Дуня приоткрыла ротик в немом вздохе, когда Разумихин опустился к её шее, оставляя на ней багровые следы своей несдержанности от желания. Руки мужчины потянулись к краям женских кружев и потянули их вниз, скатывая через ножки на пол.

Раскольникова залилась краской, неосознанно сжимая ноги, притягивая мужа в поцелуй. Искусывая его губы, девушка неуверенно протянула правую ладошку к напряженным плечам мужа и слегка царапнула их ногтями.

Разумихин с рыком сжал зубами розовый сосок жены и вызвал этим самым её неловкий стон, который быстро прошелся по комнате и застрял в ушах мужчины.

Отстраняясь от грудей, Дмитрий поднялся к любимым губам и принялся прокладывать дорожку по скуле к ушку, закусывая девичью мочку. В это время его руки стремительно избавлялись от мешающих штанов и трусов, которые так безобразно скрывали его твердый член.

Когда мужское достоинство уперлось в Дунечкину ножку, она испуганно отстранилась от мужчины, судорожно заглядывая под себя, пытаясь рассмотреть громадный инородный предмет, доселе ей незнакомый.

Разумихин нервно усмехнулся. Хватая ладонь девушки и направляя её к своему достоинству, дал коснуться колом стоящего органа. Горячая кожа обожгла ладони Дуни и она, под руководством широких пальцев провела по выпирающим венкам с изумлением наблюдая за реакцией мужа. Тот громко выдохнул, зажмурил глаза и прижал голову к грудям Дуни, начиная метаться по ней и щекотать молочную кожу волосами.

Оторвав свою ладошку, Дуня подняла Диму за подбородок и нежно глянула в его глаза, что сейчас изнывали от желания к ней. Метнув секундный взгляд в сторону, Раскольникова смущенно двинула ноги в стороны и слегка приоткрыла себя для его дальнейших действий. Мужчина же, возгораясь от подобных проявлений взаимности, впился в искусанные губы с улыбкой, придерживая девушку за талию, потирая горячие плоти друг о друга.

Из сладких складочек девушки пустились мелкие капельки, которые мягко прокатились и обвели все углубления женского цветка.

Разумихин прижал всем весом Дуню к кровати, сплел их пальцы и, примыкая к её губам, сделал долгожданный толчок.

Тонкая оболочка беспощадно разорвалась и вызвала у Дуни болезненный вскрик, который утонул в поцелуе. Заглушив первую болезненную реакцию, Дмитрий оторвался от опухших губ и стал нашептывать множество приятных слов, касаясь горячими губами женских ушек, щек, век, лба и подбородка. Захлестнутая в новых чувствах, Дуня сжалась вокруг инородного предмета и, чуть свыкнувшись с болью, легко коснулась плеча мужчины, давая понять о своей готовности.

Ещё толчок и ладони мягко заскользили между собой от капелек пота, которые вызывали подобные страстные моменты.

Разумихина вновь почувствовала ноющую боль внутри, но, сцепив губы в полоску, двинула бедрами навстречу плавным движениям члена. Дмитрий Прокофьевич обвел пальчиками личико своей пассии и, ухмыльнувшись, вошел вновь с большей силой, почти во всю позволяющую длину.

Сладостный стон сорвался с горла и девушка сжала в руке крепкие бицепсы, запрокидывая голову от резких толчков внутри себя. Закусывая кожу на шее, Дима вошел до конца с резким толчком, прижимая женские бедра к своим.

Когда боль отстранилась на последнее место, Раскольникова чуть улыбнулась, чувствуя на лбу капельки пота, а на теле — разгоряченные руки мужа. Толчки стали ещё яростнее, превратились в почти дикарские.

Кровать ходила ходуном, а комната, казалось, сдерживала несдерживаемые стоны и рычание молодоженов. Казалось, именно сейчас сюда ворвутся соседи и начнут кричать о несоблюдаемой тишине и шуме. Но нет. Всё сейчас казалось таким неважным, когда он мощно вколачивался в её девственное тело, принимающее его всего, без остатка. Сладкие причмокивания оглушили пару и они могли лишь рвано дышать друг другу в губы.

Тепло в животе кружилось, скручивалось и металось из стороны в сторону, умоляя поскорей покончить с этим и дать, наконец, волю этому экстазу. Разумихин обхватил Дунины бедра широкими ладонями и стал входить с ещё большей силой, почти доходя до пика.

Горячо стало, когда то желание в женском теле наконец взорвалось и вырвалось наружу, откидывая девушку обратно на мягкую постель в бессознательных чувствах и безумной улыбке на лице.

Мужчине понадобилось чуть больше толчков для достижения завершенности и, спустя их количество, он быстро покинул сжимающие его член стеночки и излился горячий белым семенем на бедро его Дунечки.

Пока Дмитрий с зажмуренными глазами кончал на её ножку, Дуня с туманным интересом наблюдала за ним, прикусив губу и продолжила отходить от горячей ночи.

Когда последняя капля скатилась по органу, Разумихин приоткрыл глаза, хватаясь ими за умиляющуюся девочку. Его девочку.

Опускаясь к ней на грудь, Дмитрий Прокофьевич удобно устроился на мягких сосках и, обнимая девушку обеими руками за талию, прижался к Дуне, закрывая глаза в уставшей манере. Разумихина же приобняла мужа за плечи и мягко стала перебирать его прядки на голове, на которые изредка осматривалась.

Пока Сибирь встречала ранний рассвет, Разумихины мирно посапывали, прижимаясь друг к другу в теплых объятиях.