– Вы что, одна на всю гостиницу?

– Есть еще уборщица, в кафе бармен.

– Понятно. Тогда, как говорится, несите службу, дайте мне ключи, а номер я и сам найду.

– Он на втором этаже. Люкс.

Яковлев улыбнулся:

– На табличке так и написано? «Люкс»?

– Да.

– Без цифрового обозначения?

– Номер семнадцать.

– Спасибо.

– У нас в кафе можно позавтракать, а вот обедать или ужинать лучше в ресторане. Вы знаете, где он находится?

– Думаю, где-то рядом.

– Да, на площади Ленина, вернее, рядом с ней, на углу.

– Разберемся.

Яковлев забрал ключи и чемодан, поднялся на второй этаж, вышел в холл, огляделся. Семнадцатый номер находился в торце левого крыла.

Вскоре подполковник уже осматривал апартаменты, предоставленные ему. Это был трехкомнатный номер со столовой, туалетом, ванной. Гостиная или зал, две спальни. Обстановка новая, но заметно, что не домашняя. Одинаковые люстры, шторы, ковровые дорожки, кровати в спальнях. Есть телевизор, магнитола на ножках, внизу ящик с набором пластинок. Небольшая библиотека на двух новых полках. Желтые обои, паркетный пол, коврики тоже одинаковые, как и светильники на тумбочках.

В общем, нормальное жилище для офицера, не избалованного излишествами. Да и что взять от гостиницы, расположенной в районном центре? Хорошо, что есть хотя бы этот номер. Яковлев выбрал спальню с окном, выходящим на улицу Двадцатого партсъезда, положил на кровать чемодан. Начал доставать, развешивать, раскладывать вещи в платяной шкаф. Пистолет в кобуре положил под подушку.

Раздался стук в дверь.

– Открыто! – крикнул Яковлев.

– Это я, администратор.

– Входите, Вера Алексеевна.

– Я вам тут белье принесла.

– Да? А я думал, оно уже заправлено.

– Этим номером редко пользуются.

Он вышел в гостиную, где стояла администратор.

– Вот. – Женщина положила на диван простыни, пододеяльник, наволочку. – Все чистое, отглаженное.

– Спасибо. Что-то еще?

– Нет, – сказала она, как-то особенно взглянула на Яковлева и вышла из номера.

Подполковник закрыл дверь, застелил постель, разделся, принял душ, надел новую сорочку, прежнюю бросил к стиральной машине, выбрал галстук, завязал его. Кобуру он разместил под мышкой, так, что под костюмом ее не было видно. Офицер КГБ посмотрел в окна и не увидел ничего, что могло бы привлечь его внимание.

Он вышел в коридор, спустился в холл первого этажа.

Администраторша удивленно посмотрела на него:

– Вы уходите?

– Да, прогуляюсь, посмотрю ваш поселок.

– У нас нет достопримечательностей. Раньше был рабочий поселок, это сейчас райцентр.

– Ключи сдавать не буду. Надеюсь, вам не влетит за это?

– Не влетит. Вы же особенный постоялец. Кстати, у нас есть кинотеатр, а я заканчиваю в восемь.

– Это же просто замечательно, – сказал Яковлев и вышел на улицу.

Администраторша была в замешательстве, не понимала, что означало это «замечательно»? То, что есть кинотеатр, или то, что они после смены пойдут туда? Действительно необычный постоялец. Высокого полета, москвич.

Вера вздохнула, достала помаду, подвела пухлые губы, посмотрела на себя в зеркало, вздохнула и подумала: «И что еще мужчинам надо?»

Секретарь обкома сел в служебную машину в 19.20.

Как только он опустился на заднее сиденье, водитель Сергей Моргун спросил:

– Домой?

– Да, но через ресторан.

Моргун знал о связи секретаря обкома с заведующей отделом центрального универмага Викторией Игнатьевой, одинокой женщиной на двадцать лет моложе. Но Макаров никогда не ходил в ресторан не только с ней, но и с женой. При его должности это было бы чревато оргвыводами. С законной супругой он выезжал только на мероприятия в обкоме, с Игнатьевой – в охотничий дом у села Баранино либо на квартиру самого Моргуна, который отправлялся в кино или на прогулку часа на три. А тут вдруг ресторан.

– Ну и что ты на меня уставился? – спросил Макаров. – Выпить я хочу. Понимаешь, просто пропустить сто граммов коньяку. А ты подумал, что я пригласил в этот гадюшник Вику?

Водитель пожал плечами:

– Кто знает? В общем-то, мне все равно. Не хотелось бы потерять работу.

– Так ты о себе заботишься?

– Я кто? Так, мелочь. А вот если у вас возникнут крупные неприятности, то меня выгонят с работы первого.

– Но я хочу выпить.

– Петр Тимофеевич, да разве ресторан – единственное место, где можно выпить? Или вам супруга, уважаемая Маргарита Аркадьевна, не нальет?

– Дома само собой. Я перед тем как вернуться… да чего я с тобой разговариваю. Езжай, куда хочешь, но чтобы через десять минут у меня был коньяк.

– Да без проблем. И десяти минут не потребуется. – Водитель достал из бардачка бутылку «Арарата» и раздвижной стакан. – Вот сейчас отъедем к скверу, встану, где людей нет, и пейте сколько хотите.

– А ты запасливый. Молодец. В общественных местах мне и в самом деле рисоваться не следует. Давай к скверу.

«Волга» отъехала от обкома и встала.

Водитель налил сто граммов и сказал:

– На закуску есть пирожок, я в буфете купил.

– Не надо, обойдусь. Домой!

– Есть домой.

Жена встретила Макарова в платье, хотя обычно носила халат. Стало быть, нужный человек уже приехал.

– Где Ревко?

– У тебя в кабинете. Ты выпил?

– Да, и что?

– Ничего, но у тебя гость.

– Потому и выпил. Ты приготовь ужин, я пока поговорю с Ревко.

– Ужин уже готов.

– Тогда побудь в столовой.

Маргарита Аркадьевна вздохнула.

– Интересно, что у тебя с ним общего?

– Потом узнаешь.

Женщина ушла в кабинет.

В кресле, развалившись, сидел директор Дворца культуры железнодорожников Ефим Макарович Ревко, он же агент американской разведки Клаус Линге. Супруга Макарова работала в ДК бухгалтером, поэтому визит Ревко не выглядел чем-то необычным. Директор зашел в квартиру своей подчиненной. Да и вообще Макаровы и Ревко, как говорится, дружили семьями.

– Приветствую, Ефим Макарович.

– Добрый вечер, Петр Тимофеевич. Надеюсь, ты пригласил меня по веской причине?

– А если выпить бутылочку коньяка?

– Тогда это глупо. Я…

Макаров прервал Ревко:

– Коньяк не помешает за ужином, а причина веская, даже очень.

– Слушаю тебя.

Секретарь обкома снял пиджак, галстук, сел на соседнее кресло.

– Сегодня у нас было секретное совещание.

Ревко достал пачку сигарет и спросил:

– Ты не против?

– Нет, я и сам покурю.

Мужчины закурили, и Ревко повторил:

– Слушаю тебя очень внимательно.

– С чего бы начать?

– С начала, Петр Ефимович.

– Совещание касалось размещения в Верховске, там, где находилась овощная база, хранилища с биологическим оружием.

Ревко отставил в сторону сигарету:

– Что? Повтори.

Макаров повторил.

– Черт, а мы всю голову сломали, где русские разместят склады. Какие только варианты не рассматривали. В ЦРУ уверены, что это должны быть районы Сибири. Оказывается, Москва решила вопрос просто и эффективно. Склады под самым боком. Кто подумает, что в зоне сплошного поражения в случае непредвиденных обстоятельств может оказаться столица? Так-так-так. Утрем нос начальству. Теперь давай как можно подробнее. – Клаус Линге затушил окурок в пепельнице, положил на стол диктофон.

Макаров напрягся:

– Ты что, хочешь записать мои слова?

– Конечно. Я сегодня же передам эту информацию своему шефу, находящемуся в Москве. Он отправит ее в Лэнгли.

– Но если ты провалишься, то это будет такая улика против меня, что суд, не раздумывая, даст мне высшую меру.

– Не беспокойся, голос изначально, еще при записи будет изменен на старческий женский. Да и ни о каком провале речи быть не может. Кто подумает, что агентом иностранной разведки может быть секретарь обкома?

– Хорошо, я доведу суть переговоров в мельчайших подробностях, но перед этим должен иметь гарантии, что еще до начала функционирования склада мы с женой получим политическое убежище и будем надежно прикрыты американским посольством. Это не говоря о том, что уже определено, и об условиях жизни в Вашингтоне.