Слова мельтешили, падали стыло, скучно, уныло, как струи дождя, разбивавшиеся о высокие тонированные окна. Привычная пустота, поселившаяся внутри, реагировала раздражением и усталостью.

   - Мне кажется, ты утратил вкус к ведению бизнеса, - заметил компаньон, закрывая лэптоп и складывая документы в аккуратную стопочку. Все жесты Бессонова отличались четкостью, костюм на нем сидел безукоризненно, цепкий взгляд подмечал малейшие детали.

   - Все слишком однообразно и предсказуемо, - Стас Верниковский ногой отодвинул стул, потянулся, разминая уставшее от долгого сидения тело. - Эти заседания, отчеты, планирование...

   -...залог наших успехов и основа достижений, - рассудительно продолжил Бессонов.

   - Верно, мы на редкость предусмотрительны, разумны, обладаем нужным чутьем и невероятно удачливы, - Стас скривился, словно от зубной боли. - А мне не хватает встряски, остроты ощущений, настоящего риска, чтобы трясло от понимания: все можешь потерять в один момент.

   - Для этого есть казино и экстремальные виды спорта, - компаньон изучающе разглядывал Верниковского.

   Тот лишь передернул плечом:

   - Как будто бы я не пробовал. И убедился в своем ненормальном везении. Ничто не грозит ни на "черных" горнолыжных трассах, ни за карточным столом. Рулетка, как ни крутну, замирает, где надо. Во всех казино я теперь persona non grata. Да и наскучили они мне.

   - Кто-то плачет, что суп горький, а кто-то, что суп жидкий, - Бессонов в очередной раз процитировал один из нелепых афоризмов своей покойной бабушки.

   В подземном гараже Стас открыл дверцу со стороны водителя. Секьюрити молча заняли привычные при таком раскладе места. Лысый - рядом с хозяином, бородатый - позади. Они сопровождали молодого бизнесмена уже несколько лет, но он так и не удосужился запомнить их имена. Его вполне устраивала молчаливая неприметная услужливость двух "горилл". Даже, когда стрелка спидометра, угрожающе качнулась в сторону опасного края, ни один из них не издал ни звука.

   Машина неслась по шумным вечерним улицам на запредельной скорости, как всегда чудом уходя от почти неизбежных столкновений. ГАИшники не пытались остановить хорошо знакомый им Кросс Спортбэк Ауди. "Дворники" работали методично, "картинка" в лобовом стекле не плыла, была ясной, четкой, и в ней трудно было найти сходство с городом, прославляемым в веках. Кануло в Лету былое величие, таинственное очарование, удивительное своеобразие. Город в ярком огне реклам лежал перед Стасом, как дешевая шлюха, напялившая броскую бижутерию. Геометрия стекла и бетона с наглой бесцеремонностью нувориша скрыла за собой прелесть старинных особняков.

   Но вот потуги на шик сменились унылой мрачностью окраины.

   - Опасный район, - прогудел позади бас бородатого.

   Стас недовольно мотнул головой, лихо припарковал машину возле покореженного забора, жестом позволил лысому выйти вслед за ним. Бородатый остался охранять автомобиль. Воняло помойкой, перегаром, мочой. И даже проклятый занудный дождь не мог перебить этот запах унылой нищеты. Но Верниковский, поежившись, поднял воротник и направился к слабо освещенной забегаловке напротив. Ему хотелось напиться в стельку именно в таком нищебродском заведении, а не в каком-нибудь "центровом" баре, где показная роскошь лишь отчасти маскировала все те же гниль и убожество.

   Как он и надеялся, посетителей здесь не наблюдалось. Невзрачное помещение тонуло в полумраке. В центре трех грубо сколоченных столов колыхались язычки свеч, поставленных в глиняные миски. На барную стойку с одной стороны падал отсвет старомодного телевизора, с другой - окутанной золотистым сиянием фигурки непонятного страшилища.

   Стас ткнул в нее пальцем:

   - Из чего это сделано?

   - Из верафиля, - коротко и невнятно ответил высокий тощий бармен, лениво поднимаясь, отворачивая кран стоящей за стойкой бочки, с ловкостью фокусника подставляя литровую кружке под пенную струю. Заодно он выудил надбитую стопку, плеснул в нее резко пахнувшую самогоном жидкость из пузатого не слишком чистого сосуда.

   - Я еще не сделал заказ, - насмешливо протянул Верниковский, когда перед ним поставили пиво и сомнительный шорт.

   - Сюда не приходят на экскурсии, - строго сказал работник рюмки и бутылки. - Деньги вперед и пейте, а потом расскажете о своих бедах.

   - Да бед-то и нет, вот в чем беда, - хмыкнул Стас, вынимая купюру. И вдруг понял, что, даже не задумываясь, четко определил свою проблему.

   - Значит, нет цели в жизни, - пробормотал тощий.

   - С целью все в порядке, - возразил Стас. - Делать деньги. Вопрос: для чего?

   - О-о-о! Все куда серьезней... И оно вам надо? Вы действительно хотите?

   - Что вы имеете в виду? - не понял посетитель.

   - Мечту. Вы ведь не из тех, кто хочет только увидеть ее. Вам нужно достичь и присвоить, овладеть желаемым.

   - А как же иначе? - Верниковский начал получать удовольствие от чуднОй беседы.

   - Гораздо лучше грезить на расстоянии. Так можно избежать обмана и разочарований. Потому что мечта - субстанция скользкая, не любит, когда ее, по-вашему же выражению, лапают. - Философ из бара, судя по всему, презирал вульгаризмы просторечья. - Порою в видениях одно, а, по сути, жаждешь иного.

   - Почти убедили, - расхохотался бизнесмен. - Дело за малым, узнать, о чем я способен мечтать. На мой взгляд, такого просто не существует. Все приелось, и, практически, все, что мне нужно, могу купить, кроме, разве что владычества над миром. Но это, представьте себе, мне совсем не интересно.

   - А если ценой окажутся не деньги, но, скажем, ваша душа, - голос бармена прозвучал вкрадчиво.

   Отодвинув пустую кружку, Стас прищелкнул пальцами над горсткой монет, полученных на сдачу, потребовал еще одну порцию и теперь неспешно смаковал пиво. Весьма недурственное, бархатистое, с той легкой горчинкой, что раскрывает многообразие вкуса. Такой же горчинкой отдавала и странная беседа. Вроде бы расковыриваешь душевный нарыв, а оно, как ни странно, приятно. Попытка тощего изобразить Мефистофеля забавляла и немного будоражила: