— На мать, — отвечает он, игнорируя мои нелепые удары. Что? Что он только что сказал? Ян вместо того, чтобы врезать мне в ответ, ответил на мой вопрос? Только к сожалению, я не совсем поняла к чему он это. На чью маму?

— На мою, — поясняет он свой ответ, замечая мой непонимающий взгляд.

Ян удаляется из зала под мой удивленной взгляд. Только что Кислов не наказал меня за этот цирк, а просто ушел. Молча. Я, по идее, должна вернуться в свою комнату и сидеть мышкой, чтобы не вызвать гнев моего личного дьявола. Но я как последняя дура, иду прямо в его логово.

В спальне я застаю сидящего брюнета на полу с бутылкой виски. Интересно, он когда-нибудь не пьет?

— Пришла еще поистерить? — замечая меня в дверях, интересуется парень. — Только в этот раз я могу свернуть шею. Не боишься?

Я, под его цепким взглядом, прохожу мимо и сажусь рядом с ним на пол. Я не даю отчет своим действиям, но я хочу быть здесь.

— Расскажи мне о ней, — прошу я, внимательно наблюдая за ним.

— Зачем? — он резко поворачивает голову по направлению ко мне. — Янина, ты обычная игрушка. И дам тебе совет не раздражай меня! — делает глоток спиртного напитка.

Но я не ухожу.

— Затем, что тебе плохо, — выговариваю я, привлекая внимание. — Тебе просто необходим человек, которому ты можешь все высказать, а я умею слушать. И, поверь, я — лучший собеседник, чем бутылка виски.

— А не боишься захлебнуться от того дерьма, которое внутри меня?

Боюсь ли я? Когда приходит понимание, что я жила во лжи, страх отходит назад. Сейчас, сидя рядом с моим насильником, я больше не вижу того парня, который меня бил и был моим палачом. Сейчас передо мной сломленный парень, такой же, как и я.

— Нет, — твердо отвечаю я. — Больше нет. Ян, ты сказал, что я похожа на твою маму. Какая она была?

Я жду ответа, не надеясь ни на что. Я думаю, что он не ответит. Что прогонит, ударит, изнасилует, сорвёт всю злость на мне, но этого не происходит.

— Каждый божий день я думаю, что было бы если бы моя мама осталась жива. Рядом со мной, с отцом, — проговаривает он, привлекая мое внимание. — Я ее видел только на фотографиях. Она такая красивая, счастливая. Для папы эта тема была очень болезненная. Но отец Кирилла рассказывал, что моя мама была великолепной женщиной и очень любила папу и новорождённого меня. Она была головой отца, все схемы и планы разрабатывала она.

Я не могу смотреть ему в глаза. Там столько боли, разочарования, я такого его не видела. Он разбит. Из-за моего отца!

— Теперь твоя очередь, — медленно говорит Ян, смотря на стену. — Какая была твоя мечта?

— Наверно, как у всех девушек, — отвечаю я. — Влюбиться, выйти замуж, родить дочку, завести собаку. Одним словом, построить семью.

Пауза. Пауза затягивается. Я пытаюсь не смотреть на него, а он в тоже время смотрит на меня. Внимательно, пытаясь заглянуть в душу.

— Поцелуй меня, — просит парень.

За все время, которое я тут провела, Кислов брал то, что ему нужно. Никогда не интересовался, как я и чего же я хочу.

Не знаю, какой черт меня потянул к его губам. Но я его целую. Робко, нежно, так неумело. Ян подхватывает инициативу. Тут же углубляет поцелуй, покусывая мою нежную губу, оттягивая и играя с ней. Он придает поцелую некую страсть, даря великолепные ощущения.

Я целовалась в девятом классе со смазливым одноклассником; помню тот ужасный момент, когда его язык проник в рот, меня чуть не стошнило. И пару раз меня целовал Ян, но этот поцелуй не может сравниться с теми. Ранее он показывал, что он хозяин положения, а сейчас он доставляет удовольствие и мне.

Я не замечаю, как сижу у него на коленях, а он оттягивает мою голову за волосы, целуя шею. Когда я слышала выражение "в животе порхает бабочки" считала, что влюбленные люди — глупые. Но сейчас на своей шкуре понимаю, как это, когда у тебя животе живут бабочки, а голова кружится.

— Если сейчас ты скажешь остановиться, я остановлюсь, — проговаривает Ян, отрываясь от моих губ. — Потом будет поздно.

Молча целую его еще раз, он понимает и принимает это за согласие.

Я и не замечаю, как парень кладет меня на кровать, а сам начинает снимать с себя одежду, а затем приступает к моей. Если джинсы он еще более-менее спокойно стягивает, то кофту он разрывает на части. Та же учесть постигает и мое нижнее белье.

Когда парню все-таки удается добраться до моего абсолютно голого тела, он его целует, втягивая кожу, оставляет засосы, пока его одна рука, поглаживает мой клитор.

— Ты вся течешь, девочка моя, — хрипит Ян, проникая в меня пальцем, заставляя вскрикнуть. — Скажи это.

— Что?

— Что хочешь, чтобы я оказался внутри тебя, что хочешь ощутить в себе мой член! — с каждым словом Кислов двигает своей рукой все быстрей. — Ну же маленькая, ты же хочешь этого?

— Хочу… — вскрикиваю я.

— Чего?

— Возьми…

— Где?

— Черт, Ян, да возьми меня наконец! — кричу я.

Он ухмыляется, но дважды просить не приходится. Ян резко проникает в меня, от чего я прогибаюсь в пояснице. Парень двигается размеренно, с каждым разом проникая все глубже, и продолжает покусывать мою нежную кожу.

У меня до Кислова не было парня и мне не с чем сравнить. Но могу сказать одно, когда Ян не насилует меня, секс доставляет удовольствие, о чем писалось на всех сайтах, во всех энциклопедиях. Да, я читала, как любая девственница, такие статьи.

Я кричу имя парня, когда кончаю, а через пару минут кончает и Ян. Он заваливается на вторую половину кровати, пытаясь восстановить дыхание. Я в свою очередь поднимаюсь с постели, собираясь отправиться в свою комнату. Но Ян хватает меня за руку:

— Ты куда?

— К себе.

— Останься.

POV Рита

— Почему мы тут? — интересуюсь я, осматривая кладбище. Решил меня убить? А Кирилл?

— Я приезжаю каждый год, чтобы посидеть возле могилы матери Яна. Она была хорошей женщиной, — вздыхает парень. Я равняюсь с ним и смотрю на могилу с надписью «Кислова Мария Алексеевна…» «Любимая жена, заботливая мать, верный друг…»

— Слушай, я соболезную потере Яна, твоей, но я не верю, что мой отец мог так поступить.

Я смотрю в его глаза, где раньше тонула. Всю ночь я проревела в подушку, обдумывая слова Яна. Я верю ему, что он не соврал мне, но в душе надеюсь, что это не правда.

— Рита, давай уедем, — выпаливает Кир. — Вместе. Только мы. Помнишь, как мы хотели? В Лондон. Оставим наших отцов со своей вендеттой?

— Кир, я…

Я не понимаю, что происходит. Я слышу звук выстрела, вижу красное пятно у Кирилла на майке, и как он оседает на землю. Я кричу громко, зову на помощь, бросаюсь к Кириллу, прошу не закрывать глаза. Дрожащими руками набираю номер скорой, оглядываясь по сторонам.

POV Рита

Все проходило как в замедленном кино. Я смутно помню, как приехала скорая помощь, как с моих колен забрали Кирилла. Как я пыталась дозвониться до Яна, что мне, собственно, и удалось, сообщив, что произошло, я выслушала мат от Кислого, и его: «Я скоро буду», он сразу отключился.

Кира отвезли в частную клинику, где был знакомый братьев глав. врач, который сверху получает хорошую премию, чтобы никто не узнал о ранениях парней. А их было немало. В принципе, как и у меня. Арсений Геннадиевич меня не раз зашивал.

За тот час пока я сама просидела в приемной, в ожидание окончание операции, я успела прокрутить тысячи вариантов кто мог стрелять. Это может быть моя семья, так, как и другие враги их семье.

В конце коридора я увидела Яна, который быстрым шагом шел ко мне. Он был весь помятый, как будто только встал, хоть и часы показывали три часа дня.

— Что с ним? — подошел ко мне он и спросил. Я, наверное, сильно затормозила, так как он повторил уже громче и рывком поднял меня со скамьи. — Блять, Самойлова, что с Киром?

— Он… Он в реанимации, — просипела я. — Мы были на кладбище, и в него стреляли… Ян, я правда не знаю, кто это был. Ты веришь мне? ЯН?! — Я и не заметила, как вцепилась в куртку парня, и трясла ее.