Ниса смотрит на руки Айриса. Тот не любит, когда на них смотрят. Ниса знает, что дело не в стеснительности.

Это было так давно. Ниса уже закончил университет к тому времени? Скорее всего. Значит, и родителей уже не было. Он был там, когда приехали скорая и полиция. Пытался привести в себя Итами.

Сквозь толщу воспоминаний пробивается звук дверного звонка. Айрис говорит, что откроет, и срывается с места. Кто может прийти сейчас? Это точно не к Итами, некому больше. Значит, к Нисе. Он не двигается с места.

Он успокаивал Итами. Потом Эдена, потому что тот раскричался больше остальных и порывался растолкать всех медиков, чтобы поближе подобраться к Айрису. Вокруг было так много людей, и почти все из них были совершенно невредимы: девочка с покрасневшим от жара лицом, парень с подпаленным рукавом, девушка с ожогом на ноге. Они были в порядке, но Ниса запомнил их. Иногда они снятся ему. Но чаще в таких его снах только бледное лицо Итами. В тот день Ниса в первый и последний раз видел, как она приходит в ужас.

– Почему мне открывают дверь мои студенты? – слышит Ниса. Ему пора возвращаться к жизни. – Он хоть живой?

– Здравствуйте, – неловко говорит Эден. Итами усмехается. – Профессор Смит…

– Приперся с утра пораньше, – Ниса все-таки поворачивается к гостю, позади которого неловко старается исчезнуть Айрис.

– Сегодня суббота, – констатирует гость. – Ты спал?

– Я тебя сейчас на Юнион Джек порву.

– Ты дискредитируешь меня в глазах моих студентов. Не стыдно? – гость смеется.

Ниса выразительно прожигает его взглядом, выражая все, что он думает об этой ситуации. Он не хочет спорить при посторонних. В данном случае, Итами тоже посторонняя.

Ниса широко улыбается, и от этой улыбки должно быть дурно всем. Джеймс и бровью не ведет. Черт бы его побрал.

Джеймс Смит – единственный на свете человек, который знает все о Нисе. Они познакомились слишком давно, еще на первом курсе университета. И с первого же курса их парочка ужасно комична: Джеймс выглядит, как образцовый британец с идеальным акцентом, Ниса – как недокормленное дитя вампира, и дело даже не в его маленьком росте.

Нисе становится грустно и стыдно за пропущенные звонки от Джеймса. Это отвратительное чувство. Ниса пьет, пока у него нет денег. Ниса не может отпустить сестру от себя, потому что обязался ее опекать. Ниса не отвечает на звонки друзей, потому что погряз в жалости к себе.

Джеймс, как и всегда, сидит на этой кухне, его правая рука лежит на столе и мелко подрагивает. Сегодня здесь собираются калеки: кто с перебитой рукой, кто с ожогами, а кто с дурной головой. Одна Итами вменяемая. И Эден, может быть.

– Иди в душ, – говорит Джеймс, обращаясь к Нисе, – и смени одежду. Выглядишь паршиво.

– Без тебя знаю, – отмахивается тот.

– Ты своим видом позоришь наш чудесный университет.

– Дай допить, урод.

– Вы знакомы с братом Итами? – спрашивает Эден, будто это не было очевидно.

– Мы учились вместе, – Джеймс пожимает плечами. Его немного кренит влево. – А потом…

– А потом я послал к черту архитектурный, а ты решил, что тебе необходимо сверлить головы другим. Похвально, профессор Смит. И добавить нечего.

Эден, как и Айрис, не помнит Джеймса из своего детства. Он знает только профессора Смита, своего преподавателя. Нисы в детстве Айриса и Эдена было немного, друзей Нисы – еще меньше. Но Джеймс не раз видел эту маленькую троицу, способную свести с ума любого. И теперь эта троица выросла.

Ниса усмехается. Он сам почти не помнит друзей родителей. Назвать имена, показать фотографии – Ниса не узнает.

– Айрис, как продвигается твоя история? – спрашивает Джеймс.

Он застает Айриса врасплох. Нисе становится интересно. Чем увлекается Айрис? Что это за история? Вероятно, Айрис говорил о ней Эдену и Итами, а Джеймс услышал их разговор. Айрис не мог рассказывать это лично Джеймсу. Слишком мало времени прошло для того, чтобы преподаватель и студент спелись. Тем более, что это было бы катастрофой.

– Вы запомнили? – Айрис удивляется только этому. Ниса начинает подозревать, что они с Джеймсом все-таки спелись. – Я пишу. Потихоньку. За месяц сдвинулся на целых тысячу слов, но я точно допишу.

– О чем ты пишешь? – Итами подходит к нему. Выходит, она не знает. – Ты мне не говорил.

– Это так, – Айрису слишком неловко. – Глупая идея.

– Он пишет об альтернативной вселенной со всякими механизмами. И, похоже, ассоциирует себя с главным героем, – отвечает за него Эден.

– Я даже спорить с тобой не буду, – убитым голосом говорит Айрис. – Все равно это не так. Морган практик. Я не питаю иллюзий ни на его, ни на свой счет.

– Но тебе бы хотелось…

– Ничего бы мне не хотелось, – перебивает его Айрис. – У него крышу снесло. Я просто рассказываю историю.

– И собираешься взорвать котельную, чтобы твой герой больше походил на тебя, ну да-а, – тянет Эден.

Айрис ничего не отвечает. Ниса и Джеймс тоже молчат: пусть сами разбираются. Дети еще, конечно, но раз считают себя взрослыми, так пусть решают проблемы между собой. В конце концов, кто не считает себя взрослым в восемнадцать лет?

Ниса допивает чай и уходит, оставляя Джеймса с тремя детьми. Но за них беспокоиться не стоит. Только за Джеймса, потому что Итами знает слишком много о его молодости с Нисой. Тот мысленно желает Джеймсу удачи.

Он становится под душ в одежде. Рубашка липнет к телу, волосы лезут в глаза. Чистая одежда лежит на стиральной машине, эту, грязную и мятую, хочется сжечь. Хоть бы Джеймс не потащил Нису в бар. Тот боится спиться или сойти с ума. Ну и к черту.

Ниса выходит из душа через некоторое время. Чистый, но сонный немного. Джеймс уже ждет на улице. Ниса выходит за ним и достает сигареты. Джеймс молча берет у него одну. Стоят. Курят. Погода все еще ужасная. Но Джеймсу нравится солнце – у него волосы только сильнее выгорают. И загар на нем хорошо смотрится. Ему бы в актеры, а не инженеры: яркие голубые глаза, острые скулы, прямой нос и ко всему – светлые волосы с ровным пробором короткой стрижки. Наверняка в него постоянно влюбляются студентки. И студенты, может быть.

А у Нисы аллергия на жару. Сразу начинаются раздражительность и головная боль.

– Куда пойдем? – спрашивает Ниса, доставая вторую сигарету.

– Понятия не имею, – отвечает Джеймс. – Мне просто нужно было убедиться, что с тобой все в порядке.

– Ты не на машине?

– Я думал, что, может быть, тебя придется спаивать.

– Я и без этого справляюсь, спасибо, – Ниса хмурится. – Я где-то на десятом кругу ада. А еще меня нет денег. Отвратительно.

– Ты поэтому не выходишь? – Джеймс кивает сам себе. – Конечно. И рисуешь целыми днями. Не можешь остановиться?

– Сам знаешь, – раздраженно говорит Ниса.

Они замолкают и все-таки сдвигаются с места. Рядом есть парк, в котором растет один прекрасный дуб. Ему лет двести, и раньше Ниса любил под ним посидеть, чтобы забыть про родителей и школу. Джеймс знает об этом месте. Он знает все про Нису. Как и Ниса знает все про него.

Жара. Раскаленный солнцем асфальт. Хочется дождя. Ниса боится такой погоды. Еще чуть-чуть – и дохлые птицы будут падать с неба. Ниса чувствует себя Икаром. Его крылья из перьев и воска расплавились, и он падает. Он будет падать долго, и его кожа сгорит. Нисе становится дурно.

В парке Джеймс покупает две бутылки воды и вручает одну Нисе. Тот прикладывает холодную бутылку к щеке. Становится легче.

Джеймс даже не замечает, как много делает для Нисы. Он привык помогать Нисе, ничего не требуя взамен. Ниса должен ему слишком много.

Они садятся на лавку под тем самым дубом. Ниса все-таки скучал по Джеймсу. Он ни за что это не скажет, но самому становится приятно. Их дружбу уже невозможно испортить, тем более сброшенными звонками.

Когда Джеймсу пришлось уйти с предприятия и начать преподавать, между ними было что-то похожее. Только у Нисы с рукой все в порядке. Зато с башкой, похоже, не очень.