Она велела обращаться к ней по имени – Инга, – а фамилию не назвала, то ли по рассеянности, то ли умышленно.

– Прежде чем мы продолжим, – сказала она, – я хочу назвать ряд главных критериев, по которым будет выбрана одна из вас. Итак, это молодость. Внешняя привлекательность. Исполнительность. – Она слегка усмехнулась. – Ну с этим, думаю, у всех полный порядок. Если даже кто-то из вас не слишком прилежен, то это поправимо. Если кошку правильно дрессировать, то она будет и тексты на компьютере набирать, и почту рассылать…

Тут Инга сделала паузу, словно предлагая девушкам посмеяться своей остроте, и три из них так и поступили. За исключением Лили. Инга внимательно посмотрела на нее и продолжила:

– В клинике, которую я представляю, предусмотрены только пять штатных единиц женского пола. Я, старшая медсестра, и мои помощницы, которые…

– А мужчин много? – поинтересовалась бойкая брюнетка с нарощенными ресницами и ногтями.

– Хватает, – холодно ответила Инга. – Но если вы еще раз меня перебьете, то уж точно их не увидите.

– Извините, – выдавила из себя брюнетка.

– Хорошо. Хотя обычно я никогда и никого не извиняю. Это портит людей. Расхолаживает. Они начинают верить, что им все сойдет с рук. В моем подчинении, как я уже говорила, находятся четыре медсестры. Они совмещают несколько обязанностей: готовят, убирают, ухаживают за пациентами, ну и разное другое. Работы много, зато и оплата солидная. Две тысячи долларов в месяц.

– Ого! – выдохнула брюнетка.

– Вы свободны, – сказала ей Инга. – И не заставляйте меня вас поторапливать. Один звонок… – она прикоснулась пальцем к телефону на столе, – и вас выдворят отсюда с такой скоростью, что вы и пикнуть не успеете.

– Девчонки! – воскликнула покрасневшая брюнетка. – Пойдем отсюда. Эта кудрявая мымра нас за людей не считает.

Никто ее призыву не последовал, наоборот, все девушки опустили глаза, чтобы не встречаться с ней взглядами. «Две тысячи долларов, – повторяла про себя Лиля. – Я в лепешку расшибусь, но получу эту работу».

Инга дождалась, пока дверь за возмутительницей спокойствия закроется, и заговорила снова.

– Разумеется, такие деньги у нас платят не за красивые глаза. Работать приходится в полторы смены, обязанностей невпроворот. Кроме того, работа довольно специфическая, не каждой девушке по плечу. У нас не простая клиника, а психиатрическая. Пациенты всякие попадаются. Иной и укусить может, и обругать, и под юбку залезть.

Соискательницы отреагировали на последнее сообщение по-разному. И одной лишь Лиле удалось сохранить каменное выражение лица. Инга бросила на нее изучающий взгляд и добавила:

– Но это не самое неприятное. Чаще всего девушек отпугивает то обстоятельство, что место работы находится в крайне отдаленном и уединенном месте. Это остров. Подписав контракт, вы будете вынуждены провести там год. Безвылазно. В полной изоляции от внешнего мира. Ни телефонов, ни Интернета. И никаких шашней с мужским персоналом. Работа, работа, и еще раз работа.

Пока она говорила, Лиля считала. Проведя год на острове, она станет обладательницей двадцати четырех тысяч долларов. Этого хватит и на аренду приличной квартиры, и на учебу. А если продержаться два года, то сумма получится вообще умопомрачительной. Сорок восемь тысяч! С такими деньжищами можно будет даже за границей учиться. Конечно, торчать на острове где-нибудь в глуши будет невесело. С другой стороны, если Лиля согласится, то родители больше не будут доставать ее.

– У кого есть вопросы? – спросила Инга, обводя прозрачными глазами сидящих напротив. – Предупреждаю, вы не единственные претендентки на место. Сегодня у меня еще несколько подобных встреч. И должность медсестры получит только та, кто ее по-настоящему хочет. Так устроена жизнь. – Инга расщедрилась на скупую улыбку. – Побеждает упорство. Ставьте перед собой цели, неуклонно добивайтесь их и однажды вы преуспеете. А чудес не бывает. Их выдумали слабаки и лузеры. – Она развела руками. – Итак, вопросы.

Девушки, сидящие по обе стороны от Лили, стали наперебой выяснять условия проживания на острове: как там питаются, где спят, чем занимаются в свободное время. Инга отвечала лаконично и исчерпывающе. При этом она то и дело посматривала на Лилю, пока что хранившую задумчивое молчание. Наконец, девушки удовлетворили свое любопытство и притихли. Инга в очередной взгляд посмотрела на Лилю. В ее взгляде читалось не только приглашение, но и почти наступившее разочарование.

– Вопрос, – произнесла Лиля, по-школьному подняв руку.

– Пожалуйста, – кивнула Инга.

– А можно контракт подписать сразу на два года?

– Острая нужда в деньгах?

– Не только, – сказала Лиля. – За год специалистом в своем деле не станешь.

– Похвальное стремление к профессионализму, – улыбнулась Инга. – Но готова ли ты провести два года вдали от родителей, подруг и, главное, друзей? Бойфренды, так вы их теперь называете?

Девушки хихикнули. Лиля пожала плечами.

– С родителями у меня непреодолимые разногласия, – произнесла она, тщательно подбирая слова. – А молодые люди на данном этапе меня интересуют меньше всего.

– Все свободны, – сказала Инга, прихлопнув ладонью по деловому ежедневнику, выложенному перед ней на столе. – Результаты собеседования будут объявлены сегодня в восемнадцать ноль-ноль.

Лиля ушла и несколько часов блуждала по городу в состоянии сомнамбулы, не замечая и не слыша ничего вокруг. Она понимала, что очень скоро ее жизнь может измениться самым крутым и кардинальным образом, боялась и ждала этого. Все, что происходило с ней до этого дня, потеряло значение. Ночь выпускного бала вспоминалась смутно, как дурной сон. Ссора с родителями ее больше не огорчала. Лиля твердо знала, что отныне не сможет прожить вместе с ними ни дня. Так же твердо знала она, что получит место медсестры во что бы то ни стало. Только это позволит ей стать в будущем такой же независимой и успешной женщиной, как Инга. Все, что мешало достижению этой цели, следовало отбросить – отбросить решительно и безжалостно.

Вернувшись в отель, Лиля Ивлева была приглашена в конференц-зал и снова предстала перед Ингой.

– Волнуешься? – спросила та.

– Нет, – ответила Лиля. – Почти нет.

– И правильно, – улыбнулась Инга. – Ты принята. Сколько времени тебе понадобится на сборы?

– Час. – Поразмыслив, Лиля уточнила: – Нет, лучше два. За час не успею.

– Прекрасно. В таком случае приезжай сюда к девяти вечера. Поужинаем вместе и сразу выедем. Любишь ночную езду на машине?

– Никогда не пробовала.

– Ничего, думаю, тебе понравится. Иди.

И Инга легонько потрепала Лилю по плечу.

В палате лежали двое: относительно молодой мужчина с трагическим изломом бровей и небритый старик с неопрятной щетиной, напоминающей плесень.

– Кто меня вызывал? – спросил Артем.

Время близилось к полуночи, но телевизор в палате работал. Диктор приглушенно комментировал теннисный турнир. На экране красивая девушка в белой кепочке подбрасывала на ладони желтый мячик, готовясь отправить его ракеткой на сторону противницы.

– Я, – сказал трагик.

Табличка на кровати идентифицировала его как Зурабова.

– Вас что-то беспокоит, Геннадий Васильевич? – вежливо осведомился Артем.

– Да.

Примерно половину пациентов постоянно что-то беспокоило. Остальные, наоборот, пребывали в состоянии абсолютно безучастном. Пациентов в клинике было не так уж много – три или четыре десятка. Менялись они довольно часто, развенчивая миф о том, что психические заболевания лечатся долго, очень долго, если не всю жизнь. То, что происходило на глазах у Артема, доказывало обратное. Лично он стал свидетелем того, как троих пациентов забрали из больницы. Правда, на их место привезли других, но все равно общее количество сохранялось примерно одинаковое. По идее, помещений в лечебном корпусе хватило бы на то, чтобы разместить всех по одиночке, но доктор Морт полагал, что в некоторых случаях общество идет больным на пользу. К тому же многих мучили разного рода страхи, так что они сами просили подселять к ним соседей. Артем уже несколько раз выслушивал рассказы о привидениях, бродящих по коридорам больницы и проходящих сквозь стены.