Примерно четверть века я ухаживал за фермой. Ходил на работу, носил комбинезон. Обновлял железо в стойках и софт на серверах. Не менялась только плоть. Ты рос. Я старел. Они нет.

Одни люди изобрели бессмертие. Ну уж какое смогли. Другие его получили. Третьи остались смертными: у них не хватило денег, чтобы стать вторыми. Впрочем, должен же кто-то ухаживать за теми мозгами, которые ждут новых тел.

С отдельной тщательностью я заботился о мозге брата Дауни. Потом настал день, когда Леонардо попросил меня ещё об одной деликатной услуге. И я ему в очередной раз не отказал.

Вот они, смотри. Две банки рядом. Им показывают любимые фильмы: старая фантастика, Вуди Аллен, романтические комедии.

Им обоим нравится.

Я скоро пойду на пенсию. Ни капли не жалею, что всю жизнь продержался на одной работе. Я был киномехаником в раю: я заботился о двух душах, показывая им лучшее кино. Как можно бросить такую работу? Как можно не любить такую работу?

Леонардо звал меня с собой на полку. Я оценил его щедрость. Но вот какая незадача. У некоторых людей повышенная концентрация некоего белка в мозге, отчего в банке им не живётся. Мозг начинает умирать через несколько дней после отделения от тела. Анализы показали, что я как раз один из тех немногих, чьи мозги перенасыщены этим нехорошим белком.

Леонардо всё же хотелось меня красиво отблагодарить. Зная мою неудачливую судьбу, он взялся предлагать мне всякое. Затащить меня в большое кино на эпизодическую роль или хотя бы выразить благодарность в титрах. Я отказывался. Он не сдавался. Спрашивал, почему. Я отвечал: потому что мне это просто перестало быть нужным. Теперь я сам себе киномеханик.

И наконец мы придумали вот что. Мой мозг долго не проживёт, так? Но всё же можно извлечь его, поместить в банку, показать один фильм и усыпить.

И мы потратим деньги на короткий, но хороший фильм. Допустим, такой: я лежу в операционной, волнистая линия на мониторе драматически выпрямляется; прерывистый писк, обозначающий пульс, становится непрерывным – визгливым и тревожным. И тогда огни хирургической лампы превращаются в софиты, больничная палата становится декорацией, клиника становится павильоном, камера отъезжает назад, становится видно кресло режиссёра. Режиссёр – это я.

Режиссёр говорит: «Стоп, снято».

Далее идут титры, которые подтверждают, что режиссёр это я. И исполнитель главной роли тоже я. В роли второстепенной – Леонардо Дауни. И главное: я автор сценария. С этим можно спорить: мало что в моей жизни шло так, как я задумал. Но ведь в кино показывают только ключевые моменты, правильно? Для них я писал сценарий сам. Никто не снимает диалоги вроде таких:

– Тебе сколько ложек сахару? Две? Три?

– Две.

Все хотят видеть напряжённые сцены. Например:

– Значит, ты хочешь остаться на старой работе, – говорит белобрысая девушка (ракурс такой, что зрители сразу замечают ямочки на щеках).

– Хочу.

– Всё дело в Голливуде?

– Да, дело в Голливуде.

– Но ты не продаёшь наркотики актёрам.

– Нет.

– Объясни мне, пожалуйста, что ещё нелегального можно делать в Голливуде.

– Тебе нельзя этого знать.

– Но ты расскажешь всё нашему сыну, когда он вырастет?

– Обязательно.

Осталось только назвать этот фильм. «Тайный киномеханик»? «Человек, который не лгал жене»? «Человек, который знал слишком много»? «Человек, который знал слишком много, но делал мало»? «Человек, который делал мало, но хорошо»?

Пока я жив, я успею что-нибудь придумать.

Я вернулся от своего психиатра всего два часа назад, а тот уже перезвонил.

Своего психиатра – как непривычно звучит. Это был только второй прием. И я не сумасшедший.

Он спросил:

– Дмитрий, у вас всё нормально?

– Э-э-э да, – соврал я.

Мои руки были испачканы кровью, поэтому телефон я держал двумя пальцами.

Пять минут назад я взял мандаринку со стола, начал чистить – а там внутри сырое мясо. Мне показалось, что человеческое. Хотя я хрен его знает как выглядит человеческое мясо. Говядину от свинины отличу, а вот… Короче. Как-то мне нехорошо стало.

Какая паршивая сволочь засовывает мясо в мандарины? Не по-людски.

– Всё хорошо, да? – спросил психиатр.

– Всё хорошо, – сказал я.

– Скажите… я просто уточнить. Вы у меня в кабинете ничего не взяли случайно? Не захватили с собой? Ручку, книжку?

– Нет, – это была почти правда.

– Хорошо. Извините. Не стесняйтесь звонить, если вдруг что-то случится.

– Да, – сказал я.

Надо было сказать «спасибо», но я ж неотёсанный. К тому же, у меня тут уже «вдруг чего», и того гляди вырвет. Психотерапевт попрощался и отключился.

Я положил телефон, выдохнул и пошёл мыть руки.

Мясо не растёт на деревьях и не обрастает кожурой. Я разбираюсь в искусственном мясе, хотя и предпочитаю натуральное. Я вообще разбираюсь в мясе. Жена надо мной посмеивается.

Жена. Это она меня напинала сходить к психиатру. Сперва сказала «психолог», потом «психотерапевт», а потом выяснилось, что это психиатр. Разница как между скотоводом и мясником. Вроде не принципиально, но второе звучит страшнее. Я был готов идти к психологу, лишь бы она прекратила недовольно звякать посудой и пересчитывать мне извилины. Лишь бы её брат прекратил вздыхать и пыхтеть.

Жена. Жена, её брат и его знакомый психиатр. Оптимист, пессимист и реалист. У каждого стакан. Наполовину полный, наполовину пустой и хрен его знает наполовину какой. Я только знаю, что в стакане само собой ничего не появляется. Чтобы  налить, надо заработать. А кто работает-то в семье? Я работаю. А они мне тут…

Мандарин лежал на кухонном столе на блюдечке. Кусочек кожуры был оторван, внутри были видны розовые волокна. Мясо. Как говядина, но не настолько красное. С желтоватым жирком.

Я спросил интернет. Интернет сказал, что да, так должно выглядеть человеческое. Что и требовалось доказать.

Спросил интернет, бывает ли мясо в мандаринах. Интернет меня не понял. Так я и думал.

Закурить бы. Закуришь – и мысли появляются. А без курева у меня мысли – как будто щёлкнул зажигалкой, и сразу окурок.

И как я в таких условиях должен понять, кто засунул мясо в мандарин – да так аккуратно?

Ну ещё, конечно, есть вариант, что у меня поехала крыша.

Наверное, психиатр виноват. Не знаю, как он это сделал. Но знаю как инженер: бывает, начнёшь чинить и сперва только всё сломаешь. Позавчера вот кстати. Только сунулся с гаечным ключом в привод наковальни – подтянуть, а оно хренак!

Жена смеётся, что я всегда объясняю непонятно. Ну не знаю, по-моему, понятно.

Жена. Жена, её брат, её мама и её подруги.

Достал кухонный нож. Аккуратно разрезал мандарин. Косточек не увидел. Пахнет мясом. Вытекло немного сока. Положил нож, вымыл руки, открыл холодильник, достал ещё мандарин. Взял чистое блюдечко и чистый нож. Положил мандарин на блюдечко.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.