Учился я в Ярославском политехническом институте на архитектурном факультете. Время в девяностые годы было сложное, деньги быстро обесценивались, и цены росли с каждым днём. О моём детстве и службе в армии вы уже слышали, я не раз рассказывал.

Когда я окончил третий курс университета, летом умер мой отец. И мне помочь материально было уже некому. Мама работала бухгалтером и получала маленькую зарплату. Я во время летних каникул работал официантом в уличном павильоне ресторана. Получал тоже по тем временам денег мало. И во время работы в павильоне, я познакомился с Галей, с вашей мамой, в которую очень влюбился. Но пожениться мы сразу не могли, всё по той же причине, отсутствия денег. Учёбу в университете мне пришлось оставить, и я устроился работать на стройку, так как из летнего павильона меня уволили, в связи с окончанием сезона.

На стройке я проработал бригадиром больше года, и мне там очень не понравилось: деньги платили не регулярно, часто зарплату задерживали, да и платили мне мало, как не доучившемуся специалисту. Однако ответственность у бригадира была большая. Исходя из этих причин, я со стройки уволился. Целый месяц я не мог никуда устроиться на работу. Читал объявления в газетах и прочитал однажды, что приглашают в совхоз на уборку картофеля. Работа эта тоже сезонная, но другого выхода у меня не было. С мамой в нашей двухкомнатной квартире жила в тот период семья моего старшего брата Ивана. От тесноты часто происходили всякие разногласия и ссоры. Мне всё это надоело, и я остался жить и работать в совхозе, где помогал убирать осенью картошку. В зимний период директор совхоза назначил меня бригадиром строительной бригады из трёх человек. Мы не строили, а занимались ремонтом животноводческой фермы. Жильё мне выделили в щитовом доме, в виде маленькой комнаты, с соседями за стенкой. Все удобства в этом доме были на улице.

С Галей мы переписывались, и в каждом письме я звал её приехать ко мне и пожениться. И наконец, она приехала. Свадьбы у нас не было, но мы в загсе расписались и стали жить в этой маленькой комнатке, размером в пятнадцать квадратных метров. В газетах стали писать о фермерских хозяйствах, что желающим заняться фермерством дают землю, технику и субсидии. Я с раннего возраста мечтал жить в деревне, хотел даже поступить учиться в лесной техникум, чтобы быть ближе к природе. Но родители отговорили.

Мне директор совхоза предложил поехать на курсы трактористов, так как в нашем совхозе их не хватало. Я выучился за месяц и решил отделиться от совхоза, чтобы стать фермером. Но директор стал уговаривать меня остаться, ведь я зарекомендовал себя, как не пьющий и добросовестный работник. Жена тоже исправно работала дояркой, хотя в начале своей работы очень боялась коров.

В тот период в нашем совхозе увеличилась смертность среди механизаторов: в основном из-за пьянства. Бывало, не работали и пьянствовали по неделе во главе с директором. В наш сельский магазин завезли спирт «Роял», и он оказался ядовитым. После употребления этого спирта несколько человек умерли, кто от инфаркта, а кто от инсульта. Среди зимы я поехал в районное управление сельского хозяйства, чтобы оформиться фермером. Чиновники встретили меня с удивлением на лицах.

– Макаров, ты представляешь, как тебе это будет тяжело, – говорил мне пожилой мужчина, заведующий отделом. – У нас в районе ты только третий человек, кто изъявил такое желание. И земли свободной у нас пока нет.

– Как же нет? – возразил я, – у нас в совхозе сколько угодно заброшенной земли, много участков зарастает кустарником. И мне, как и всем, полагается надел земли по Закону, если я выйду из совхоза. Об этом в газетах пишут.

Чиновник почесал затылок и говорит: «Тогда поезжай в налоговый орган и сначала зарегистрируйся, а потом придёшь к нам».

Я зарегистрировался в налоговой инспекции, но на этом мои мытарства не закончились. Директор совхоза не стал меня увольнять и не выделил мне участок земли.

Наступил апрель месяц, на полях появились проталины, и я торопился успеть завершить хлопоты с оформлением земли, чтобы весной вовремя вспахать свой участок. Часто ходил по полям, выбирал подходящее место и решил самовольно использовать три гектара, подальше от посторонних глаз.

Бухгалтер совхоза, хорошая женщина, посоветовала мне подать на директора заявление в суд, так как он не выделил мне мой «пай», участок земли. Я поехал в адвокатскую фирму на консультацию, где взяли с меня миллион рублей за услуги. (Миллион тогда был, как сейчас тысяча). Но адвокат сказал мне, что суд состоится только в июне. На мой вопрос, могу ли я занять участок земли самовольно, он одобрил это решение, потому что директор совхоза нарушает Закон, и суд будет на моей стороне.

В совхозе я стал числиться трактористом, когда получил удостоверение на право вождения трактором. Трактор мне тоже выделили, но он стоял возле гаража, до самой весны, запорошенный снегом. Я решил воспользоваться упрямством директора и сделать вид, что смирился, а сам буду пахать и совхозную землю и свою. Трактор был гусеничный, ему уже шёл десятый год, как его получил совхоз. До меня на нём работал хороший, добросовестный человек, но внезапно умер, после употребления «рояла». И вот, когда растаял возле трактора снег, я стал пытаться его завести. Проверил, как меня учили, наличие солярки и масла в двигателе, налил воду в систему охлаждения двигателя и стал дёргать трос стартёра. Дёргал до тех пор, пока не выбился из сил. Наконец, позвал опытного механизатора, который занимался ремонтом колёсного трактора:

– Стёпа, посмотри, что у меня с трактором, почему он не заводится?

Этот парень был гораздо старше меня, возможно с детства дружил с техникой. А я городской человек, не привыкший к технике, на курсах трактористов только один раз прокатился на таком тракторе. Нам объясняли больше теорию, чем давали практику. Стёпа подошёл к моему трактору, с видом знатока, вытирая тряпьём выпачканные руки.

– Ты в бак стартёра бензин залил? – спросил он.

– Нет, – ответил я в растерянности.

– Эх ты, интеллигент. А ещё хочешь быть фермером. Ничего у тебя не получится.

Он сам принёс канистру с бензином и залил его в бак стартёра. Затем два раза дёрнул за трос, и стартёр громко взревел, от чего уши заложило. А когда мотор трактора спокойно затарахтел, он выключил стартёр.

– Учись студент, пока я жив, – важно произнёс он и ушёл к своему трактору продолжать его ремонтировать.

О том, что я не способен стать фермером мне уже сказали несколько человек, и слова Степана окончательно взбудоражили моё самолюбие. Я решил настойчиво добиваться своей цели и доказать этим людям, что я не бросаю слов на ветер. Мой трактор продолжал тихо тарахтеть, и я решил потренироваться по вождению. Сел в кабину и поехал по сельской улице, управляя трактором рычагами и педалями. Железная машина меня не очень слушалась, трактор ехал рывками, и его тянуло в кювет. Я с трудом выровнял его путь, и тут навстречу из-за поворота вывернула машина-фургон, которая везла хлеб в наш сельмаг. Меня охватило оцепенение в ожидании столкновения с хлебовозом. Даже вспотела спина от напряжения и волнения. Но всё обошлось, и я стал более уверенно управлять трактором. Проехав вокруг села, я остановился возле своего дома, и когда входил в крыльцо, то почувствовал запах жареной рыбы. Это Галя готовила ужин. Войдя в комнату, я спросил: «Как дела? Когда пойдёшь на вечернюю дойку?» Она с загадочным видом ответила:

– У меня выходной, а на завтра я отпросилась и поеду в районную больницу.

– А что случилось? Ты заболела?

– Нет, я, наверное, беременна. Буду проверяться.

Я, конечно, обрадовался, что у меня вырастет помощник и нежно поцеловал жену.

– Галя, сколько детей ты мне нарожаешь? – спросил я.

– Не знаю. Родить бы одного, а там уж посмотрим. Зачем тебе много детей?

– Чтобы было не скучно в деревне, и чтобы были помощники по хозяйству.