Куда она свалила, так и не понял, вроде, раньше никуда так рано не отлучалась, сидела постоянно дома и лишь помыкала мной, сходи туда, принеси это, сделай то. Даже странно, затем взгляд уперся в стол и я на мгновение подвис — ножа не было! Хотя точно помню, вчера именно там оставлял, а Гиин лишний раз к нему вообще не хотела прикасаться. Соскочив с лежанки, сделал круг по дому, цепляя взглядом за все доступные места, даже под тумбы заглянул, не поленился, и везде пусто. Неужели забрала, украла мою прелесть?!

Двери скрипнули, и внутрь буквально ввалилась, почти не держась на ногах, Гиин Отшельница, лицо изможденное, вытянутое и чертовски усталое, взгляд тусклый и будто неживой, пугающий. Я даже отступил на пару шагов назад, но, опомнившись, тут же кинулся к ней.

— Ты чего, что с тобой?

Она лишь мазнула по мне взглядом и, покачиваясь, прошла к лежанке, а потом рухнула на нее, словно подкошенная.

— Забери, — мой нож упал на пол и покатился к ногам, — и уходи.

Голос глухой, убитый, будто случилось нечто столь ужасное, что все на свете уже не имеет значения, да что с ней такое? Ни за что не поверю, что это та циничная зеленокожая зараза, что с удовольствием помыкала мною днем и ночью, с ехидцей в глазах и презрительной усмешкой на губах. Куда все это делось, куда пропало?

— Гиин, ты чего?

— Вы, беглецы, странный народ, и как только клинок тебя признал? — ее глаза смотрели сквозь меня, а слова выталкивались изо рта подобно каменный глыбам, падавшим между нами непроходимой стеной.

— Гиин…

— Я все сказала, этому не место в моем доме, вообще нигде не место, уходи, — и, повернувшись ко мне спиной, вытянулась на лежанке, я же просто ахреневал. Да что, ****ь, такое происходит, куда эта зараза длинноухая ходила, зачем брала нож, магичила с ним? И мне теперь свалить куда подальше, только из-за того, что ей, видите ли, привиделось нечто нехорошее. Подняв клинок, мазнул по ее спине взглядом еще раз и, так и не сподобившись хоть что-то сказать, пошел к двери.

Вот так, выгнала, как собаку какую, ни жрамши и даже не попрощавшись, просто "пошел вон" и все, гребаные неписи, гребаная игра! Шел не глядя, ориентир здоровенный, исполинской грядой возвышающийся надо всем лесом, не заплутаю. Доберусь до него и пойду влево, вплоть до реки, а там хрен его знает, если доберусь, буду думать, как переправляться.

— В жопу все! — на душе было хуже некуда.

— Сука! — во рту была кровь, на лице и груди была кровь, везде была кровь, даже подо мной, растекшись приличных размеров лужей, тоже была она, — Сука!

Ощущения были из ряда вон херовые, как выжил, мог лишь предположить и возблагодарить вертихвостку удачу, ни с того, ни с сего вздумавшую повернуться ко мне хоть раз не задом, и даже немного улыбнуться.

— Сука! Как же я все это ненавижу! — хотелось бы встать, да силенки не те, огромная туша привалила, прижала меня собой к земле и просто так не отпустит. Думал, все, первый же удар отправит на перерождение, тварь выпрыгнула откуда-то сбоку совершенно неожиданно, даже обгадиться не успел, лишь рефлекторно выкинул вперед руку с клинком, потом чудовищной силы удар и сознание гаснет. В себя пришел уже в таком состоянии, туша "Скального медведя" вжала в землю, и меня едва хватало на то, что бы дышать, а еще в живот больно уперлась рукоять клинка, а где было острие — гадать особо и не требовалось. Вошло в сердце или еще в какой важный орган, мгновенно отбив охоту у монстра к жизни, быстро, качественно и с гарантией. Хорошо хоть я этого не помню, не люблю подобный экстрим. Зато система тут же, как только пришел в себя, выдала поощрительное:

"Поздравляем, Вы достигли 2 уровня"

— Спасибо, сучка, мне прямо-таки полегчало от этого, — буркнул раздраженно, прикидывая свои шансы выбраться из-под монстра. Ни рукой, ни ногой пошевелить толком я не мог, зато вот шея и голова были свободны, грызть мне его, что ли? Пока не сожру всего и не освобожусь, так, да? Смешно…

Затем были попытки дергаться, извиваться ужом, выкручиваться юлой и прочая бесполезная лезшая в голову ерунда, так толком ни к чему и не приведшая. Оставалось последнее, впрочем, я уже склонялся к тому, что в этом дерьмовом мире только так и можно хоть чего-то добиться, иначе добьют тебя. Лезвие ножа уже было в теле жертвы, кровь стекала по нему обильно и безостановочно, так что контакт есть, осталось лишь придумать стоящие и, главное, убедительные манипуляции для себя и всего этого поганого мира. Поверит, будет профит, не поверит — мне жопа, останусь под тушей до самого перерождения.

Закрыл глаза, попытался сосредоточиться и отрешиться от кучи неудобств, от начавшей подсыхать повсюду грубой коркой крови и уже затекших и начавших неметь конечностей. Потом напрягся и стал кое-как ворочать клинком в ране туши, увеличивая поток льющейся из нее жизненной силы, горячей, остро пахнущей и явно готовой принять чужую волю.

— Кровь дана для жизни, кровь дана для силы, — сочинял на ходу, растягивая слова и слегка повышая с каждым разом интонацию, — побежденный станет жертвой, победитель примет дар, вкусит плод и молвит слово, и пусть будет все именно так.

В голове плыло и пылало одновременно и сразу, легкое, гулкое, звонкое эхо бродило по полушариям, порождая эйфорию и заставляя краски мира ярко вспыхивать, набирая сочность и мириады новых оттенков. Дотянуться до шеи монстра оказалось куда как сложнее, чем предполагал, но справился, и вгрызся зубами в твердую, прочную шкуру. Шерсть забила рот, ноздри, лезла в глаза и неприятно пахла, и прокусить ее, хотя бы до нескольких капель крови, никак не получалось. Тут клыки нужны с палец длиной, а не мои ровные и тупые пеньки — мысль исчезла так же, как и появилась, почти мгновенно. Стиснул челюсти еще сильнее, ощущая, как в голове набатом застучали молоточки, происходило нечто из ряда вон выходящее, необъяснимое и непонятное, я словно тонул в вязкой и липкой вате, раз за разом, пробуя сжать зубы все сильнее и сильнее. Наконец, в рот таки брызнуло: "Отвали!" — мысленный посыл удался едва-едва, сонная, вязкая мысль словно с трудом пробилась сквозь преграды замутненного разума, по рукам и по всему остальному телу вдруг пронесся настоящий вал жара, я напрягся и толкнул тушу от себя, в сторону, приложив максимум из того, что мог и имел. Глаза чуть не повылезали из орбит, пресс напрягся, чудовищно вздыбившись, или мне так показалось, не знаю, но мертвый монстр нехотя, медленно и будто в раздумьях, а стоит ли, перевалился сначала на бок, а потом и на спину, освободив мою тушку от своего присутствия.

— Да что б тебя! — в грудь ворвался глоток свежего воздуха, кровь стучала в висках набатом, гулко, туго, сильно. Видать, давление подскочило, и перед глазами все плыло, поворот головы уводил сознание куда дальше, чем обычно, его словно качало из стороны в сторону. И я, честно признаться, испугался вновь, черт, неужели переборщил, неужели вылезли боком те самые риски, о которых предупреждала Гиин?

Кое-как перевернулся на бок, и меня вырвало, прямо под себя, сука, ну что за день такой — в крови, в блевоте, с ахрененным самочувствием и желанием жить, ну просто рай какой-то!

Подняться не было сил еще несколько часов точно, так как сознание то гасло, то вновь вспыхивало, вокруг повсюду плясали разноцветные блики, и я вновь проваливался во тьму. Кровь и прочие жидкости на мне засохли, образов корку и противно хрустели при каждом движении, лицо стянуло, даже дышалось, и то с трудом. Наконец, я открыл глаза и больше не отключался, организм таки справился, глаза неотрывно, не моргая, смотрели на бескрайнее синее небо и прилично ушедшее к горизонту солнце. Внутри же словно надломилось что-то, перегорело, мне надоело мучиться, надоело быть тушкой для битья, принимая на себя постоянные оплеухи судьбы. Хотелось стать сильнее, настолько, чтобы не бояться каждого темного угла и любой ****ской твари, что там может скрываться, поджидая очередного слабака. Чтобы не зависеть ни от кого и самому решать, куда идти и что делать, без опаски и оглядывания назад, как же все это достало! Мне нужна была сила, нужна мощь, подвластная лишь мне и дающая "право"! Вот чего теперь хотел, вот что понял…