Эти тяжелые мысли растягивали время в пути. Но погружение в пучину отчаяния и стыда периодически сменялось надеждой. Так уж я устроен. Стараюсь смотреть на жизнь с оптимизмом. Я рассчитывал вернуться в Россию другим человеком. Хорошим человеком. Таким, на которого не будут с отвращением тыкать пальцем соседи. Таким, которому можно поручить что-то стоящее. Например, заботу о детях. А пока же я не мог позаботиться даже о себе.

Глава IV. Гангстерский рай.

Водитель высадил меня на одной из центральных улиц города. Уже темнело. Я устал и жутко хотел пить, про голод я даже не говорю. Ближайший банкомат стал мне лучшим другом в тот вечер. Я снял половину наличности с карты. Мне больше не хотелось попадать в просак. И мне ужасно хотелось пить. В ближайшем магазинчике я купил бутылку минеральной воды и залпом осушил прямо у кассы. Продавец зачарованно смотрел на меня пока я пью, но смутился после моей смачной отрыжки. Я вышел на улицу и лишь тогда уловил этот прекрасный соленый аромат, доныне мне недоступный. На улице пахло морем. Где-то неподалеку шумел прибой. Включив навигатор я пошел в сторону залива попутно справляясь о ближайших отелях. Один из встретившихся на пути мне понравился особо. Как раз такой, какой хотел. Небольшой, с интернетом, своим кафе, и в непосредственной близости от пляжа. Меня встретили с гостеприимной улыбкой, без лишних вопросов дали ключи от номера и подарили местную карту, на которой, как я узнал позже, были обозначены все самые веселые (злачные) места города.

В номере была большая кровать и маленький телевизор. На это раз даже холодильник был. Правда он был отключен. Я включил его в розетку и пошел в ближайший севен-элевен за едой и выпивкой. Когда вернулся оказалось, что в холодильнике жила ящерица. Было совершенно непонятно, как она там оказалась. Может это такой вид снеков у них в Таиланде? Ящерица замерзла там и плюхнулась мертвая на полку. Мне стало жалко ее. Нужно было успокоить как-то эту маленькую грусть. И я решил проводить ящерицу в последний путь небольшим похоронным ритуалом. Подняв стакан, я произнес заупокойную речь, сказал, что очень сожалею о случившемся, и пожелал покойной попасть в рай. В маленький солнечный рай, куда непременно попадают все добропорядочные ящерицы после смерти. Потом завернул покойную в белую салфетку и швырнул сверток с балкона. Не тухнуть же ей здесь, у меня в номере.

На следующее утро после плотного завтрака из яичницы с беконом и тостами я опять напился. В конце концов алкоголь не наркотики. По крайней мере так я себя успокаивал. На улице было жарко, залив был рядом, но пешком идти было лень. Тогда я вспомнил про свою давнюю мечту, сесть за руль мотороллера. Я решил, что Таиланд для этого подходит лучше всего. Но сначала решил подстричься. Идея эта пришла в голову совершенно случайно. Я увидел двух парней с одинаковыми прическами и захотел такую же. Выглядели они дерзко и агрессивно. Как раз то, что мне нужно. Прогулявшись немного по узкой улочке, ведущей в противоположную от пляжа сторону я увидел вывеску с ножницами. Стригла меня симпатичная женщина по имени Энн. Я попросил подстричь меня по-местному. Как мог описал ей запомнившийся дерзкий образ, и она взялась за ножницы. Сняла волосы с боков и затылка. Сделала плавный переход к шевелюре на макушке, и немного укоротила челку. Мне понравилось. Я вообще люблю стричься. Люблю, когда кто-то копошится у меня в волосах. Это как массаж. Отлично помогает от похмелья. Энн сказала, что в Таиланде многие юноши носят такую стрижку. Потом она предложила побрить меня. Я согласился. Первый раз я брился не сам да еще и опасной бритвой. Ощущения сказочные. Кожа после этого такая гладкая. Если вы трогали когда-нибудь кошку сфинкса, поймете о чем я. Я расплатился с Энн. Она поклонилась в ответ улыбнувшись, и мы распрощались. Ох уж эти тайские улыбочки. Они окружают тебя с первого дня и порой кажется, что все здесь очень счастливые. В этой стране не трудно жить припеваючи, даже если ты русский. Здесь много русских, у которых свой бизнес. Вот к таким я и попал в прокат мотороллеров. Снаружи в ряд стояло около тридцати разных моделей скутеров и мотоциклов. Был не сезон, так что мотопарк простаивал. Внутри конторки было темно и прохладно. Кондиционер старый и пыльный жужжал и потрескивал, но с работой справлялся. Напротив входа стоял стол с компьютером, за которым сидел хозяин конторы Алик. Я присел на стул рядом и отрыгнул негромко стараясь не дышать в его сторону.

— Ты пьян? — спросил Алик.

— А это проблема? — спросил я в ответ.

— Да нет! Здесь все туристы так ездят, — ответил Алик перелистывая альбом с фотографиями мотороллеров.

— Тогда мне вот этот, — сказал я указывая на черную хонду с объемом двести пятьдесят кубиков.

— Хороший выбор, но на таком с ветерком не прокатишься, — хмыкнул Алик.

— А я и не люблю с ветерком, — хмыкнул я в ответ. — Я за безопасность. — Попытка развести меня на более дорогой аппарат с треском провалилась.

— Ну пойдем посмотрим, как вы сидите в седле, сэр — и мы вышли на улицу. Прокатчик отстегнул мой мотороллер от цепи и провел краткий инструктаж по вождению и технике безопасности. Я сел на мотороллер и попробовал тронуться. Получилось немного резко, но я сразу нажал на тормоз и со второго раза получилось более плавно. Я проехал небольшой круг, что было чудом учитывая степень опьянения, и решил, что вполне смогу управлять этой штукой в любом состоянии. Люди мимо которых я проезжал во время тестдрайва вряд ли бы со мной согласились. Но я исполнил мечту и стал обладателем мотороллера на время. Паспорт пришлось оставить у Алика. Но он мне не особо был нужен.

До отеля пришлось ехать с черепашьей скоростью и максимально аккуратно, но в конце концов мне это удалось. Мне было уже не до пляжа и я завалился спать. Проснулся вечером. Тело говорило, хватит спать, пора бухать. Мне пришлось соскрести себя с кровати и совершить очередное паломничество в продуктовый. По пути я так же завел знакомство с двумя лоточниками, которые жарили куриный шашлык. Я немного поговорил с ними о том о сем и в завершении доверился им взяв несколько шашлычков на пробу. В номере я быстренько расправился с едой и принялся за очередную бутылку. По телику опять не было ни одного русского канала. Я остановил свой выбор на каком-то американском, по которому шел сериал «Друзья». Под конец серии я был настолько пьян, что уже во все горло смеялся над туповатым американским юмором. После «Друзей» начался «Американский папаша» и я незаметно для себя погрузился в беспокойный алкогольный сон.

Добрался до пляжа я лишь на следующий день. Он был в трёхстах метрах от отеля. Большую часть пути я проделал на мотороллере, но потом дорога повернула вдоль побережья. Я съехал на обочину, пристегнул свой двухколесный транспорт к отбойнику и спустился по крутому склону на песчаный пляж. Я сразу почувствовал умиротворение. Неспешный прибой ласково облизывал берег своими бирюзовыми волнами. Я вдохнул полной грудью воздух пропахший рыбой и водорослями. Это был замечательный воздух. Теплый, густой, я буквально чувствовал его своей кожей. На какой-то момент я стал полноправным хозяином этого пляжа. Летом в Патайе мало туристов. Здесь гораздо свободнее. Чище вода и воздух. Много свободных шезлонгов. Чуть погодя я услышал неторопливую речь местных. Это были смотрители пляжа. Я заплатил за лежак у пальмы, достал провиант в виде четырех бутылок пива и шкалика хонг-тонга и лег загорать. Хотелось погреться немного перед заплывом через залив. Я выдумал себе этот заплыв еще в России, когда слушал истории знакомых побывавших в Таиланде. Тогда залив для меня представлялся чем-то маленьким, шириной не больше речки. Выпив бутылку пива, я решил искупаться. Вода была теплая, как плацента в утробе матери. Сил моих едва хватило на то чтобы проплыть несколько метров, заплыв через залив не удался. Выбирался на сушу я как тюлень больной дистрофией. За время употребления мышцы мои атрофировались. Любая физическая нагрузка сопровождалась сильнейшей отдышкой. В общем, я был не в лучшей форме. На шезлонге мне было гораздо удобнее, чем на воде. Я просто лежал и пил пока не нагрянули воспоминания. Вспомнился друг, который недавно умер от наркотиков. Меня ждал такой же исход, если бы я не решил лечиться. На этот счет никаких иллюзий у меня не было. Но как же это печально, когда дети умирают раньше родителей. А с наркоманами так все время. Помню его родителей, стоявших у гроба и оплакивающих ушедшего сына. Мы, его лучшие друзья, когда то готовые на все ради друг друга, теперь не могли даже подойти и как следует проститься. Было стыдно смотреть в глаза его родным. Они подозревали, что с нами тоже не все в порядке. Они были правы. Мы были больны. Больны смертельно. Так же как их сын, который ушел в иной мир не отпетый. Наркоманов не отпивают, их приравнивают к самоубийцам. С этим парнем много чего ушло в небытие. Он был, можно сказать, центром компании. Долгое время вдохновлял нас на бесконечные приключения. Мы знали друг друга со студенческой скамьи, но конечно тогда мы еще не были тяжелыми наркоманами. Зато оба подавали надежды, блистая на семинарах и коллоквиумах, пропагандируя растаманский образ жизни и музыку Боба Марли. Любимым философским течением для нас тогда был гедонизм. Мы не боялись совершать ошибки, а потому, делали это постоянно.