Ага, как же.

– Вот гады, – пробормотала я.

Мы прошмыгнули обратно и внедрились на танцпол.

Среди танцующих нас не заметят. Ни визуально, ни по запаху – людей слишком много. Всегда нужно посещать «Авалон» вечером в пятницу.

Мы пересекли зал наискосок. Я быстрым шагом шла к двери за пожарным щитом – «только для персонала». Наверняка закрыта, но эту проблему легко решить. Я ведь Оливия… Ну, та самая Оливия из «Авалона».

Сестра начала шмыгать носом. Все ясно: вымоталась, устала, не раз перепугалась, потом инцидент у шеста… Молчу о превращении.

– Скоро выберемся, – пообещала я. – Потерпи.

Участок перед дверью использовали как курилку – пол усеян пеплом и окурками. Я дернула ручку – закрыто. А надеялась, повезет. Ну ладно.

Мне нужна барная стойка… Я подумала не оставить ли сестру здесь, но отказалась от этой мысли. Вдвоем нелегко будет пробиться к стойке, но времени на поиски, если ее опять утащат, у меня не будет.

Я решительно распихала людей, когда мы подошли. Стойка из темного стекла сияла разноцветными огнями. Никакого дерева, только современные материалы: металл, пластик. Зверь о деревенском стиле отзывался пренебрежительно. «У нас клуб, – рычал он, когда я вносила робкие пожелания по дизайну. – А не забегаловка для алкашни».

– Я Оливия! – проорала я бармену.

Гибкий, симпатичный мальчик, который любил демонстрировать чудеса барменского искусства, когда у него было время, обернулся с любезной улыбкой. Фартук был идеально завязан – ни морщинки.

– Две «Оливии»? – с приятной улыбкой переспросил он. – Подруге тоже?

– Дебил! – проорала я ему в ухо. – Оливия, это я! Мне нужны ключи для персонала!

Отлично вышколенный, он не прореагировал на оскорбление. По лицу пробежала тень. Думаю, он все с первого раза услышал, просто сомневается, что это я.

– Что? – повторил он.

Я расправила волосы и показала себе в лицо:

– Я Оливия! – как жаль, что на мне ни макияжа, ни подходящего платья. В таком виде меня не узнают. – Их пленница! Дай мне ключи!

Барный мальчик остался любезным, но по глазам вижу – узнал. Он снял связку с гвоздика под стойкой и подал мне. Я потащила сестру обратно. Она, сообразив, что я прекрасно тут ориентируюсь, схватила меня за руку и больше не отпускала.

Я отперла замок, за дверью царила полная темнота. Но я помнила и лестницу, и куда она ведет. Завела сестру и захлопнула дверь – музыку отрезало. Мы оказались во мраке, пахнущем хлоркой.

– Что это? – прошептала сестра.

Я молча повела ее наверх.

Бетонные ступени звучали глухо. Мы пробежали два пролета, прежде чем я открыла следующую дверь ключом. Второй этаж, дышал роскошью и мягким светом. Издалека долетала приятная музыка – мы вышли в жилом крыле. Звуки из залов сюда не попадали, а музыка – какая-то тягучая классическая мелодия, шла из кабинета релаксации. Сразу захотелось на сеанс массажа…

Ковер в просторном коридоре смягчал шаги. Не считая журчащей мелодии и нашего перепуганного дыхания здесь тихо.

– Где мы? – прошептала сестра.

– В жилом крыле, – процедила я. – Выйдем через другой выход… ВИП-залы закрывать не станут.

В конце коридора были апартаменты, где я жила когда-то. Роскошные комнаты: спальня без окон со стенами, занавешенными гобеленами, зал для отдыха… А еще гардеробная, гостиная, огромная ванная. Пространство было нужно по уважительной причине. У мальчиков были свои квартиры, но гостить оба предпочитали у меня.

Сколько времени мы провели вместе… И мой первый поцелуй случился здесь.

Он получился сам собой. Через три или четыре недели, как я тут оказалась.

Я лежала у него на коленях и подняла голову, когда он позвал. Я думала, он хочет что-то сказать, а он поцеловал меня.

Поцелуй взрослого мужчины оказался совсем другим. Отличался от того, что было у меня прежде. Чуть-чуть колючий, полный волнующего запаха мужского парфюма и глубокого дыхания. А губы мягкие, словно он не хотел меня пугать. Ненастойчивыми, словно знал, что и так все получит…

Так обидно вспоминать…Здесь все кричало о моем прошлом: о счастье, о бедах, обо всем, что пришлось пережить.

Опустив глаза в пол, я свернула за угол – к лестнице. Она спускалась в полутьму. Мы сбежали вниз и окунулись в приятный полумрак. Здесь был и лифт, но спускался он в небольшое фойе, двери из которого вели в бухгалтерию, отдел кадров и так далее. А мне нужно в зал.

Пока нам никто не попался, но это нормально. Мальчики внизу, жильцов нет – я ведь съехала.

Мы подбежали по служебному коридору – к выходу. Пол под дверью был с сине-красным отблеском, оттуда долетал грохот музыки. Стены вибрировали от низких базов. Выход на главный танцпол клуба.

Я торопливо всунула ключ в скважину и провернула.

– Бежим, – прошептала я. – Только не останавливайся!

Мы выбежали в зал. Сестрица растерялась, но я знала планировку и целенаправленно, как ледокол резала толпу по направлению к выходу.

Народ расступился, и я увидела выход. Как и думала, основные залы блокировать не стали – только подвал. Совсем чуть-чуть осталось!

Я обрадовалась и начала прокладывать дорогу с удвоенной прытью, как вдруг дорогу загородил мужчина. Белая рубашка под деловым костюмом светилась в неоновом свете. На лице прыгали свет и тени, цветные огни – я не видела кто это, но затормозила, чтобы не врезаться в него.

Пожалуйста, пусть этот придурок просто решил познакомиться с двумя девчонками… Просто захотел предложить им прокатиться на его крутой тачке и кое-чем еще.

– Оливия! – вдруг позвал он.

О, нет! Только не он.

– Влево, влево! – заорала я, как резанная, огибая его.

Сестрица сообразила, что я от нее хочу. Мы обогнули мужчину по широкой дуге и рванули со всех ног. Я бежала, расталкивая людей. Выход рядом, главное добраться, пока этот засранец не сел нам на хвост!

Не люблю оборотней из прошлой жизни. В том мире можно существовать в двух случаях: ты силен настолько, что не дашь себя убить, либо ты нужен тем, кто тебя защищает.

А за кого может играть волк-одиночка, я не знаю, и выяснять не хочу.

– Оливия! – полетел вслед крик, но я уже была у дверей.

Обернулась, пытаясь в толпе найти костюм и сверкающую рубашку, но его загородили посетители. Ну и здорово.

– Беги скорее! – крикнула я сестре. – Пока не поздно!

Сестра первой выбежала на пыльную улицу, наполненную запахами бензина и осенней ночи. Каблуки громко застучали по асфальту. После клуба тишина казалась оглушающей.

На секунду я замешкалась, вдыхая свежую ночь. На выезде с парковки мигал одинокий фонарь – трещал и чуть искрил в темноте. Под ним припаркована моя колымага.

– Живее! – крикнула я, и мы побежали к машине.

Я все еще не верила, что мы выбрались. Против воли хозяев «Авалона» отсюда не уйдешь.

Сестра вырвалась вперед. Я отстала, чтобы убедиться, что до машины она добежит в целости и сохранности. И поплатилась за это.

Сзади меня догнало что-то большое, налетело и взвалило на руки, ладонью зажав рот. Рука пахла Русланом. Через мгновение я была в тени деревьев, задыхаясь в сильных руках. Зажав мне рот, Руслан притер меня к беленой стене поста охраны. Нос уткнулся ему в грудь. Черная шелковая рубашка пахла морем и немного кровью. От пальцев исходил запах лимона и дорогого табака. Он не двигался и ничего не говорил – пережидал, когда уйдут свидетели.

Уперся лбом в стену, прижав меня всем телом, и стоял с закрытыми глазами.

Сестра пробежала еще немного, прежде чем заметила, что я пропала.

– Оливия? – она остановилась, озираясь.

Эх, даже не заметила, что меня украли… Впрочем, когда за вами приходят оборотни, вот так и бывает.

– Оливия! – проорала она в темноту, рискуя вызвать ненужный гнев моих хозяев.

Разобрав в голосе неподдельную панику, Руслан улыбнулся.

– Я же просил не уходить, – тихо напомнил он. – Давай поговорим, дорогая.

– А ну отпустите Оливию! – возмущенно проорала сестрица в темноту. – Я вас вижу! Я позвоню в полицию!