– Не соглашусь. – Нож я убрала. – Именно ты был в том клубе, в кабинке и…

– Продолжай. – Сводный брат умел нагнать на меня жути. Ему всегда хватало только мрачного взгляда, чтобы я начала лепетать что-то глупое.

Только он не учел, что это было очень давно.

– Я должна сказать тебе спасибо.

– Не то. – Мужчина не купился на мою вежливость. – Ты мне лучше расскажи, что ты там делала?

И как бы сильно мне не хотелось его послать подальше, стоило признать, что брат спас меня вчера. Страшно представить, что бы сделали со мной те выродки на парковке.

– Лия.

Одно имя подруги вызвало у мужчины понимающую усмешку. Еще бы! Лия вечно втягивала меня в шалости, за которые доставалось только мне. Достаточно было взглянуть на шрам, пересекающий колено, и я вспоминала, как мы прыгали с мансарды в снег. Хотя нам всегда было весело, этого не отнять.

А потом я повернулась от света, и брат выругался. В пару шагов преодолел расстояние между нами и навис надо мной, напомнив, что я на тридцать сантиметров ниже него. Вери привык на всех смотреть свысока не только по причине скверного характера, но и роста под два метра.

– Меня ударили, – напомнила я дрогнувшим голосом.

– Нужно к врачу. Не тошнит? – Он бесцеремонно запрокинул мою голову и всмотрелся в зрачки. Я и забыла, какие у него удивительные глаза. Хотя кому я вру? Не забыла. Карие, теплые, с золотистыми искорками, обрамленные выцветшими на солнце ресницами.

– Чего зависла? – Вери бесцеремонно встряхнул меня.

– Нет у меня сотрясения. – Я попыталась вывернуться, но он держал крепко.

– Ты не можешь быть уверена. Было б с чем сравнить.

– Могу, – возразила твердо.

– Из принципа споришь? К чему так рисковать?

– Да отпусти меня! – взвизгнула я, и мужчина отступил, разведя руки. – Все в порядке. Через пару дней синяка даже заметно не будет. У меня мазь в холодильнике…

Я осеклась, поняв, что меня слушают очень внимательно.

– Ты хранишь мазь от ушибов и точно знаешь, что нет сотрясения, – протянул он задумчиво. – Не хочешь мне рассказать…

– Спасибо, что помог мне, – повторила я и добавила в голос холода, – но не нужно лезть туда, куда не просят.

– Девочка выросла? – Он сел на стул у окна и провел ладонью по деревянной раме. – Но вернулась в этот дом. Не хочешь выбрать место поприличнее?

Я замерла, едва не согнувшись от боли за грудиной. Не может же судьба быть настолько жестокой?

– Хочешь, чтобы я съехала?

Глава 3

Дом принадлежал Вери. Именно он был единственным наследником бабушки Софи. И хоть она никогда не относилась ко мне иначе, как к родной, я не забывала: в этой семье меня пригрели и окружили любовью только из доброты. Сводный брат не претендовал на дом много лет, молча приняв, что я живу здесь после смерти хозяйки. Да и виделись мы после того дня всегда мельком.

– Здесь ремонт нужен, – промямлила я, не дождавшись ответа.

– Мужик нужен, – ответил брат и скривился. – И дому, и тебе.

– Что? – Как я могла забыть, насколько он грубый?

– Без смазки все ржавеет. Вон, дверь скрипит. Рамы рассохлись. А ты…

– Что я? – Шок сменился злостью. Пусть только посмеет сказать, что и я нуждаюсь в ремонте. Раскатаю по подоконнику ножом для масла!

– Ты дверь не запираешь. Соображаешь, что одна живешь? Что любой мог войти? Да и дверь не спасет.

– Здесь хороший район…

– Был когда-то, – отрезал Вери. – Сейчас тут тоже неспокойно.

– Думаешь в городских квартирах безопасней? – горько уточнила я. – Там никто не…

Стоило мне заткнуться, потому что сводный брат всегда умел слушать. И делать выводы.

– Продолжай.

– Пошел ты… – Я выплеснула в раковину остывший напиток. – Я съеду, как только найду жилье.

– У тебя ведь есть квартира.

– Конечно, – не стала я спорить и выставлять себя большей идиоткой, чем являлась. – Дай мне пару дней собрать вещи.

Кружка выскользнула из пальцев и раскрошилась на кусочки. Попыталась собрать осколки и порезалась об острый край керамики. Не задался день. Да и неделя, если честно, отвратная была. Автоматически открыла шкафчик и вынула перекись и салфетки.

– Что ж ты… – начал Вери, но я устала.

Устала быть удобной, спокойной, улыбчивой и добродушной.

– Заткнись, Вер. Что бы ты ни собирался сказать, просто закрой рот. Мне не интересно, что ты думаешь обо мне. Ясно?

Не знаю, кивнул ли он или продолжал сверлить меня своим кошачьим взглядом, но ответа не последовало.

– Может ты и считаешь меня маленькой и глупой, наверняка думаешь, что имеешь право сообщить мне об этом и издеваться. Да, я живу в твоем доме, – голос дрогнул, – но только потому, что ты не возражал и Софи позволила.

– Я не…

– Оставь свой покровительственный тон. – Розовая пена скатывалась в сливное отверстие. – Мне уже не пять и не пятнадцать. Я не глупая девчонка, которую можно воспитывать. Надо мной больше нельзя издеваться.

– Но я никогда…

– Не нужно мне твоих советов. И помощи… – Перед глазами дрогнуло пространство. Глупые слезы. Глупая я.

– Почему ты всегда воспринимаешь меня в штыки? – раздалось прямо за плечом.

Мужчина взял мою ладонь и стер перекись с ранки. Она выглядела не такой уж и страшной, но кровоточила так обильно, будто угрожала моей жизни. Вери взял с полочки бинт и принялся заматывать палец. Выходило на редкость ловко. Я затихла, боясь спугнуть шаткое перемирие, возникшее между нами. Когда мой сводный брат не острил, он становился очень…

– Ты всегда была неловкой, – заключил он и неожиданно вытянул мою руку, рассматривая предплечье. – Но не настолько же.

Тут я пришла в себя. Резко. Будто меня окатили ледяной водой. Подалась назад, упираясь поясницей в край раковины, и выдернула руку из чужой хватки.

– Эти шрамы. Откуда?

– Не лезь не в свое дело!

Он не ответил. Как часто делал, окатил меня тяжелым взглядом. Вот только мне уже было не до смущения. За долгое время я подпустила кого-то из мужчин настолько близко, чтобы касаться, и выбрать худший вариант было невозможно. На коже все еще ощущались пальцы Вери. Сильные. Очень сильные.

– Мы не виделись долгое время. – Брат вернулся на стул у окна и уселся с видом хозяина. Смотрелся он здесь на редкость гармонично. Массивная мебель будто была создана для таких громил.

– Ты завтракал? – Я вспомнила о приличиях и заодно сменила опасную тему.

– Не откажусь от чего-нибудь вкусного.

– Не обещаю шедевров.

– Не скромничай, Тами, – только он называл меня так, – ты всегда справлялась на кухне.

– Практики было маловато. – Я пожала плечами. – Для одной себя готовить не интересно.

Ну вот, теперь я кажусь еще жалкой, одинокой и скучной.

Разогрев сковороду, я вынула из холодильника упаковку с беконом и несколько яиц. Совершенно кстати оказалась пара сочных томатов, купленных накануне.

Вери не стеснялся и вынул из подставки глиняные тарелки, пару вилок и нож.

– Там, под салфеткой. – Я благостно кивнула и заметила, что мужчина, нарезающий хлеб, выглядит очень мило. Даже такой наглец, как Вери.

– Чеснок есть? – буднично поинтересовался он.

– В ящике за окном. И укроп сорви.

– Бабушка тоже выращивала, – заметил брат, и мне послышалась нежность в его голосе. Удивительно несоответствующая его внешности.

Пока он шинковал зелень, я убрала огонь и позволила себе понаблюдать за братом. Кажется, он стал еще больше. Раздался в плечах, шея стала шире, бедра, обтянутые джинсами, стали более крепкими, и задница… О чем я думаю? Рассматриваю его, будто голодная девица. Вместо того чтобы отметить линялую футболку, ремень с огромной пряжкой, татуировку… О! Интересно, где заканчиваются эта вязь, выглядывающая из-под воротника на шею?

– Уверена, что у тебя нет сотрясения?

Мое любопытство не осталось секретом.

– Я не выспалась, – выпалила испуганно, и даже мне самой это оправдание показалось не убедительным.