— Сима, — усмехнулась Заречина, включая тумблеры. — Сима, — повторяла, синхронизируя тилинг с системой управления флаера. — Кто вообще позволил ему меня так называть? — последний раз тихо шепнула она, так как динамик был включён и Семён Яковлевич, как её штурман, всё слышал.

— Серафима, ты уверена, что в порядке? — осторожно уточнил Гаврилов.

— Лучше всех, — протяжно заявила она, прикрыв на миг глаза, чтобы открыть их и увидеть красные цифры на виртуальном экране.

И был дан старт, и взревели двигатели, и началась круговерть. Десять кругов по уже знакомой трассе. Все повороты, скорость, наклон, всё было просчитано в голове и сверено с тилингом. Девушка всегда придерживалась одного правила — первый круг пробный. И в этот раз, пропустив атландийцев, полностью погрузилась в единство с машиной, чтобы, начав со второго круга, наращивать скорость всё больше и больше. Тихий голос Семёна Яковлевича не отвлекал, но подсказывал, на каком она месте. Третье, упорно третье место. Тманг решил в этот раз не поддаваться, тем интереснее была игра. Защитный коридор рябил в глазах, пока полностью не слился в плотный объёмный трёхмерный колодец. Фима словно в него падала и падала, ловко выправляя крылья, чтобы не врезаться и не потерять скорость. Уже на шестом круге Тманг стал отставать, а Ход неумолимо приближался. Звук двигателя пробивался в эфир с Семёном Яковлевичем. Гаврилов кричал от восторга, моля её поднажать. Последний крутой вираж и Фима вырвалась на финишную прямую бок о бок, нос к носу с Ходом. Она боялась даже голову повернуть, чтобы посмотреть на атландийца. Руки были в таком напряжении, что, казалось, лопнут мышцы. Спина взмокла, но девушка молила флаер поднажать, всего пару секунд до финиша и они были её. Красная линия осталась позади, вопль Гаврилова не просто оглушил, а заставил сорвать шлем. Флаер остановился, а Фима, прикрыв глаза, пыталась успокоить сердце. Хмельная голова, вялые мысли, сухость во рту и счастье, пьянящим адреналином растекающееся по венам. Экстаз, чистый восторг. Она это сделала! Неожиданно, но на последней секунде Ход сдал.

Девушка села ровнее, прокручивая в голове последние секунды. Да, в этом не было сомнения, Ход сдался. Просто отдал ей победу.

— Су… — ругательство так и рвалось наружу, но мамино воспитание требовало прикусить язык. Но как? Как прикусить, когда атландиец сбавил газ. В последний момент, за доли секунды до финиша! Просто начал тормозить, чтобы Фима вырвала у него победу.

— Гад! — не смогла стерпеть девушка и, открыв люк, выбралась на трассу.

Спрыгнув на асфальт, Фима попыталась улыбаться, стиснув зубы. Ход с ленцой шёл навстречу, уже сняв шлем. Следом за ним Тманг и Чак, оба радостные и девушка поняла, что разговор с Ходом придётся отложить. Дантэн протянул руку, чтобы поздравить её, и Фима воспользовалась случаем.

— Это нечестно! — выпалила она, пока никто их не слышал.

Подмигнув девушке, Ход крепко пожал её ладонь. Затем были пожатия с Тмангом и Чаком, радостные поздравления и заверения, что пилоты следующего заезда точно не смогут перебить рекорд Серафимы.

Но Заречина уже не слушала никого, она с горьким осадком принимала поздравления, прекрасно понимая, что победа вовсе не её, и теперь она будет маяться в неведении, чья по праву победа — Хода или их общая.

Ребята встретили Фиму так громко и радостно, что ей пришлось затолкать поглубже свою обиду на атландийца. Парни на руках подкинули своего героя, девчонки визжали, целуя подругу в щёки. Семён Яковлевич просто не находил слов, чтобы выразить благодарность девушке, которая сейчас мечтала только об одном — оказаться в спальне и прилечь. Вот она бесславная победа, когда для всех ты герой, и только двое разделили тайну между собой. И что теперь? Признаться всем и выставить себя круглой дурой? Или же промолчать, и злиться на себя за трусость? Второй залёт был окончен, и имя Серафимы возглавило список участников соревнования.

Глядя на то, что творилось вокруг неё, на то, как бесновались от неописуемого счастья сокурсники, девушка приняла для себя решение — она должна признаться.

Ребята хотели отметить победу Фимы, но Семён Яковлевич эту идею зарубил на корню, напомнив, что завтра важное соревнование, в котором земляне могут одержать победу. Фима доказала всем, что атландийцы не такие и непобедимые.

Выискав глазами Хода, девушка решительно направилась к нему, отмахиваясь от подруг и ребят, которые звали её. Она не могла присвоить себе то, что не являлось её по праву. Пробираться к Дантэну пришлось через толпу репортёров и болельщиков. Но когда они оглядывались, желая возмутиться, что их толкают, сразу замолкали, разглядев, кто это делает.

Ход ждал её. Это Фима читала по его глазам, по его улыбке. Набрав воздуха, девушка хотела громко выпалить: «Это нечестно! Ты поддался!» Но атландиец был быстрее её, он легко преодолел расстояние, отделяющее их, обнял её за плечи и с силой прижал к себе.

— А вот и наша победительница.

— Нам надо поговорить, — Фима поняла, что надо сменить тактику.

— Ты же знаешь, что мои шесть минуть и примерно тридцать секунд всегда в твоём распоряжении, — с готовностью отозвался еле слышным шёпотом на всеобщем земном Дантэн, не выпуская плеч Заречиной. — Только не здесь, а у меня в кабинете.

Так ненавязчиво, по своей собственной инициативе, Серафима была вынуждена давать интервью местным корреспондентам, вежливо улыбаться и нервничать. Ведь вновь оказаться дома у атландийца она никак не планировала.

Когда же Ход дал время Серафиме забрать свои вещи, всё в ней кипело. Опять она оставляла своих, и это насторожило уже и самого Семёна Яковлевича.

— Заречина, ты куда? — вопрос прозвучал так строго, что Фима не сразу смогла найтись с ответом. Натянула кепку, поправила рюкзак за спиной, прежде чем обернуться на своих сокурсников и преподавателя.

— Я единственная заметила, что сион Ход мне поддался? — как можно строже спросила она у своих соотечественников.

— Что? — воскликнула Анита. — Он поддался? Специально?

— А как ещё поддаются? — недовольно ответила за Фиму Юлиана. — И всё же, Фим, ты куда?

— Я должна выяснить, почему он это сделал.

— Фим, не глупи! — остановил её Саша. — Ты выиграла, а как — это уже дело десятое. Поддался, значит, так сам хотел.

— Да, Фима, ты что, собралась ему отдавать победу? — удивился Алик.

Девушка оглядела ребят, которые не понимали её желания докопаться до правды. Лишь Матвей молчал, напряжённо слушая перепалку. Он не останавливал её, но и не казался довольным её решением.

— Сиара, флаер ждёт, — Ход долго ждать не привык, да и галдёж, который подняли земляне, мог привлечь ненужное внимание. Поэтому атландиец появился в проёме, оставаясь в тени коридора, а Серафима наконец вышла к нему, собранная и решительная.

.