— Вставай, вставай, — Анна пнула ножку кровати. — Не могу поверить, что отдала тебе свою постель. Ты же ею почти не пользовалась. Я думала, ты утонула в душе.

 Я приоткрыла один глаз как раз вовремя, чтобы увидеть, как Анна собирает одежду, которую я сбросила вчера поздно вечером после короткого холодного душа. Она сморщила нос.

— Вещи пахнут как Малачи.

Я уткнулась головой в подушку.

— Как далеко отсюда до Харага? — спросила я, отчаянно пытаясь перевести разговор в другое русло.

Анна бросила мне чистую одежду.

— Вряд ли мы доберёмся до его края до конца сегодняшнего дня, если только Малачи не заставит нас бежать. Но думаю на этот раз, он позволит нам поберечь наши силы.

Я стянула через голову рубашку.

— Эй, разъясни мне, пожалуйста, что ты вчера сказала Малачи насчёт того, что у вас были трудности, чтобы не пустить меня в Хараг?

— Ох. Я могу. Но тогда Малачи разозлится. У этого парня особый дар к творческим гадостям.

— Ну же, Анна, — заскулила я, — давай назовём это девчачьим разговором. Тебе же не с кем поболтать о девичьем, верно?

У Анны был подозрительный вид.

— Ты не скажешь ему, что я тебе рассказала? — я покачала головой, натягивая брюки. — Хорошо. Просто помни, что у меня тоже есть свои уникальные таланты, и большинство из них включают в себя удары по мягким частям тела людей острыми предметами.

Она вытащила нож из ниоткуда, покрутила его в пальцах и так же быстро убрала.

— Главная задача Малачи после недавних убийств Стражей — найти гнездо Мазикинов. Он работает над этим уже несколько недель. Из-за этого он дважды был серьёзно ранен. Он был полностью одержим этой идеей. А ты, со своими выходками в тюрьме, случайно предложила ему лучший шанс, который он когда-либо имел в поиске этого гнезда.

— Потому что Сил вёл меня туда.

От внезапного приступа тошноты я прижала руку к животу. Он ощущался странно пустым.

— Ты всё поняла. Всё, что нужно было сделать Малачи, это отследить тебя до гнезда, и мы бы их поймали.

— Так почему он не сделал этого?

Анна переминалась с ноги на ногу и выглядела неуверенной.

— Послушай, Лила, ты мне вроде как нравишься, поэтому я немного сожалею, что не согласна с его выбором. Это был наш единственный шанс за многие века увидеть, куда они отводят людей.

— Угу, я поняла эту часть. И почему же Малачи не воспользовался этим шансом.

— Потому что он не смог бы вытащить тебя оттуда. Мы не знаем, сколько Мазикинов находится в гнезде, но их популяция быстро выросла за последний год. Сил, Ибрам — и Джури, вплоть до последних дней — стали очень сильными за это время. В последние недели они активно набирали людей, как будто готовятся начать наступление. Мы бы оказались в полном меньшинстве, тем более что не смогли бы взять с собой полный взвод Стражей, а Сил убил бы тебя, как только услышал их приближение. Так что, поскольку нас было только двое, единственное, что мы могли бы сделать, если бы Сил довёл тебя до самого гнезда, это посмотреть, как ты войдёшь туда.

— У вас не было бы времени послать за подкреплением после того, как вы нашли гнездо?

— Помнишь, как далеко, по моим словам, находится Хараг? Это заняло бы, по меньшей мере, целый день.

Я вспомнила, как странно обошёлся со мной Мазикин. Если точнее, они позаботились обо мне в каком-то ультра жутковатом смысле.

— Они не были жестокими или что-то в этом роде. Не то чтобы они меня мучили. Я, наверное, справилась бы с ними за день или два.

Анна посмотрела на меня с жалостью.

— Малачи ведь не рассказывал тебе, чем они занимаются? Боже, он действительно упустил это. Лила. Милая. Конечно, Мазикины не были жестоки. Они любят тех, кто выглядит как ты. Красивых и сильных. Они бы очень хорошо о тебе позаботились. Вплоть до того момента, когда они привязали бы тебя к столу и вызвали дух Мазикина, чтобы овладеть тобой. А потом, ну, а потом отбой. Больше никакой Лилы. Тело Лилы всё ещё дышит и двигается, конечно, но настоящая Лила? Она уже ушла, — Анна тяжело дышала, она отвернулась и яростно вытерла лицо.

Я прижала колени к груди, испытывая теперь настоящую тошноту.

— Вот почему они выглядят как все остальные. Потому что они — это и есть все остальные.

Выражение лица Анны было ледяным, когда она встретилась со мной взглядом.

— Ты всё поняла. Как только Мазикин овладевает телом, пути назад нет. Человек выглядит и звучит так же, как и раньше. У них даже остается некоторые из тех же самых воспоминаний и навыков. Но душа этого человека исчезла.

— Типа, ушла навсегда? Будто просто угасла?

Она поморщилась.

— Нет. Она попадает на родину Мазикинов, туда, откуда даже сами Мазикины отчаянно пытаются сбежать. Если существует настоящий ад, то это, скорее всего, он и есть.

— Значит, эти люди попадают в ад не потому, что что-то сделали, а потому, что им не повезло?

У меня было ощущение, что во всех этих загробных делах есть какая-то справедливость, но это определённо не походило на справедливость.

— Мы думаем, что есть способ освободить их, — тихо сказала Анна. — Вот почему мы убиваем Мазикинов, хотя это имеет свои последствия. Если ты убиваешь одержимое тело, оно изгоняет дух Мазикина обратно на родину, и мы думаем, что это освобождает человеческую душу. Но это означает, что Мазикин может вернуться и завладеть кем-то другим. Самые сильные из них всегда возвращаются. Малачи сражался с Силом в трёх разных телах. А Джури… они с Малачи уже давно знакомы. Малачи, должно быть, убил его, как минимум, четыре раза, и тот почти забрал Малачи пару раз. В последние годы Джури даже стал владеть телами, говорящими на словацком, просто чтобы поиздеваться над Малачи на одном из его родных языков.

Судя по тому немногому, что я знала о Джури, и это было похоже на него.

— И нет никакого другого способа вернуть кого-то назад, как только его телом овладевает Мазикин? Нельзя провести обряд экзорцизма или что-то в этом роде?

Она насмешливо усмехнулась.

— Когда кто-то превращается в Мазикина, убить его — единственный выход. В противном случае они продолжают собирать жертвы и увеличивать свои ряды. Они находят здесь лёгкие жертвы, но их это не устраивает. Они как вирус, хотят вырваться из города и сеять хаос. Такое случалось и раньше, много веков назад. Человеческие Стражи были посланы, чтобы остановить их, и они преуспели ценой своих собственных жизней и бесчисленных других. Наша задача — сделать так, чтобы это больше не повторилось, и защитить жителей города до тех пор, пока они не будут готовы найти выход через Судью.

— Разве Малачи не делал свою работу, когда защищал меня?

Анна покачала головой, и на её лице снова появилось жалостливое выражение.

— Если бы он был обычным Стражем, возможно. Но Малачи — наш лидер. Это его работа — смотреть в будущее, смотреть на всё в перспективе и принимать трудные решения во имя общего блага. А Малачи очень, очень хорошо справляется со своей работой. И всё же, по какой-то причине, он не был готов пожертвовать тобой. Он знал, что либо они овладеют тобой, либо ты погибнешь в какой-нибудь безрассудной попытке к бегству, либо ему придётся сжечь гнездо вместе с тобой. Он категорически отказался допустить, чтобы что-либо из этого могло произойти.

В живете произошло какое-то странное сальто. Никто никогда не думал, что я настолько важная персона, чтобы ради меня рисковать столь многим.

— Но почему он не хотел, чтобы я знала?

— Он не хочет, чтобы ты чувствовала себя виноватой.

Я уставилась на Анну, когда всё встало на свои места.

— Из-за того, что он ещё не нашёл гнездо, других приносят в жертву, — выдавила я, размышляя о выборе, который сделал Малачи.

Я не хотела такой ответственности. Я надеялась, что он не сожалеет о своём решении. Когда я посмотрела на свою руку и представила Надю там, одинокую и уязвимую, я не была уверена, что он сделал правильный выбор. Я встала с койки и начала расхаживать по комнате.