу чтобы ты сдохла так быстро, — его спокойный тон наводил больше ужаса чем если бы он был в гневе.

— Транквилизаторы значит, — вылавливая из уцелевших пузырей в соломе знакомые понятия, протянула я.

— Они самые, детектив.

Дальнейшее, что происходило со мной было как во сне. Смесь успокоительных быстро возымела результат на ослабленное тело, отчего его действия не чувствовались так, как должны были быть. Только голова отчаянно стремилась ещё не рухнуть в пропасть безумия, и сохранять хоть что-то отдаленно похожее на благоразумие.

Движения визави были размеренными, тактичными и не особо сильными, хотя мне сейчас и касание пера покажется ожогом третьей степени. Он, словно иллюзионист, ходил вокруг и что-то колдовал. Необычного вида предметы мелькали перед глазами, но разобрать конкретнее, что это было, уже была не в силах.

Мозги тихонько отдавали бразды правления одурманивающим препаратам, и последними здравыми картинками всплывшими в голове, были смех и необъятная любовь матери, суровый, но любящий взгляд отца, вечно шутливые ДиШо и дискутирующие Шарлотта с Дереком. Но прежде чем коварные лапы безысходности затащили меня в забвение, я чётко и ясно увидела невероятно умный, трепетный, с легкой иронией и волнением, настойчивый взгляд карих глаз Матео. Затем...

Затем была тишина, пустота и неизвестность.

Глава 31

«Прежде, чем решиться на месть, выройте две могилы.»

Конфуций

Так комфортно мне ещё никогда не было. Я, словно находясь в лёгких облаках, взлетала всё выше и выше в небо. За горизонт, за ту черту, которая разделяет человеческую жизнь.

— Райли! — кто-то звал меня и хотел помешать наслаждению.

— Райли, не сдавайся! — уже другой голос тревожно щебетал где-то рядом.

— Я чувствую пульс, но очень слабый... где скорая? — и опять голоса или голос, но воздушное одеяло так приятно, так легко, что покидать это место ...

— Разряд! — что-то отвратительное опалило грудь и защитное одеяло почему-то стало растворятся. — Ещё разряд!

Одеяло и легкость исчезли. Стало очень холодно и больно. Слух, на мгновение, уловил множество голосов, какие-то шорохи и бренчание, глаза не открывались, словно заклеенные скотчем, а в воздухе почувствовался аромат дорогого одеколона... такого знакомого, но антисептики заглушили всю прелесть возвращения в мир живых. Мыльные пузыри изрядно помутнели и уменьшились в размере, солома помялась и вновь наступила темнота.

***

Аромат цветов наполнил лёгкие. Казалось, что я нахожусь на поле в окружении любимых растений. Ромашки, васильки и маки, нежные и красивые качают бутонами в знак приветствия. Солнце приятно греет кожу... хотелось раскинуть ноги и руки в стороны, и наслаждаться летним днём.