– Марья… – предупреждающе рычу, потому что от ее резкого поведения начинаю снова закипать, – Тормози.
– Ах извини! – она фыркает, толкает меня в больное плечо, проходя мимо, и топает к дивану.
Я окончательно теряю конструктив нашего дебильного диалога, разворачиваюсь к Марье лицом и, потирая плечо, смотрю, как она надевает трусики и лифчик.
Девушка подходит к письменному столу, открывает ящик и достаёт оттуда косметичку. Плюхается на стул, на котором сидел я, и начинает доставать какие-то тюбики.
– Где ты была всю ночь? – спрашиваю угрожающе.
– Я же не спрашиваю тебя, – она фыркает, – Где был ты?!
– Спроси… – говорю примирительно.
– Мне неинтересно, – она дергает плечами и открывает баночку с кремом.
Мои мозги начинают подтекать. Что происходит?
– Куда-то собираешься?
– Да, – отвечает с вызовом, но ее голос вибрирует даже на коротком ответе.
Правильно, бойся, Мышка…
– Ты никуда не пойдёшь, – говорю спокойно и смотрю, как взрываются ее плечи.
– Тогда уходишь ты! – она вскакивает с кресла и идёт в коридор, показывая мне дорогу, – Что с моей дверью? – с яростным шипением тормозит и разворачивается, – Что вообще ты себе позволяешь! Делать… – всхлипывает, всхлипывает и закрывает лицо ладошками, – Со мной. С моей жизнью…
Все. Вот теперь поговорим. Рывком впечатываю ее в себя. Дрожащую, растерянную, сладкую, мою… Сомнений в этом у меня нет. Марья не умеет врать. Она рыдает на моем плече навзрыд.
– Ну тише, детка, – я целую ее в макушку, висок, – Тише, все же хорошо. Я был немного занят.
– Знаю я твоё «занят», – она истерично хмыкает, – Если бы своими руками пулю из тебя не вытащила, то ещё может быть поверила б, – она упирается в мою грудь ладошками, отталкивая, и я подчиняюсь.
– Там просто непонятка по бизнесу вышла. Переговоры затянулись. Позвонить не мог, – я осторожно подбираю слова, – Прости.
– Я тебе не верю, – говорит, глядя мне прямо в глаза.
Да, что ж так сложно то!
Глава 4. Ищите женщину (Флэшбэк ч. 3)
Михаил
Маша ускользает от меня на кухню, я иду следом. Она вытирает щеки салфеткой и наливает чайник водой.
– Чай, кофе? – спрашивает неуверенно, – Завтрак?
– Завтрак…
Она коротко кивает и достаёт из холодильника яйца, молоко и сосиски. Я молча наблюдаю за ее уверенными, немного рваными движениями. Мне хорошо, будто я, наконец, дома. Готовит только для меня. Перекладывает омлет в тарелку, ставит ее передо мной на стол и подаёт вилку.
– А ты? – смотрю на девушку с подозрением.
– А я с утра только чай могу…
– Тогда делай чай.
Маша разливает кипяток по чашкам, а я рассматриваю ее маленькую белоснежную кухню. На невысоком холодильнике стоит деревянная хлебница – я уже и не помню, когда последний раз видел такие. На окне с фиолетовыми шторами два горшочка с хризантемами. У квартиры солнечная сторона, и там за стеклом, уже вовсю начинается новый день, и слышно дворовую кокофонию. Кстати, у Марьи четвёртый этаж. Почему так громко?
– О, – девушка следит за моим взглядом и немного смущается, – Они деревянные, да. Я с хозяйкой договорилась, но не успела ещё поменять, – ставит на стол две чашки с чаем и садится напротив.
Я зависаю глазами на упругих полушариях Машиной груди, которая затянута в чёрное кружево. Кажется, она стала больше, или это просто моя голодная фантазия.
– Надо одеться… – сделав глоток чая, Маша подхватывается из-за стола.
– Нет! – я перехватываю ее за руку, – Мне так нравится. Сядь и спокойно посиди.
Следующие несколько минут я с удовольствием ем, в она пьёт горячий чай мелкими глотками.
– Твоя очередь, – я кладу вилку в пустую тарелку, – У меня к тебе два вопроса.
– Какие? – осторожно.
– Первый – где ты провела ночь?
Складываю руки на груди, и вижу, что Маша прячет улыбку за кружкой.
– Гуляла, – ставит чашку на стол, – Злилась и волновалась за тебя. Потом зашла в магазин, чтобы купить себе мороженого и заесть неудачное свидание, – стреляет в меня своими зелёными глазищами, – Но встретила бабульку знакомую из соседнего дома. Она пожаловалась, что на пять минут вышла в магазин, чтобы деньги на телефон положить. Кошку боится оставлять, та уже десять часов рожает…
– Марья… – я не могу удержаться и осуждающе качаю головой, – Где ты их убогих находишь?
– Ну вот, – она хмурит брови и отмахивается, – Короче, из магазина мы к ней домой пошли. А из дома – в ветеринарку на такси. Киске кесарево сделали. Шесть штук родили. Телефон разрядился… – она жмёт плечами, – Никаких мужчин и криминала… – заканчивает с едкостью.
– Достаточно! – слегка повышаю голос, перебивая ее.
Маша растеряно замолкает.
– Я хочу, чтобы ты переехала ко мне, – говорю с нажимом, и да, это очень слабо похоже на вопрос.
– В качестве кого? – Маша спрашивает тихо и без улыбки.
– В качестве моей женщины, – говорю уверенно, но видя, как иронично дёргается бровь девушки, понимаю, что говорю что-то не то.
– Очень щедрое предложение, но я откажусь, – она поднимается со стула и забирает у меня пустую тарелку.
– Ответ не принимается, – рычу ей в спину, – И хочу, чтобы ты исключила работу на скорой. Желательно, вообще работу.
Тарелка приземляется в раковину со звоном.
– А вам не кажется, Михаил Павлович, – она переводит дыхание от возмущения и второй раз за день повышает на меня голос, – Что приказы вы должны раздавать своим подчинённым, а я буду жить так, как сочту правильным!
– Не будешь, Марья! – меня перекрывает и я гаркаю, – Во-первых повышать на меня голос, а во-вторых… – я немного сбавляю тон, – Я объясню тебе один раз. И чтобы у нас не было недопонимания впредь.
Маша замирает и испуганно хлопает глазами. Так резок я с ней первый раз.
– Ты – моя любимая женщина, а значит, ты – мое слабое место. И это не изменится, если ты уйдёшь или будешь жить отдельно. Первый удар будет всегда прилетать по тебе. А я буду рвать и убивать каждого, кто посмеет просто косо посмотреть в твою сторону!
– А если бы я не была любимой? – спрашивает тихо. Неуверенно поднимает на меня глаза и покусывает губы. Я безумно хочу эти губы!
Поднимаюсь и подхожу к ней. Опираюсь с двух сторон руками на гарнитур за ее спиной и нависаю, вжимая бёдрами ее попу в столешницу. Маша, распахнув глаза, тяжело и горячо дышит в мой рот.
– Меня бы мало волновала длительность твоей жизни, – отвечаю ей жестко и честно, – Я даю тебе две недели, чтобы свыкнуться с этой мыслью и решить дела. Или я решу их сам, – перехватываю ее за шею сзади и врываюсь во вкусный рот поцелуем. Ее руки взлетают на мои плечи в попытке оттолкнуть, но я только крепче прихватываю ее мокрые пряди волос и, глубоко вворачивая язык, чувствую, как своей щетиной царапаю нежную кожу. В какой – то момент девушка перестаёт сопротивляться, а я перестаю ее удерживать, успокаивая горящие губы нежными поцелуями.
– Я подумаю… – ее дрожащее.
– Поздно думать, Мышка, ты – моя. Просто прими этот факт и станет проще.
Отпускаю ее и ухожу из кухни в комнату. Расправляю на диване постельное белье, нахожу какой-то учебник под подушкой и откидываю его в сторону. Снимаю с себя рубашку и расстёгиваю джинсы.
– Что ты делаешь? – раздаётся за моей спиной опасливый Машин голос.
– Ложусь спать. Я зверски устал. И ты тоже ложишься.
Сваливаю одежду на пол, вытягиваюсь на постели, которая одуряюще пахнет Марьей, и подминаю под головой подушку.
– Жду тебя, – говорю давяще.
– Я не согласна, – девушка качает головой, поднимая мою одежду и перекладывая ее на кресло, – Я не могу бросить работу. У меня учёба, за которую нужно платить, квартира… – она присаживается на край дивана, – Нужен опыт работы… И я очень боюсь от тебя зависеть… – добавляет тихо.
– Мышка, – тяну ее на себя и укладываю на грудь, – Я должен тебе свою жизнь, и открыть твой личный счёт с любым количеством нулей, это – не проблема, поверь. Но абсолютно бесполезно, потому что я никогда не отпущу тебя, – я крепко вжимаю ее в своё бедро, подтверждая намерения.