– Дашка, убери воспитомца, он весь ковер слюнями залил, – хихикнула Инесса, толкая собаку ногой. Пес не сдвинулся даже на миллиметр.

– Хуф, мальчик, иди я тебе вкусняшку дам, – позвала Дарья собаку и пошла с псом на кухню, где в шкафу хранились полезные сушеные косточки из жил. Хуф презрительно фыркнул, но косточку взял, устроился на своем коврике и захрустел.

Даша вернулась в столовую, Инесса уже разложила мясо по тарелкам и выбирала себе салатик. Полина Геннадьевна постаралась и приготовила целых три: греческий, языковый и английский.

– Все, теперь пес занят надолго, – сказала Дарья, тоже обратив внимание на салаты.

– Слава Богу, – вздохнула Инесса. – Он так все время на меня смотрит, будто съесть хочет.

– Ты шутишь? – удивилась Даша. – Он людей не ест.

– Нисколечко. Такой кабанчик вырос, не то что в рекламе показывают. Там такие лапочки, а у тебя прямо монстр какой-то.

Дарья рассмеялась:

– Всеобщее заблуждение, все вокруг жертвы рекламы. В тех роликах показывают двух-трехмесячных щенков, а не взрослых шарпеев.

– Вот и вводят народ в заблуждение, – кивнула Инесса. – И теперь это заблуждение плотоядно на меня смотрит.

– Ты просто собак не любишь, – отмахнулась Даша.

– Ну, может быть, – согласилась подруга. – Я и кошек не люблю. Рыбок вот люблю, но все никак не соберусь завести аквариум.

– Вот теперь я знаю, что мы с Ники подарим тебе на следующий день рождения, – улыбнулась Даша. – Он большой дока в аквариумах.

– Подарите, – легко согласилась Инесса. – Где, кстати, муженек-то твой?

Даша взглянула на часы: странно, уже почти десять часов. Что-то уж очень сильно Ники задерживается.

– Обещал не очень опаздывать, – пожала она плечами. – Пробки, наверное. Он за город куда-то поехал.

– Понятно, – ответила Инесса. – Вино вот теперь некому открыть.

– Ой, какие глупости! Сейчас я сама открою. – Даша взяла бутылку красного чилийского вина и пошла на кухню.

Хуф все еще грыз кость и, видимо, собирался посвятить этому занятию весь оставшийся вечер.

– Вот глупое животное, – усмехнулась Даша, разыскивая штопор. – Ага, вот он.

Пробка легко вышла из горлышка бутылки, и Дарья отложила ее в сторону. Аромат у вина чудесный, просто слов нет. Даша предпочитала чилийские и аргентинские вина винам Старого Света и не понимала восторгов по поводу французских вин. Французские виноделы очень зависят от капризов природы, вино различных годов может быть настолько разным – от великолепного до отвратительного, – что никогда не знаешь, на что натолкнешься. Да и цены просто задраны до небес. Южноамериканские вина всегда одного и того же класса и качества, чилийские виноградники защищены от капризов погоды, поэтому любая бутылка любого года всегда содержит чудесное вино, нет никакой лотереи, как в случае с французскими винами, и цены на порядок ниже. Лотерей и азартных игр Даша не любила, поэтому предпочитала придерживаться проверенного качества. Пусть снобы разбираются в том, какой год для вина лучше, она же хочет просто быть уверена в том, что в бутылке.

Дарья взглянула на увлеченно хрустящего костью Хуфа, подхватила вино и уже собиралась выйти из кухни, как зазвонил телефон. Она сняла трубку и прижала ее плечом к уху:

– Алло?

– Дарья Владимировна Ларская? – спросил усталый мужской голос.

– Да, это я, – ответила Даша, удивившись официальному тону собеседника.

– Меня зовут лейтенант Каримов. У меня для вас плохие новости.

– Милиция? Плохие новости? – заволновалась Даша. – Магазин ограбили? Какой?

– Какой магазин? Простите, я не понимаю. – Лейтенант помедлил, будто бы собираясь с мыслями. – Николай Семенович Ларский – ваш муж?

– Да, – ответила Даша, почувствовав, как липкая дурнота заполняет сознание. – Что случилось?

– Ваш муж владеет и управляет «бмв» пятой модели с государственным номером ка двести тридцать два у-е? – спросил лейтенант.

– Да, это его машина.

– Он сам водит ее? Или у него есть шофер?

– Нет, он сам за рулем! – выкрикнула Даша. – В чем дело?

– Машина вашего мужа разбилась на семнадцатом километре Новорижского шоссе, – глухо прозвучал голос Каримова.

– Господи, что с ним, что с моим мужем?

– Ваш муж ехал со значительным превышением скорости, видимо, не справился с управлением, и автомобиль занесло, он ударился об отбойник, сломал ограждение и вылетел в кювет, где несколько раз перевернулся и почти сразу загорелся, – монотонно и без эмоций сообщил лейтенант.

– Что с Ники?! – закричала Даша в трубку.

– Водитель скончался до прибытия спасателей, – Дарья слышала каждое слово, но не могла понять, о чем говорит лейтенант.

– Водитель? Водитель?! За рулем был мой муж?!

– Это предстоит установить. Машина горела.

– Горела… Господи! – Даша услышала резкий звук и увидела, что бутылка вина медленно, как в кино, разлетается красными брызгами от удара об кафельный пол. – Но это его машина, он только сам на ней ездит!

– Сочувствую, вероятно, погиб именно ваш муж, – прошелестел голос в трубке. – Нам необходимо, чтобы кто-то опознал тело.

– Т-тело? – Даша смотрела, как растекается красная винная лужа, и не могла понять, о чем это он говорит. – Какое тело?

– У Николая Ларского есть еще родственники в Москве? – обреченно вздохнул лейтенант Каримов.

– Нет.

– Тогда без вас нам не обойтись. Сообщите адрес, и завтра я пришлю за вами машину.

– Завтра?! – выкрикнула Даша в трубку. – Завтра? Вы хотите, чтобы я до завтра думала, погиб мой муж или нет?

– Простите, я не подумал. Я пришлю машину сейчас.

– Не надо, скажите, куда подъехать!

– Хорошо, записывайте…

Даша положила трубку и оглядела кухню: на полу лужа, Хуф сбежал куда-то, в дверях стоит Инесса.

– Дашик, что случилось?

– Случилось? Да… Я не знаю. Нет… Звонили из милиции, машина Ники разбилась. Надо опознать водителя.

– Водителя? Но он же сам водит.

– Я знаю, – поежилась Даша.

– Господи.

– Это не Ники, это точно не Ники, – прошептала Даша.

Эти слова она повторяла как мантру все время, пока такси везло их с Инессой по адресу, названному лейтенантом Каримовым.

Даше раньше казалось, что если и случится с нею такой ужас (а иногда думалось об этом, невольно и страшно, и она спешила как можно скорее отогнать черные мысли), то боль будет такой, что Даша днями и ночами станет кричать и плакать. Она ошиблась. Потеря оказалась настолько громадной, что слез и крика просто не было: им неоткуда было взяться в пустоте.

На Дарью странно смотрели, когда она сухими глазами рассматривала глянцевые, только что отпечатанные оперативные снимки с места аварии. В морг ее не повели, пожалели; туда пошла Инесса и вернулась, судорожно всхлипывая. Даша все это время просидела на неудобном пластмассовом стуле, аккуратно сложив руки на коленях и глядя, как по настенному календарю с изображением крутобокого парусника ползает сонная муха. Но все это – муха, парусник, рыдающая Несси – было бессмысленным, как представление в странном кукольном театре, где за ниточки кукол дергают не люди, а машины.

Даша автоматически отвечала на вопросы молодого и почему-то очень волнующегося милиционера; он постоянно перекладывал ручки и карандаши на столе, а она следила за этим без интереса, но очень внимательно. Казалось, что если положить карандаш не справа, а слева, можно будет что-то изменить… Нет, Ники ни разу не садился за руль в пьяном виде, он и скорость-то редко превышал. Ему всего пару раз выписывали штрафную квитанцию, и он всегда пристегивался. Нет, она не знает, куда он ехал, он не всегда ставил ее в известность о подробностях своего бизнеса. Если нужно, то она продиктует телефон его заместителя, тот наверняка сможет подробнее ответить на вопросы.

Ники было просто имя. Она не могла думать о Ники. Она сделала его фигуркой, вырезанной из черного бархата, и теперь говорила об этой фигурке, иначе… Что иначе – Даша не знала, но была уверена, что поступает правильно.