И она уже было подалась вперёд, когда случайно обратила внимание на малума. Заметила краем глаза его сгорбленную фигуру. Тот тихо сидел над чем-то. Отсюда она не могла видеть его лица, но… вряд ли на корточках, сгорбившись, сидят, когда счастливы.

Теперь, помимо голода, в маленькой Миланье взыграло любопытство – что же такое увидел малум?

Тихо, на цыпочках, стараясь ступать мягко, она подошла к Кенту со спины и заглянула через плечо.

- Чего крадёшься, Миланье?

Раскрытая личность в ответ недовольно фыркнула и уже в открытую подошла поближе. Села рядом с Кентом и глянула на то, что он рассматривал.

А он рассматривал… голову. Женскую голову, если не ошибалась Миланье – от того же демона она отличалась, как и Кент, цветом кожи и отсутствием рогов. Правда, сейчас лицо было слегка опухшим, рот приоткрыт, а глаза закатились вверх. И всё же, что он нашёл в этой голове? Голова как голова…

По крайней мере она ничего необычного не видела. У них в замке черепов из малумов было очень много. Там и чашки были, и подсвечники, и подставки, и ларцы для драгоценностей. А тут просто ещё одна голова…

Для меня. Ведь я не малум. Но вот он… для него она, наверное, как для меня демон, да?

- Девушек не так уж и много в армиях, - произнёс в никуда Кент, глядя на голову. – А на войне ещё меньше.

Непонятно, куда и кому он говорил, ведь Миланье его всё равно не понимала. Однако, наверное, это было одной из тех вещей, о которых надо сказать вслух.

- Израильская группа, скорее всего, - пробормотал он, протянул руку и двумя пальцами закрыл голове девушки глаза. — Это у них хамви от америкосов, да и стволы тоже. Ну или американцы, хотя у них баб на передовую не бросают. Не положено.

Он поискал взглядом нашивки, однако на глаза ни одна не попалась. А на машинах вообще меток не было. Однако Кент был почти уверен, что израильская часть, так как тут все трупы были женского пола.

- Тебе жалко их? Жалко тех, кто здесь погиб? – тихо спросила Миланье мягким голосом.

- Я ни слова не понял, что ты сказала, но всё в порядке, - пожал он плечами и посмотрел на поваленное дерево. – Поваленное дерево — банальная ловушка, но действенная, как старый добрый лом. Жаль девчонок, конечно, но тут у них и шанса не было. Некоторые ваши демоны могут вскрывать БМП, как консервные банки. А тут просто волной набросься, и всё. Без шансов.

- Мне… очень жаль твоих людей, - тихо сказала Миланье. – Грустно, когда твой род умирает. И больно смотреть на это. Но… можно помолиться за их души. Это успокоит их. Мне так мама говорит.

Миланье не чувствовала жалости к малумам. Не из-за жестокости – просто, даже при сильной схожести, она не могла соотнести себя и их, от чего не чувствовала сочувствия. Однако ей казалось, что её временный провожатый грустит оттого, что его сородичи погибли. И она даже могла понять его боль – у неё тоже однажды умер питомец, и ей было грустно-грустно.

- А ты всё лопочешь и лопочешь, - усмехнулся Кент, глянув на Миланье. Та внимательным взглядом сверлила его, и на мгновение ему даже показалось, что она его понимает. Хотя всё равно бред. - Ладно… Не стоит поднимать эту тему, наверное. Особенно с ребёнком, - он взъерошил ей волосы рукой, от чего Миланье, сама того не понимая, улыбнулась. – Надо взять провизию и двигать дальше. Только понять бы куда… Ехали ли они на базу или наоборот.

Кент решил следовать по принципу: куда дорога, туда и мы. Взрывы артобстрела шли с той стороны, и дорога идёт туда же, значит, им надо в ту сторону. По крайней мере, это лучше, чем идти по лесу чёрт знает куда.

И пока он ходил вокруг техники, собирая то, что могло пригодиться, случайно заметил, как эта мелкая демонесса (Кент предположил, что это самое корректное название для неё) села на коленки и что-то забормотала. Он даже на время оставил сборы, с интересом прислушиваясь к её мелодичному голосу. Она там ещё что-то держала в руках.

Сначала Кенту пришла в голову мысль, что она хочет отобедать кем-нибудь из здешних мертвецов. Он не то чтобы волновался по этому поводу или его как-то это трогало, нет. Однако давать ей это сделать он не собирался.

Но когда подошёл… то увидел, как она держит голову той девушки в руках, что-то тихо напевая и аккуратно убирая той волосы со лба, после чего положила на землю.

Миланье молилась. Обычно молятся за своих солдат, но она решила, что ничего страшного не случится, если она помолится и за врагов, верно? В конце концов, они тоже воевали за своих господ, которые их сюда послали. И Кенту станет легче, если за них помолятся, ведь тогда они обретут свободу и покой.

В это Миланье верила всем сердцем, так как её воспитывали на этом. Вся жизнь демонов строилась на обрядах и поверьях. Подобное практически впитывалось с кровью матери, становилось второй их сутью. И пусть некоторые пренебрегали ритуалами и молитвами, однако это не значило, что они в них не верят.

Это как пиршества трупами павших противников, когда вместе с их плотью, особенно сердцем, демон получал и его силу. У высших демонов тоже такое практиковалось – в дуэли при смерти одного другой обязательно съедал его сердце. Это было даже просто проявлением уважения к падшему, что он возвращает свой долг даже после смерти.

Но вот в мире Кента это называлось каннибализмом и каралось законом.

После небольшой молитвы она пальцем начертила небольшой знак на лбу головы, после чего хлопнула в ладоши, прошептала окончание молитвы и встала.

Какая же я благородная! Пусть и враги, но всё равно отпустила их души с покоем!

Гордости и самолюбия через край. Она буквально желала показать всю себя и получить хотя бы немного похвалы, пусть даже от малума. Ведь признание – самое приятное, что может быть, особенно для ребёнка, желающего быть похожим на взрослого. Только такие долго не живут, как это ни прискорбно.

Кент взял всё, что только мог найти и что могло пригодиться. Даже противогазы для себя и Миланье взял – чем чёрт не шутит. Войска нередко использовали химическое оружие, например, тот же самый хлор. Накрывали им гнёзда демонов, выкуривали из туннелей, травили воду – в этом мире химическое оружие использовалось куда чаще, чем многие думали. Что касается Женевской конвенции…

В ней сказано, что нельзя использовать против людей, а тут и не люди вовсе. Да и не Земля, если уж на то пошло.

Вообще, на этой войне много чего использовали, разве что кроме биологического и ядерного оружия. Одно слишком сложно иногда контролировать, и чёрт знает, как в новом мире мутирует даже самый обычный и всем знакомый вирус. Другое же заражало всё радиацией, а солдатам ещё и идти надо было по этим землям. Были и другие причины, однако о таком не говорят вслух. А Кент и не сильно задумывался над этим. Его дело малое – убивать. Что он и делал вполне успешно до поры до времени.

А сейчас…

А сейчас он отступал, это тоже можно было отнести к войне, ведь от этого зависело, вступит ли Кент потом в бой или нет.

Миланье же узнавала для себя много нового. Пока Кент обыскивал машины и БМП с БПР, она лазила в кабины, рылась в рюкзаках, всё трогала, нюхала и иногда даже лизала. Так, например, на её счастье, Миланье нашла шоколадки и съела их, даже не вспомнив поделиться с Кентом. Практически в прямом смысле слова отошла душой от собственного тела от такой сладости, от чего впала в нирвану, а потом её чуть не вырвало.

Потом она нашла какую-то круглую штуку, если нажать на которую, раздавался оглушительный звук, похожий на трубу. От испуга и неожиданности она тогда буквально окаменела и замерла, став практически белой. Глаза, казалось, вот-вот вывалятся наружу. А потом пришёл Кент и одарил её подзатыльником и обещанием привязать к ближайшему дереву за подобное и оставить здесь. Ей сто раз повторять не надо было – Миланье и сама уже не хотела больше лазить. Её сердечко выдавало за двести ударов.

В чём ей действительно повезло, так это в том, что Миланье не вырвала забавное колечко из интересного металлического мячика. После этого Кенту не пришлось бы больше сопровождать Миланье. Но видимо, титаны любили её, раз уберегли глупую голову от подобного, переключив её внимание на другие интересные вещи.