Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Это была обычная съемная квартира с мебелью 70-х годов, вытертыми синтетическими коврами и затоптанным грязным полом. Ничего даже отдаленно напоминающего офис. Тем не менее мой новый начальник, пивший кофе на нежилого вида кухне, немедленно и по-деловому приступил к инструктажу.

То, чем мне предстояло заниматься, было настолько необычно, что поначалу я хотел было послать Аркашу к черту, однако, стоило мне вспомнить все сладостные мысли и ощущения, связанные с принадлежностью к среднему классу, как жадность без труда взяла верх. К тому же неясный внутренний голос нашептывал, что теперь, когда я уже услышал столько интересного, отказаться от работы было бы не только неразумно по экономическим соображениям, но может быть даже и небезопасно.

Но лишь спустя несколько месяцев, обедая в одиночестве в том же самом ресторане и вспоминая аркашино поведение в первый вечер, все его недомолвки, нежелание приглашать меня в офис и давать хоть какую-то информацию о фирме и ее хозяевах, я впервые ощутил явный холодок страха за свою драгоценную – по крайней мере для меня – жизнь.

4

В нашем отеле было несколько ресторанов, но ужин накрывали в самом большом, там же, где и завтрак. Покойный Хасан рассказывал, что еще два года назад отель принадлежал итальянцу, который почему-то продал его египтянину. Новый хозяин не стал морочить себе голову такими пустяками, как хороший сервис, а стал сотрудничать исключительно с российскими туристическими фирмами, которые исправно гнали ему наших соотечественников.

Официанты часто хамили. Впрочем, к этому приучили их сами гости, многие из которых напивались вдрызг и устраивали скандалы с персоналом и между собой. Наблюдать за всем этим было очень интересно. Обычно после ужина я заказывал себе двойную порцию виски со льдом, орешки, какие-нибудь фрукты и с удовольствием пялился на контингент.

Сегодня представление давали трое каких-то молодых людей с бритыми затылками, наверное специально к ужину переодевшиеся в спортивные костюмы. Их толстые шеи украшали массивные золотые цепи, а из рук они не выпускали дорогие мобильники, по которым громко и иногда одновременно переговаривались с абонентами в России. Из их разговоров все присутствующие в ресторане могли сделать вывод, что молодые люди занимаются бизнесом в Красноярске, что прилетели они сегодня утром – отдохнуть от своих трудов и необязательности партнеров, которым, когда они вернутся, придется очень худо.

«Держат пару ларьков, а прикидываются новыми русскими», – подумал я, продолжая наблюдать, как вновь прибывшие стремительно наливаются местным виски.

Через каких-то минут сорок двое из них уже храпели, положив буйные головы на стол, а третий безуспешно пытался заклеить двух девчонок, пивших кофе. Еще через пять минут девушки встали и, спустившись по ступенькам с террасы ресторана, быстрым шагом пошли по обсаженной толстыми пальмами аллее, таинственно освещенной разноцветными фонариками, спрятанными среди цветов и листьев. Отпускник из Красноярска увязался следом, хотя вряд ли ему что-нибудь светило. Девицы, хотя и держались скромно и просто, были явно не его круга.

Нет, далеко не все наши ведут себя как свиньи, подумал я, на мгновение почувствовав нечто, отдаленно напоминающее прилив патриотизма. И почти сразу же подумал о женщине, которая вот уже несколько дней занимала мои мысли.

Сразу оговорюсь: я думал о ней совсем не как об объекте сексуальных домогательств. Хотя бы в силу ее возраста. По моему глубокому убеждению, женщина до 35 лет женщиной вовсе не является, поскольку это, выражаясь языком Папы Карло, еще заготовка. Но раз существует нижний порог женского возраста, то обязательно должен быть и верхний. Не знаю, сколько лет было моей незнакомке, но этот самый верхний порог она явно прошла.

И все же было в ней что-то непреодолимо притягивающее. Скорее всего манера держаться в сочетании с низким, глуховатым и каким-то кошачьим голосом. Судя по всему, она отдыхала одна. Я ни разу не видел ее на пляже, но пару раз замечал на скамейке в парке, где она сидела с книгой в руках. На завтраке мы не встречались, потому что по утрам я люблю подольше поспать, а на ужине она обычно сидела за столом с двумя пожилыми немками.

Сначала я принял всех троих за француженок, потому что говорили они между собой по-французски. Потом я услышал, как «моя» незнакомка разговаривает по-русски с кем-то из отдыхающих, а ее подруги в ее отсутствие говорят между собой по-немецки.

Как бы там ни было, мыслей свести с ней знакомство у меня не было. Ну, познакомимся мы, а смысл? В России у нее наверняка дружная благополучная семья, а если даже нет, то мы, скорее всего, живем в параллельных мирах. И даже если допустить, что не в параллельных, а в одном и том же, то что мне с ней делать? О сексе даже говорить смешно: голос голосом, а что там, под этими элегантными белыми брюками и ярко-желтой блузкой? Ноги со вздувшимися венами и сдувшиеся груди в пигментных пятнах? Для секса можно купить молодую дуру (проститутки в возрастном диапазоне от 35 до 50 стоят намного дороже – так что не я один такой ценитель зрелой женской красоты!), а с этой теткой, наверное, можно было бы стать приятелями.

Конечно, если бы у меня было на это время. Срок моего пребывания здесь катастрофически сокращался, а время, сладко тянувшееся в первые дни, через неделю понеслось, словно набирающий ход скорый поезд.

Про себя я называл ее «дворянкой»: в моем сознании советского человека каждый говорящий по-французки человек – непременно дворянин. Так вот, в тот вечер она оживленно обсуждала с приятельницами красноярских бизнесменов. О чем они говорили, я, естественно, не понимал, но, судя по всему, одна из немок решила проявить участие – по крайней мере, она встала и, подойдя к спящим, попыталась их разбудить. Дворянка, закурив «Мальборо» (потянув носом воздух, я определил, что настоящее, а не российского и даже не арабского производства) что-то сказала и засмеялась, после чего немка, смущенно улыбаясь, вернулась на свое место.

Примерно в это же время в ресторан вернулся неудавшийся ухажер. Он тоже попытался было разбудить приятелей, а когда у него ничего не вышло, то, выпрямившись, обвел столики мутным взглядом. «Только не сюда!», – мысленно взмолился я, но, по закону подлости, эта жирная свинья направилась именно ко мне.

Парень, в сущности, был совсем неагрессивен, хотя и свиреп той алкогольной свирепостью, которая, как считают некоторые, возникает на пустом месте. Не на пустом! Я видел, что его распирало от невысказанности, но что именно ему хотелось высказать он не знал, да и не мог знать по причине дремучести. У каждого человека есть потребность выразить себя, а когда она не реализуется, то возникают скандалы, драки и всякие тому подобные эксцессы.

Бизнесмен заказал бутылку виски и стал рассказывать, чего и сколько они с друзьями выпили в самолете, какие козлы работают в отеле, потому что не говорят по-русски и как вообще неправильно устроен мир. Однако больше всего моего собеседника не устраивал персонал, он материл его с такой страстью, словно собирался остаться в этом отеле на всю жизнь.

Поняв, что скандала, скорее всего не будет, я с удовольствием принялся за «Баллантайнс» – тем более, что парень разорился на настоящий скотч. Через 15 минут я уже был в курсе всех основных событий его недолгой и неинтересной жизни: школа (драки с панками), армия (драки с «черными»), заочная учеба на экономиста, счастливый брак («классная девчонка, в универе на дневном учится«), проблемы с конкурентами («каждый месяц, суки, насылают ментов и пожарников») – вот, пожалуй, и все. Да, а завтра они всей компанией займутся дайвингом. Прямо с утра.

Еще я заметил, что к нашей беседе внимательно прислушивается дворянка – хотя слушать там было ну совершенно нечего. Сергей – так звали моего нового знакомого – от виски не то чтобы пьянел, но как-то тяжелел, и в один прекрасный момент вдруг замолчал и даже перестал реагировать на мои однозначные реплики. Просто сидел, уставясь в тарелку с фисташками и сосредоточенно молчал.

6
{"b":"702750","o":1}