Тем временем у пленившей его воительницы дел было много. Ксанис и сама не заметила, что провела не менее половины дня вместе с матерью, разбирая документы, отчёты и пересчитывая налоги. У нее не было и минуты, чтобы провести со своим пленником. И сейчас она шла в свои покои с четким предвкушением. Но как только она вошла в комнату и увидела, как прислуга тычет в ее эльфа, ее обуяла тая ярость, что она с рыком отпихнула двоих мужчин, одному особо наглому даже приложив коленом в живот в целях профилактики, и вышвырнула за дверь, с приказом не попадаться ей на глазах в ближайшую неделю.

Трандуил понял ярость девы, которая его защитила, но все еще побаивался ее. У него появилась возможность рассмотреть ее издалека, и он полюбовался стройной, словно из черного камня выточенной фигурой и бешеным взором. Он обратился к ней на синдарине, но она не поняла его. Зато ее жест, с которым она подозвала его ближе, был понятен без слов. Он подошел, чуть поклонившись. Быть пленником девы не так унизительно, как попасть в плен к другому мужу… По крайней мере, так ему казалось пока. Она указала на себя и сказала:

— Ксанис.

Он представился в ответ.

Ксанис продолжила не без удовольствия его разглядывать. Белый альв был странным, слишком непривычным. Пусть его волосы были похожи цветом на то, к чему привыкла Ксанис, но в них все равно было больше золота, чем морозного серебра. Но его кожа… Белая, с которой волосы практически сливались. И глаза… Серые и совершенно не светящиеся в темноте. Их зрачки лишь бессмысленно расширялись, но совершенно не давали видеть в тусклом освещении. Нет, женщина не могла не признать, что он был красив, по крайней мере для альва. Но все равно был очень невзрачным, если бы не рост. Однако, его в любом случае следовало отмыть и переодеть, а то он больше напоминал рофа (так на языке дроу назывались животные, чем-то похожие на коров, их разводят на еду). Проблемой было то, что альв не понимал ее, а она не понимала его. Поэтому пришлось изъясняться жестами. Для начала она представилась. Он ответил ей тем же. Оказалось, что его зовут Трандуил — странное и непонятное имя. Ксанис покатала его пару раз на языке, но все равно не смогла произнести правильно. Но переживать об этом она явно не собиралась. Пленник не в том положении, чтобы возмущаться из-за исковерканного имени. Что ж, а сейчас время приводить альва в порядок.

— Раздевайся, — сказала она, показывая, будто снимает свою кожаную куртку, и указала рукой на Трандуила.

Тот лишь покраснел и покачал головой.

— Ты понимаешь меня? Раздевайся. Мыться! Ванна! — возмущённо говорила Ксанис, беспрерывно повторяя это жестами, постоянно срываясь на жестовый язык илитиири.

Но альв не понимал ее. Или делал вид, что не понимает. Ей казалось, что он просто издевается над ней. Трандуил молчал, непонятно краснел (может, для белокожих альвов так и было надо?) и качал отрицательно головой, выводя Ксанис из себя. В конечном итоге у нее сдали нервы и она с силой двумя руками рванула одежды альва, в три рывка оставляя его обнаженным по пояс. В посеревших от натуги пальцах остались обрывки странного, похожего на выделанную паутину материала рубашки и кожи.

— Раздевайся. Мыться, — снова повторила она, но на этот раз тихо и спокойно.

Трандуил смущенно прикрылся. Ни одна дева много столетий не видела его обнаженным, и жесткие, даже грубые жесты Ксанис его пугали. Она повела его за собой и показала купель, наполненную водой, швырнула ему мочалку из сухой травы и позволила оттереть себя, не прекращая пожирать жадным взглядом. Он уже предпочитал не смотреть в ответ. Странно, что деве на попечение оставили его, высокого и крепкого мужчину. Но он живо убедился в том, что Ксанис ничуть не уступает ему ни в силе, ни в знании боевых приемов, и едва он попытался бежать, оттолкнув ее, скоро оказался связан. Дева что-то недовольно прошипела — наверное: “Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому”, — и связала снова, теперь обнажив полностью. Он стыдливо прикрыл причинное место руками, она вымыла его, и оттерла следы грязи, которых он все равно не мог видеть сам из-за полутьмы. Старые одежды забрали, а вместо них не дали даже рубахи, чтобы прикрыться. Он чувствовал себя обнаженным, одетый во что-то темное, едва прикрывающее бедра. Его отвели обратно в покои и указали на лежанку на полу, и он лег, все же не теряя надежды вырваться и бежать.

Большого смысла связывать его надолго Ксанис не видела. По крайней мере, пока сама не спит. В бодрствовании она справится с ним в любом случае, а если он решит сбежать… Обидно будет, но он все равно не выйдет и за пределы внутренних палат.

— Я сейчас сниму веревки, — сказала она, щелкнув в руках складным ножом, выпуская лезвие, и начала подходить к эльфу.

Он затравленно заозирался. За непокорность его тоже принесут в жертву? Упираться смысла не было, он откинул голову назад, давая ей резануть себя по горлу, но дева только расхохоталась и освободила его от пут. Сказала что-то, наверное, попеняла ему за трусость. Потом спокойно, не боясь ничего, отошла и легла лениво на свое ложе, иногда поглядывая с любопытством. Но стоило ей смежить глаза и, как Трандуил решил, задремать, как он приподнялся и попытался тихо выскользнуть: у покоев не было дверей, одна занавесь при входе. Он не знал, что она пронаблюдала за ним из-под опущенных ресниц. И совершенно не учел того, что его, полностью белого, прекрасно видно на черном фоне стен и пола. Очень скоро он выбежал в главный зал, и, увидев стражей, метнулся в сторону, но не успел скрыться, как его приволокли назад.

— Ты бы, госпожа моя, посадила его на привязь, пока он такой дикий и непокорный, — с поклоном сказал воин-дроу.

— Не твоего ума дело. Как хочу, так и развлекаюсь, — со смехом ответила солдату Ксанис, наматывая волосы альва на кулак, дёргая и заставляя идти за собой.

Попытка Трандуила бежать была абсурдной. Даже если ему бы удалось прорваться в город, то дальше идти некуда. Ворота в пять локтей толщиной открывала дюжина рафов. Выйти без разрешения на то не получится ни у кого. А с внешностью эльфа ему не удастся даже затеряться в толпе.

— Оказывается, россказни про альвийское скудоумие все же правда. Куда ты собирался бежать, м? — спросила женщина с силой сжимая подбородок эльфа, чтобы тот смотрел ей в лицо. — Идиот, — добавила она и отпихнула его от себя с такой силой, что тот завалился на спину.

Трандуил непонимающе смотрел в ответ, чувствуя себя растерянным. Видимо, его было легко выследить… Он почувствовал себя и правда глупо, но не собирался сдаваться без боя. В этот раз он и правда не дождался, пока она не уснет, но об устройстве города он не знал и не успел разглядеть его, а потому наивно полагал, что покинуть дом — первое дело. Он даже сумел вооружиться и убить одного из стражников. В этот раз ему не удалось избежать плетей.

На следующее утро дева ушла куда-то, а он остался наедине с собой, залечивать раны. Ему принесли воды и какой-то отдающей тухлым похлебки. Зато хлеб был, хотя и необычным на запах и вкус, он съел его почти весь. После третьей попытки бежать стражник, озираясь в поисках госпожи, все же привязал его. Трандуил готов был сдаться. В этот момент он пообещал себе пожить тут немного и осмотреться, а уж потом бежать. Его госпожа вернулась нескоро. Он успел задремать, но при виде нее очнулся и приподнялся, осматривая. Она принялась переодеваться, и он отвел глаза, а она со смехом сказала что-то. По крайней мере, слово “глупый” он выучил и понял, что это ругательство.