– Остановите ваши безумные эксперименты! – неожиданно крикнул Том одному из сотрудников, схватив того за рукав комбинезона. – Вы подвергаете этих людей смертельной опасности! – Том продолжал кричать, пытаясь прорваться к уже исчезнувшему в жиже мазута приятелю, но пара сотрудников корпорации крепко схватила его за руки и остановила.

– Да что с тобой не так, соискатель?! Ты отстранён от стажировки! – по очереди высказались держащие Тома сотрудники корпорации. Они хотели его вывести с территории, но в этот момент вокруг бассейна началась странная суета, сопровождаемая звуками сирены. – А, дьявол! – выругался один из державших Тома сотрудников корпорации.

– Общий подъём на поверхность всех соискателей! – последовала команда от старшего сотрудника, и через минуту площадки, на которых находились новички, показались на поверхности бассейна. Сотрудникам корпорации, Тому и немногим, не успевшим погрузиться соискателям в скафандрах, предстала страшная картина лежащих вповалку неподвижных тел. Том одним из первых прервал своё оцепенение, намереваясь броситься к лежащему навзничь приятелю, но сотрудники корпорации вновь помешали ему, схватив его за руки.

– Всем соискателям срочно покинуть место стажировки! – последовала очередная команда от старшего сотрудника, после которой остальные его коллеги, обладая небольшим численным перевесом, почти силой выпроводили новичков к стоянке электромобилей. Том, который пытался сопротивляться такому повороту событий, постоянно оглядывался назад в надежде рассмотреть происходящее на площадках, но всё, что ему удалось увидеть, – неспешная попытка оказания сотрудниками корпорации искусственного дыхания парочке тел новичков на близлежащей платформе сектора с чистой водой.

– Принимай последних пассажиров! – сотрудники корпорации, поддерживая за руки, подвели к стоящим электромобилям, на треть заполненных людьми, двух спасённых ими новичков, которые не без труда молча уселись на пассажирские сиденья одного из них.

– Что там? – полюбопытствовал скорее из любопытства, чем из сострадания один из сидящих в электромобиле сотрудников у своих только что подошедших коллег.

– Бракованная партия скафандров, – тихо и безэмоционально ответил ему коллега.

В это время к стоянке подошёл старший сотрудник, громко обратившись к понуро сидящим в них новичкам: – Первый этап сегодняшней стажировки вами не пройден. Поэтому вас переместят на другой уровень, ибо корпорация желает дать вам второй шанс! И не печальтесь о своих товарищах, ведь их семьи получат хорошую компенсацию! Так что успехов вам! – бодро сказал он в конце своей пламенной речи и добавил, указав пальцем на Тома, погружённого в ощущение безграничного одиночества: – А с этим крикуном хочет пообщаться служба безопасности.

Она вскочила на лапы и вместе со всеми побежала прочь, когда к привычным звукам ночной саванны неожиданно добавились раскаты грома от выстрелов и в звёздном зимнем небе то тут, то там начали вспыхивать мерцающие отсветы фар. Рёв приближающихся машин с весёлыми людьми, улюлюканьем, напоминающим жителям саванны, кто здесь хозяин, заставлял травоядных мчаться мимо встревоженного прайда без опаски быть атакованными им.

Не считая трёх маленьких львят, львица была самой юной охотницей в своём прайде, только совсем недавно испытав волнительное первобытное чувство от участия вместе со старшими самками в охоте.

Но сейчас охотники сами превратились в добычу, и молодая львица вместе с другими самками с надеждой смотрела на льва – огромного сильного самца в самом рассвете сил, который в эти минуты, потеряв уверенность, зычным рыком звал своё многочисленное семейство в противоположную от наступающих браконьеров сторону. Лев предпринял попытку оторваться от стремительно мчащихся на прайд джипов, дальним светом своих фар слепящих животных, но смог увести лишь часть самок с львятами в спасительный неглубокий овраг, оставив на расправу браконьеров двух замешкавшихся самок.

«Бум! Бум! Бум!» – звуки выстрелов раздавались почти беспрерывно, когда браконьеры наперебой, хвастаясь друг перед другом, выпускали смертоносные послания обитателям саванны. Самая старшая самка прайда и её дочь – та самая юная охотница – быстро оказались отрезаны людьми от оврага. Юная львица смотрела на загородившую её своим телом мать, которая, испытывая страх и отчаяние, с прижатыми к голове ушами, всё же интуитивно, в знак готовности драться за уже подросшего детёныша до конца, показала атакующим мощный оскал.

Но люди и не думали придать этой схватке благородства – не сходя на землю, разрядили в старую охотницу большую часть содержимого магазинов своих винтовок. Сначала выпущенные ими пули пролетали мимо, затем их часть попала в цель, лишь слегка ранив охотницу, которая приняла эту обжигающую боль за укусы невидимых противников, постоянно поворачивая морду в попытке вцепиться мёртвой хваткой в атакующих её врагов. Первые промахи лишь позабавили стрелявших людей, и они встретили радостными криками вид болезненных метаний охотницы. Эта сцена не была сражением, а больше походила на мучительную казнь, и через пару минут одному из браконьеров надоел вид загнанного зверя, по прежнему закрывающего своим крупным телом сородича поменьше. Браконьер спокойно прицелился и выстрелил, прошив насквозь тело взрослой львицы и заставив её упасть навзничь, но лишь на миг. Через мгновение львица вновь вскочила, тяжело дыша, на четыре лапы, показав людям, как и прежде, готовность сражаться. Её звериный оскал окрасился в багровый цвет, дополняемый вырывающимся хрипом из простреленного лёгкого. Ещё выстрел, ещё! Но взрослая львица, чувствуя приближение собственной смерти, уже не обращала внимания на людей, направивших дула своих винтовок в её сторону, лишь напоследок бросив в сторону дочери угасающий взгляд, в котором, кроме невыносимой боли, та могла прочитать немой призыв: «Спасайся!» Юная охотница же, замерев на месте, смотрела на свою рухнувшую на землю и истекающую кровью мать, пытаясь полностью скопировать её оскал и грозный рык. Она, почти окружённая с трёх сторон, непременно стала бы вторым трофеем веселящихся поблизости браконьеров, не сделай один из нападавших опрометчивый поступок: в возникшей паузе он, не дожидаясь перезарядки своего арсенала другими, произвёл одиночный выстрел.

– Р-ра-а-а! – завизжала от обжёгшей её левую лопатку нестерпимой боли юная львица, бессознательно немедленно бросившись в сторону стрелявшего, словно намереваясь его атаковать. Через пару секунд она оказалась между двух джипов с перепуганными браконьерами внутри и… тем самым получила шанс на спасение. Несмотря на жгучую боль, рана не была глубокой и позволила ей что есть силы броситься бежать в ту сторону, откуда недавно прибыли эти странные существа, с непонятным ей наслаждением несущие смерть обитателям саванны. Тем временем браконьеры, осознавшие свою ошибку, провожали убегающую от них львицу улюлюканьем и очередными залпами из винтовок, при этом не торопясь развернуть джипы в обратную сторону, чем позволили молодой охотнице постепенно удалиться на спасительное расстояние от места гибели её матери.

Она всё бежала и бежала по ночной саванне, давно уже не преследуемая людьми, пока, наконец, не остановилась в надежде уловить знакомые запахи соплеменников из прайда или услышать рык его главы. Но почему вместо радости спасения вся её звериная сущность содрогнулась? Почему в её сердце вновь проник страх от этого ещё тихого шелеста травы вдалеке и сладковато-омерзительной вони падали? Гиены!

Львица, всё ещё надеясь остаться незамеченной, попыталась обойти опасность стороной, однако крики гиен, почуявших раненного зверя, быстро наполнили округу. Большим полукругом стая гнала её к изгибу реки, потерявшей в зимний период часть своих вод. Молодая львица отчётливо слышала голодный крик вожака стаи – сильной беременной самки, желающей дать больше жизни своему ещё нерождённому потомству.