Павел Андреевич Чехов никогда не умрет. Он будет жить в сердцах тех, кто знал и любил его. Он не умрет.Красивые не должны умирать — так считает Кирк, и Леонард в кои-то веки вынужден с ним согласиться. Потому что Паша был не просто красивым жизнерадостным гениальным мальчишкой. Паша был солнцем. Его личным солнцем. Ярким, теплым, временами слишком болтливым солнцем всего корабля «Энтерпрайз». Видимо, пришло время и им убедиться, что в космосе солнца нет. Больше нет, мысленно поправляет себя доктор и возвращается в медотсек. На мостике ему больше делать нечего.

А там, корпя над очередным отчетом, которых скопилось немало за время его скорби, доктор вдруг понимает, что Паша не умер. Паша ушел в свою личную каюту, закрыл глаза и уснул. Он просто спит. И МакКой искренне надеется, что ему снится космос, в который мальчишка был влюблен с детства. И еще, может быть, иногда сам Леонард. Он опять будет недовольно ворчать, а парнишка солнечно улыбаться и болтать ногами, сидя на биокровате в медотсеке с очередной травмой. Хотя, нет. Пусть лучше ему снится один только бесконечный космос. Без всяких там недовольных жизнью старых корабельных докторов…