Опустила голову, еще крепче обхватив себя руками. Я видела, как перетаптываются несколько пар кроссовок передо мной. Скоро им надоест глумиться, и они бросятся на меня. Моё тело дрожало как в лихорадке. Наверное, самое мерзкое чувство, когда ты понимаешь, что обречен, и ничто тебя уже не спасет. Я беззвучно молилась, повторяя про себя как мантру всего одну просьбу: "Хоть бы папа не расстроился, хоть бы папа не расстроился…".

– Слышь, отвечай, когда с тобой разговаривают. Эй,– кто-то жестко толкнул меня в плечо, отчего я невольно отшатнулась в сторону.

– П-пожалуйста отпустите меня… Я отдам вам все что есть: деньги, телефон… пожалуйста, – голос предательски дрожал, и я чувствовала, что слезы побежали из глаз. Словно на секунду поверив в их человечность, я сдала последнюю линию своей обороны, оставшись безоружной.

– Ты и так все отдашь, да еще и сверху добавишь за то, что нам побегать пришлось.

Снова опустив лицо и глотая слезы, я скорее почувствовала, чем заметила, как справа от меня кто-то резко замахнулся. Я даже не попыталась закрыться руками, просто втянула голову в плечи, надеясь, что это спасет от удара. Там же, справа кто-то застонал и я, не ощутив боли, аккуратно взглянула в ту сторону.

– Будешь скулить, я тебе ее сломаю. Понял? – рявкнул парень, выворачивающий руку тому, кто хотел минуту назад ударить меня.

Он был весь в чёрном. Слегка великоватая чёрная майка, чёрные джинсы с прорезями на коленях, лёгкая чёрная куртка и чёрная кепка с красной буквой Х. Отшвырнув парня в сторону, он резко шагнул в круг, отчего я ещё больше сжалась. Если бы я умела уменьшаться в размерах, то сейчас была бы не больше муравья. Этот тип смотрел так цепко и пристально, как будто проверял подлинность купюры в сомнительном обменнике.

– Ты что здесь делаешь? – он говорил небрежно, чуть склонив голову набок.

Сердце стучало в висках так сильно, что, казалось, вот-вот лопнет какой-нибудь сосуд, и я умру не от побоев, а от кровоизлияния.

– Пожалуйста…я…мне домой…прошу, отпустите, – я не могла даже связно произнести предложение. Мой мозг способен был генерировать только короткие фразы.

– Домой значит, – чуть сузив глаза, этот парень сделал еще один шаг в мою сторону. – И где же ты живешь?

Как же я хотела сделать шаг назад, просто отойти подальше. Но те остатки разума, что ещё остались во мне, отчаянно твердили не показывать слабость. Ни в коем случае нельзя показывать, что я его боюсь. Хотя это очевидно: я дрожала как осиновый лист на ветру.

– Недалеко, – я снова опустила       глаза, пытаясь хоть как-то сконцентрироваться на происходящем.

В голове гудело, будто бы там поселился рой пчёл. Мысли летали хаотично, не желая складываться в дальнейший план действий. Я вздрогнула, когда меня жестко взяли за подбородок и подняли мою голову.

– И какой адрес у этого «недалеко»? – он смотрел, не моргая прямо в глаза, словно сканируя меня на предмет лжи.

– Вилдерейт-8.

Мурашки побежали по спине, когда я заметила, что люди вокруг нас стали уходить. Этот парень в чёрном неотрывно смотрел на меня. Волна страха захлестнула вновь. Я боязливо посмотрела по сторонам, ища хоть какую-нибудь надежду на спасение. Но глупо было думать, что хоть один адекватный человек сунется на пустырь.

– Дом восемь, – прозвучало зловещее эхо. – А куда же подевались твои друзья? Или мышонок вдруг стал хитрее кота?

–Мне очень домой надо. Я, правда, не хотела вам мешать. Пожалуйста, простите меня.

Он убрал руки в карманы куртки, продолжая прожигать на мне дыру своим огненным взглядом. Аккуратно сделав пробный шаг в сторону реки, я ожидала, что меня остановят. Но этот тип продолжил стоять, не сводя с меня глаз. В висках стучало, тело дрожало и отказывалось слушаться, но мысль о спасении мигала красным светом, как табло с надписью «Внимание» в аэропорту. Резко, сделав рывок в сторону, я помчалась к реке, благо до неё было всего метров сто. Никто не пытался меня остановить.

Гонимая жаждой жизни, я прямо в обуви бросилась в воду. Если бы мой учитель по физкультуре сейчас засёк время, я бы однозначно получила пять за семестр, а, может, даже и за год. Но не было учителя. Не было секундомера. А был липкий страх и неподвижный человек на противоположном берегу. Позволив себе на мгновение обернуться, я видела, что он так и не сдвинулся с места, но теперь на его губах играла загадочная ухмылка.

– Милое платьице, мышонок, – донеслось мне в след.

Не знаю, что в тот момент творилось у меня в голове. То ли адреналин в моей крови разбушевался, то ли я почувствовала себя в относительной безопасности, но я вдруг осознала, что стою на противоположном берегу и показываю средний палец парню в чёрном. Наверное, это то самое чувство, что по телевизору называют "состояние аффекта". Я совершенно не отдавала себе отчета в том, что я делаю. Этот момент длился не более полминуты, но я видела всё будто бы в замедленной съемке и со стороны. Когда же мой мозг вернулся ко мне, я вздрогнула и со всех ног рванула к дому.

Даже на своей улице я продолжала чувствовать полные ненависти взгляды членов банды. Мне казалось, стоит сейчас моргнуть, как я снова окажусь на том пустыре, и рука, занесённая для удара, достигнет своей цели. Войдя в дом, я заперла дверь на все три замка, что у нас были. Последние лет пять мы пользовались только одним, но сейчас я как никогда была рада, что отец не демонтировал другие замки.

Немного придя в себя, и отзвонившись папе, я легла на кровать, закутавшись в одеяло с головой. В мыслях то и дело возникали события последних полутора часов.

Я не верила, что все так легко закончилось. Почему меня отпустили? Преследовали, окружали, запугивали, а потом дали спокойно уйти. Зачем ему понадобился мой адрес? Неужели теперь меня начнут терроризировать. Ведь одно дело избить разок, а другое – издеваться каждый день. Получается, что меня не отпустили, а подцепив на крючок, дали просто поплавать лишний денёк.

Еще один вопрос не давал мне покоя. Кто был этот парень? Раньше я не задумывалась, кто из хулиганов являлся Хэдером. Оказываясь на пустыре, я мечтала поскорее убраться как можно дальше.

Неужели этот парень в чёрном и был сам Хэдер? Его манера говорить, нарочито плавно и медленно, но при этом так, что поджилки трясутся, указывала на властный характер. Остальные парни явно признавали его авторитет, иначе я не могу объяснить тот факт, что никто не бросился его останавливать, когда он чуть не сломал руку одному из парней.

Этот тип был крайне странный. Взгляд как у маньяка, наводил такой ужас, как если бы в его руках был нож. В глазах цвета стали была видна его душа, такая же холодная и жесткая. Взгляд как острый клинок царапал кожу, оставляя незримые, но очень болезненные следы. И Боже, почему во мне, спокойной и тихой девочке, вдруг взялся этот безумный порыв показать ему фак. Вот почему я так безрассудно себя повела…?

Меньше всего на земле мне бы хотелось встретиться с ним вновь. За сегодня я пережила такой водоворот эмоций, что, боюсь, мне его хватит надолго, если не на всю жизнь.

Господи, во что я вляпалась?

– Ты куда так подорвалась вчера? – услышала я вместо приветствия, подойдя к ребятам, которых смело могла назвать друзьями.

Катрин смотрела на меня с нескрываемым интересом. Была бы ее воля, она бы уже засыпала меня горой вопросов. Но так как знала она меня давно, то предпочла придерживаться тактики «тише едешь – дальше будешь».

– Папа просил срочно продиктовать реквизиты какой-то компании. Он договор дома забыл. Вот и пришлось бежать.

Подруга заметно приуныла. Она, видимо, ожидала какого-то экшена, а не нудной истории про цифры из документов. История-то у меня была, но я не хотела, чтобы об этом кто-то знал. Мне казалось, что чем меньше людей в это посвящено, тем они в большей безопасности. Пускай живут себе спокойно, жуют сэндвичи на переменах, болтают о сериалах и обсуждают парней и девчонок. Но тот жестокий мир, в который я случайно попала на пару часов, их не должен коснуться. Я всеми силами постараюсь этого не допустить.