Скрип старой двери уронил зал в тишину. В проеме появилась голова бабы Нюры, а за ней и вся ее полноватая, обтянутая цветочным узором фигура.
– Эй, Марк, заканчивай свою эту песенку, шуруй на первый, тебе отец звонит!
– Какой еще отец! Зачем вы все время дергаете? Вы препятствуете нашей известности!
– Иди, сказала! Да побыстрее! С коммутатора звонок перевели! С самого Израиля звонют, еще оборвется!
Слово Израиль было произнесено такой торжественной манерой, что Марк гипнотически повиновался. Снял инструмент и поспешил вниз.
Приложив холод трубки, он действительно услышал знакомый когда-то голос:
– Привет, Марк, это папа, помнишь? – это помнишь было как раз кстати. За последние много лет жизнь никоим образом не упомянула о существовании отца. Марк его, признаясь честно, и позабыл. А вместе с тем, забыл и все обиды, которые тут же всплыли хмуростью взгляда на лице.
– Чего тебе? – грубой лаконичностью отозвалась злость.
– Послушай, сынок, я не знал. Меня Юля как-то нашла, позвонила, рассказала. Она в Иркутске там замуж вышла…
– Да знаю я, – нервно оборвал Марк, – сестра же моя! Зачем ты про нее рассказываешь? Я не пропадал из ее жизни, как ты! Я все это знаю. Мне зачем ты звонишь?
– Говорю же, я не знал, что мать умерла! Слушай, Марк, хоть ты и зол на меня, но уже взрослый парень и многое можешь понять. Ты не должен меня прощать, но ты должен ко мне приехать. Не на время, навсегда! Я в Иерусалиме живу, приезжай, Марк, у тебя есть семья. Я твоя семья…
После разговора с отцом внутри Марка все растворилось в бездонной черной тишине. Мысли перестали складываться в слова. Какое-то ощущение, еще непризнанное определением, захватило все его существо. Он машинально собрался. Бессознательно дошел до дома. И совершенно не помнил как, но очутился на старом зеленом кресле. Оно всегда располагало впадать в философские размышления, словно недоспелая хурма, вязавшие сознание неприятным послевкусием.
Марк достал картонную коробку со штампом почты. Судя по нему, переданную сестрой, как с месяц назад. Распечатал. Внутри оказались какие-то документы, старые детские фотографии и книга.
Он нежно зачерпнул пачку снимков, которые унесли его мысли лет на N назад. Тогда они еще жили под Иркутском. Он, сестра Юлька и мать. Жили довольно тяжело и, наверно, неблагополучно. Счастье ушло вместе с отцом. Тот покинул семью резко. Без лишних объяснений. Мать, наверное, понимала, почему, а вот детям не потрудились сочинить даже легенды. Марк просто помнил. Утром отец собрал два огромных чемодана, обнял, сказал «пока» и вышел из его жизни. На десять лет. Ровно до недавнего звонка. Мама тогда стала часто плакать. Денег не было. Сестра быстро нашла какого-то ухажера и съехала к нему. Дом стал пропитан слезами, и Марк совсем потерялся:
«Мама, мам, расскажи мне сказку… Расскажи мне сказку, ну, пожалуйста…И не нужно вот так поднимать бровь и удивлённо смотреть на меня, я серьёзно. Расскажи…Не пожимай плечами, даже не подняв головы. Ты ведь даже не отвечаешь мне, а я уже совсем позабыл мелодию твоего голоса. Не сердись, пожалуйста, я знаю, у тебя много работы. За последнее время я научился читать твои мысли или просто запомнил сказанное когда-то. Тяжело. Я понимаю. Ты до сих пор не смирилась с тем, что он ушёл. Ты просто не умеешь быть одна. Мам, я очень тебя люблю, но посмотри, во что ты превратилась? Эти растрепанные волосы, мятые от усталости и слёз глаза, твои твёрдые руки и полоска худых губ… Я понимаю. Он ушёл. Но ты должна идти дальше, ведь жизнь на этом не заканчивается. И не нужно столько лить горечи, это все напрасно. Я знаю. Ты веришь, что он вернётся. Ты ещё не потеряла этой надежды, потому что безумно любишь его. И я горжусь твоей любовью! Мам, не прогоняй меня, я знаю, у тебя много работы, знаю, что уже совсем нет сил. Просто я так редко вижу тебя! Не злись.. мам, мама… расскажи мне сказку, ну, пожалуйста, расскажи …».
И она в тот вечер открыла свою книгу. Такую книгу, куда всегда себя записывала. Она еще никого не посвящала о том, что в ней. Просто любила повторять: «Вот не станет меня, прочитаете! Фотографии врут, память искажается, воспоминания рассеиваются, а я хочу остаться у вас в словах моих мыслей».
Марк посмотрел на ее фото. Такой молодой, такой красивой, живой. Достал из коробки книгу, и прочитал:
«Не про кота»
у меня умер кот.
я продала его огромный дом, занимавший весь коридор, – стало просторней.
начала вновь помещать бьющиеся предметы на открытые поверхности – стало комфортней.
по моей подушке больше не размазана шерсть вязким слоем – стало чище.
меня никто не будит сквозь ночь требованиями погладить – стало удобней.
никто не просит постоянно выпустить из комнаты, а через минуту впустить обратно – стало спокойней.
и кажется – что стало лучше.
но не стало!
и я не расскажу сейчас почему. Уверена, если у тебя есть кот, ты обязательно меня поймешь!
Как и поймешь, что я сейчас большей частью и не про кота-то вовсе – а про то самое – про вообще.
Понимаешь!
Просто у моего друга умер брак.
Сейчас тенденция такая – назовем модно – пандемия браков.
Так вот, друг мне тоже говорит, мол, становится чище, комфортней, свободней.
а потом молчит…
а я в тишине его слов слышу – «но не лучше».
Визг дверного звонка бесцеремонно прервал экскурс мыслей в прошлое. Неловко скинув все в коробку, Марк поспешил к порогу.
В квартиру зашла рыжая гостья, на вид лет 17, с дерзко задранным кончиком носа дикими глазами и наглыми кудряшками.
Она была девушкой Марка или, как сама любила говорить, – его музой.
– Представляешь, мне отец сегодня позвонил, – наливая чай начал он разговор.
– Отец, это который умер? – не отвлекая взгляда от розочки с вареньем, монотонно поинтересовалась Рыжая.
– Да, он.
– И какого черта он хотел?
– Зовет к себе, жить, в Израиль.
– А ты ?
– А я вот, чай пью – раздраженно буркнул Марк.
Поверх борта чашки девчонка ловко метнула на него свой взгляд. Как-то недоверчиво и с упреком.
– Ну, чего ты так смотришь на меня своими глазищами, я же никуда не уезжаю! Столько всего, нужно думать.
Оба тогда понимали, думать тут было не о чем.
За последний год в этом небольшом городишке Марк стал местной звездой. Днем юношеский азарт тосковал на работе. Однако она была непыльной и давала возможность развернуться душе вечером. Тогда со своей группой они устраивали концерт местной молодежи. Ощущение превосходства погружало его с головой в чан счастья. Еврейская предприимчивость отличала парня во всем. Он даже собрал первую местную тату-машинку. И гордо провозгласил себя прародителем нательного творчества сего края. А потом неловко запечатлел пробу на Рыжей в виде замысловатого узора чуть выше правой ягодицы. Тем, наверно, и остался с ней на всю ее жизнь. Но все же изнутри Марка подгрызало некое ощущение себя особенного. Его не покидало чувство, будто жизнь для него притаила мир много шире этого. А пока он просто ждет, когда дверь откроется, и судьба выпустит во что-то новое и безграничное.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
