Снова воцарилась тишина. Все трое мужчин хмуро уставились в пол. Наконец, Фен Лю продолжил.

– Это лишь малая часть того, что я должен был сделать для тебя за все эти годы. Я не жду снисхождения, но хочу, чтобы ты взял этот фильм и посмотрел его. Для твоего отца ты был главный зритель, и если ты посмотришь этот фильм, значит, он был снят не зря!

Старший агент на секунду представил, что настоящий Дин Тао находится здесь и с трепетом держит в руках последнее творение своего пропавшего отца. Ему на мгновение показалось, что он тоже кого-то искал и кто-то ждет его далеко отсюда. От этой мысли ему стало смешно.

Он крепко сжал в руках носитель. Затем надавил еще крепче и сломал его. Оба старика ахнули от ужаса и удивления.

– Что ты сделал, мой мальчик. Это последний экземпляр! Ты больше никогда не увидишь фильм отца! Никто не увидит!

Ван Ю резко выпрямился, шире расставил ноги и заговорил совершенно иным голосом.

– Господин Фен, к вашему большому сожалению, ни Дин Тао, ни кто-то другой не увидят ни одного фильма и не прочитают ни одной книги из вашей незаконной и провокационной коллекции. Вы и ваши друзья-бездельники долгие годы развращали умы наших сограждан и пытаетесь влиять на умы нового поколения. Но у вас ничего не выйдет. Здесь все будет уничтожено, я лично за этим прослежу.

На стариков было страшно смотреть. На их лицах застыла смесь абсолютного ужаса, шока и безысходности. Они попятились назад от своего гостя и взялись за руки. Фен Лю громко застонал и затем неожиданно разревелся.

– Кто ты такой? Что ты за дьявол? Почему ты делаешь это? – в голосе звучало осуждение и мольба.

– Меня зовут старший агент Ван Ю. – Он достал из кармана пистолет и наставил его на старика Лю. – Никакого отношения к предателю Дин Циу я не имею. Сын его подох, скитаясь по клиникам и лагерям Империи, напичканный регуляторами. Так он вас и не дождался. – Ван Ю ухмыльнулся. – Я получил тут гораздо больше информации, чем рассчитывал, и, надо же, никаких пыток! И вы, и ваш брат получите билет в один конец, в самый суровый лагерь перевоспитания. Теперь у вас будет достаточно времени для воспоминаний, для ностальгии по друзьям и старым временам. Вслед за вами отправятся ваши новые приятели, все до одного. Вы вряд ли увидитесь, поскольку будете сидеть в разных изоляторах. Да, даже если увидитесь, узнать друг друга будете не в состоянии. И их детей отправят в приюты. Но больше всего вы порадовали вестями о предательнице, которая смеет представлять нашу великую Империю на спортивной арене и при этом мечтает о жизни с завоевателями. Не беспокойтесь, мы легко ее вычислим. Ей достанется больше всех. По сравнению с ней вы еще легко отделались, так что не унывайте. А теперь мордой в землю! – резко закричал Ван Ю.

От неожиданности оба старика вздрогнули. Фен Бао стал медленно сползать на пол, но его брат неожиданно прыгнул в тайник и стал беспорядочно перебирать коробки.

– Стоять, сволочь, стрелять буду! – Ван Ю не отводил ствол пистолета от старика Лю.

– Только не без нее, только не без нее. Вот она, вот она! – Старик лихорадочно бормотал под нос, схватив и крепко прижав к себе одну из коробок.

– Поставь на место! На место, я сказал! – повторил Ван Ю, но Фен Лю отрицательно мотал головой и не отпускал коробку. – Считаю до трех! Один! Два!

– Нет, Лю! – раздался истошный крик брата.

Ван Ю выдержал паузу, прежде чем закончить смертельный отсчет, и злобно посмотрел на Фен Лю. Старший агент почувствовал, как на лбу выступил пот, а правая рука задрожала. Ван Ю поразился самому себе: он не мог вспомнить, когда в последний раз колебался во время исполнения задания. Его охватило замешательство, он опасался, что преступники почувствуют его слабость и, что самое страшное, коммуникатор зафиксирует учащение пульса и отправит эту информацию в агентство. Вытерев пот со лба рукавом, он выкрикнул:

– Я не шучу, старик! Брось коробку, и лечь на землю!

Фен Лю еще крепче сжал коробку. При этом его тело содрогалось в конвульсиях. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Старик очень медленно опустился на колени, но неожиданно замер, посмотрел сначала на старшего агента, затем на окно, заклеенное старой газетой. По его безжизненному лицу потекли слезы. Он взглянул на брата, тихо прошептал «прости» и метнулся к окну, не выпуская из рук коробку.

– Три! – Прозвучал выстрел. Фен Лю громко упал на пол, коробка выпала из рук, ее содержимое раскрылось. Это были фотографии молодой женщины, журнал, пару носителей и книга. В комнате раздался пронзительный и невыносимый крик Фен Бао.

– Заткнись, старик, а то будешь следующим! – яростно прорычал Ван Ю, наведя пистолет на второго преступника.

Он глубоко дышал, чтобы вернуть себе самообладание. Затем поднял книгу. Ее залило кровью, но он смог прочитать заголовок «Процесс. Ф. Кафка».

– Что это, старик? – Тот не отвечал, продолжая завывать и громко причитать.

Ван Ю несколько раз настойчиво повторил свой вопрос.

– Память! Это память о его жене, – наконец произнес Бао. – Ее фотографии, видео, дневник и последняя книга, которую она читала перед смертью.

Он продолжал реветь, забившись в угол. Ван Ю медленно отвел пистолет. Он остро ощущал запах крови, зашел в ванную и стал тщательно мыть руки. Посмотрел на висевшее над раковиной маленькое грязное зеркало. В отражении он видел вспотевшее и растерянное лицо. Глаза покраснели, а губы слегка посинели. Никогда с тех пор, как его назначили старшим агентом, ему не доводилось видеть себя в таком состоянии.

Фен Лю знал, что умрет. Он попрощался с братом и попытался выброситься из окна. Думал ли он, что Ван Ю выстрелит? Неважно. Так или иначе, он предпочел смерть пребыванию в лагере перевоспитания.

Старший агент включил коммуникатор и вызвал подкрепление. «Нужна полная зачистка. Один подозреваемый жив, другой убит при неподчинении». Когда он вернулся в комнату, старик Бао так и сидел в углу, плакал, закрыв лицо руками. Ван Ю молча встал рядом. Прошло несколько минут, и в дверь постучали. Прибыл отряд зачистки.

– Ты… не сопротивлялся. Правильно сделал, – обратился к старику Ван Ю. – Так бы и подох, как твой брат. Я сообщу в рапорте, что ты был соучастником, а не организатором и что подчинился приказу. Возможно, ты избежишь изолированной камеры с шоковой терапией.

Старик не реагировал на его слова и продолжал рыдать. Ван Ю посмотрел на него, на труп его брата, лежащий в неестественной позе, на залитые кровью коробки. Перед тем как впустить команду чистильщиков, он повернулся к Фен Бао и сказал:

– Не сопротивляйся и делай все, что они говорят. Так все закончится быстрее, и ты окажешься в своей камере.

Не дождавшись ответа, он открыл дверь, впустил чистильщиков и вышел из квартиры.

Обратный путь показался ему более быстрым. Когда Ван Ю выходил из капсулы, на коммуникатор пришло оповещение: «Ваш индекс благопристойности увеличился на ноль целых пять сотых балла в связи с успешно выполненным заданием! После более детальной проверки ваших действий индекс может измениться. Вы сделали жизнь в Империи более безопасной и благопристойной. Выражаем благодарность от имени Императора!».

Неожиданно для самого себя он поймал себя на мысли, что не почувствовал прилива эйфории, как это бывало раньше, когда ему повышали индекс.

– Более безопасной и благопристойной. Безусловно, – проговорил он шепотом, поднимаясь по лестнице из подземки.

Он шел по темному, сырому, бесконечно длинному коридору. Через каждые полтора метра на потолке висели старые вакуумные лампы, которые больно слепили глаза, приходилось отводить взгляд к полу. Мысленно он удивился, что такие лампы еще существуют, наверное, их используют, чтобы произвести гнетущее впечатление на тех, кого вели этим коридором. К тому же они висели настолько низко, что приходилось пригибаться, чтобы не задеть их головой. Впереди и позади него шли двое мужчин в форме и с электрошокерами в руках. По обеим сторонам коридора ряды пронумерованных металлических дверей.