Она вспомнила свой последний день с мужем. Он был очень грустен.

– Ты знаешь, мне совсем не хочется идти в поход. Среди офицеров одни только разговоры. Неужели всё плохо и перспектив никаких нет?

– В замкнутом пространстве, как у вас, это действительно очень грустно.

– Сейчас такой период. Когда уходишь в поход, не знаешь, куда вернёшься. Все боятся, что уйдём в поход – Советский Союз есть, а вернёмся – его уже нет. И что тогда?

– Этого никто не знает.

– Аннушка, счастье моё. Мне очень тяжело предсказывать, что будет завтра, так как я этого не знаю. Ты же помнишь, что моя любимая песня «Степь да степь кругом». Как завет слова этого куплета:

– Об одном прошу, новый избранник должен быть человеком небедным. Впереди у нас всех один только капитализм.

– Возлюбленный мой, независимо от политики у тебя всегда буду я и твой сын. Ты помни, что для нас ты самый любимый и желанный. Главное, ты вернись здоровым и невредимым.

Опечаленная, она не знала, что делать. Она позвонила на работу и отпросилась на сегодня, поняв, что надо ждать следующего звонка. Примерно через час телефон снова позвонил, на этот раз из московской квартиры. Звонил сын капитана подлодки по просьбе своей матери, чтобы сообщить о несчастье на атомной подводной лодке. Следствием чего стала гибель мужа Анны Сергеевны – капитана второго ранга, Кузнецова Анатолия Владимировича. Через неделю она получила официальное извещение о смерти мужа. Для неё и сына Миши это была катастрофа.

Ей не было и тридцати, когда она стала вдовой, а Миша остался без отца в пятилетнем возрасте. Через месяц она получила все причитающиеся в этом случае деньги, а Мише была назначена военная пенсия по случаю потери кормильца. Трёхкомнатная московская квартира была оформлена на неё, она ей досталась по наследству от её родителей. Шла вторая половина 1991 года, в их семье начались трудные времена. Из родственников у неё была жива только двоюродная сестра, она жила в городе Реутове, недалеко от Москвы. У неё не было телефона, и Анна Сергеевна написала ей письмо о смерти мужа.

Работа у Анны Сергеевны была очень интересной, она была программисткой на вычислительном центре, на котором обрабатывались данные о геологических изысканиях. Она участвовала в математическом моделировании по задачам, связанным в геологии с моделями слоистого строения Земли. Она была аспиранткой и успешно собирала материалы для кандидатской диссертации. Для завершения первого этапа своих исследований ей необходимы были свежие данные о практическом применении новых геологических приборов, которые проходили апробацию в Восточной Сибири. Неожиданно такая возможность ей представилась, когда ей предложили принять участие в геологической партии, проводившей соответствующие изыскания в Иркутской области, в районе города Киренска.

В начале августа ей оформили командировку сроком на три недели. Учитывая небольшой срок поездки, сына она решила взять с собой, так как его оставить было не с кем. Руководство вычислительного центра, учитывая важность её исследований для организации, способствовало реализации её планов. К командировке она подготовилась основательно, предусмотрев для себя и сына все необходимые тёплые вещи, ведь в Киренске они застанут сибирскую осень.

Из аэропорта Домодедово в понедельник, 12 августа, вечерним рейсом они полетели в Иркутск. Полёт занял около 12 часов. Во время полёта Анне Сергеевне приснился страшный сон. В нём она увидела себя и сына участником авиакатастрофы, однако в завершении сна она почувствовала, что сама обнимает своего живого сына. Проснувшись, она долго не могла отойти от этого сна, ей всё думалось, что катастрофа вот-вот случится во время их полёта. Когда они приземлились, ей сразу стало спокойней. Они на такси добрались до вертолётной станции. Прибыв туда, она узнала, что нужный ей вертолёт будет через два часа. Она спросила, где можно пообедать. Ей подсказали, что недалеко на площади есть кафе, там вполне нормально можно будет пообедать.

Выйдя на площадь, они увидели мужчину и женщину, которые подрабатывали тем, что пели под гармошку частушки:

В кафе они пообедали, ели вкусные сибирские пельмени. Вернулись на вертолётную станцию, где узнали, что нужный им вертолёт только что приземлился. Пилот сказал, что он извещён об их участии в полёте. Он помог загрузить их вещи в вертолёт – чемодан и детский рюкзак, сообщив, что вылет через 40 минут. Пока они ходили по вертолётной площадке, она мысленно пыталась вспомнить какой-нибудь сонник. Ей вспомнился только переводной сонник Миллера, с оригиналом которого она знакомилась по контракту с одним из издательств, заказывающих ей переводы.

У неё была очень хорошая память. Она вспомнила, что там был раздел катастроф. Лихорадочно она стала напрягать свою память. Ей показалось, что она вспомнила следующее: «Если при крушении вы были на волосок от гибели, но счастливо её избежали, наяву беда пройдёт стороной». Это хоть как-то её успокоило. На всякий случай, когда мимо проходил их пилот, она спросила, когда может быть следующий рейс по такому же маршруту. Он ответил, что вряд ли раньше двух недель. Она поняла, что ничего изменить нельзя.

Наступило время отлёта, пилот помог им подняться на борт воздушного судна. В вертолёте их было трое: пилот и она с сыном. Они уселись на лавке в салоне. Рядом была куча, накрытая брезентом, в ней и находились их вещи. Она заранее взяла ватные беруши. Их она вставила в уши себе и Мише. Это немного ослабило вертолётный шум. Пролетев минут сорок, они где-то приземлились. К ним подошли рабочие и поместили в вертолёт два ящика с какими-то материалами. Вместе с пилотом они жёстко их закрепили. Через дверной проём вертолёта Анна Сергеевна видела, что здесь уже началась осень: на ряде деревьев листья начали желтеть. В вертолёте было прохладно, лётчик дал ей ватное одеяло, чтобы согреться. Затем вертолёт поднялся и полетел дальше.

Погода начала резко портиться, подул ураганный ветер. Приближался грозовой фронт, который надо было облететь. Вертолёт летел на маленькой высоте, его бросало из стороны в сторону. Создавшаяся крайне сложная обстановка потребовала от пилота в считанные секунды принять решение: с высокой степенью риска попытаться произвести посадку, сохранить вертолёт и жизнь пассажирам. Пилот крикнул им о необходимости экстренной посадки и приказал держаться крепче, и, надо признаться, он сделал это своевременно, так как их кидало из стороны в сторону весьма ощутимо. Она укутала сына одеялом и что есть силы прижала его к себе.

Пилот осуществил снижение в режиме авторотации. Для этого он выставил угол лопастей так, чтобы они при падении раскручивались естественным образом от потока воздуха. Началось вертикальное снижение. Убедившись, что топлива больше нет, он через одну секунду свободного полёта изменил угол винта на обратный, и на энергии раскрученного во время свободного падения винта вертолёт начал снижаться медленнее. Пилот быстро успел отключить двигатель и обесточить сеть самого борта. Из-за резкого порыва ветра почти у самой поверхности земли над верхушками деревьев вертолёт накренился и уже не мог выйти из смертельного пике.

Вертолёт Ми-2 сильно закрутило ветром. Он упал в ночной мгле, фактически ввинтившись в неприступную тайгу. Кругом были могучие ели. Вертолёт при падении не сломал ни одной из них, и они сомкнулись над ним. Пожара не было, поскольку топливные баки вертолёта были уже пусты. Никаких следов, поэтому сверху невозможно было увидеть место катастрофы. При катастрофах вертолётов ситуации бывают разные. Случается, удар приходится в носовую часть, и выживают все пассажиры вертолёта. Так и случилось: вертолёт упёрся носом в одну из елей.