И вновь он почувствовал, что, спрятавшись за холодным равнодушием, она мысленно рассекает его на части, безжалостно; ему однажды довелось видеть подобное наяву, так делали люди из Королевской академии, препарируя труп собаки – четко и хладнокровно.

– Я достаточно ясно выразился? – не удержался от вопроса Беннейт.

– Достаточно, ваша светлость. Ваша мысль ясна, как и сила шотландского ветра и его жестокость. Желаете, чтобы я до отъезда не выходила из комнаты? Или мне просто молчать, когда Джейми ко мне обращается? Вы этого хотите? Тогда отдайте распоряжение сделать приготовления, я уеду завтра же. – Она перевела дыхание, явно сдерживая рвавшийся наружу поток слов. – Я уверена, что наше общение не нанесет вреда Джейми, хотя он, безусловно, будет тяжело переживать расставание. Ваш сын – чудесный мальчик, но ему не хватает общения, к тому же я всегда предпочитаю оставаться самой собой и не меняться в угоду чьей-либо воле. Если вас это не устраивает, отправьте меня назад. Утром я буду готова выслушать решение, ваша светлость. Спокойной ночи.

Беннейт молча смотрел на дверь, закрывшуюся прямо у него перед носом. Он и не представлял, что она ответит так возмутительно нагло, к тому же выдаст целую тираду. Возникло желание – давно оставленное в детстве – изо всех сил пнуть ее… его дверь. Удержало лишь то, что миссис Лэнгдейл могла выйти на звук, а он, черт возьми, понятия не имеет, что сказать в таком случае.

Джоан не могла вспомнить, когда последний раз была так возмущена. Впрочем, нет, отлично помнила – тогда мама сказала, что им надо переехать в дом леди Тиль. С Джоан случилась настоящая истерика, она обвиняла маму и в смерти отца, и в потере дома, и гордости, и независимости. Мама плакала, пыталась ее успокоить. Позже, лежа в постели, Джоан слушала ее всхлипывания и чувствовала себя презренным червем, а на следующее утро извинилась за несдержанность. Больше она не позволяла себе открытую демонстрацию чувств. До прошлого вечера.

Последнее время выдержка ее подводила, видимо, дело в утомительной поездке и пребывании в мрачном замке Лохмор. Вчера, разглядывая его из кареты, она поразилась размерам грозного великана, возвышающегося на утесе и достающего верхушками башен грозовых облаков. А может, дело в том, что речь герцога пробудила воспоминания о злополучном бале шесть лет назад, тогда он критически разглядывал ее с таким же раздражением во взгляде, как и Аксморы, отчего ей хотелось провалиться сквозь землю.

Во время поездки в Шотландию неприятное чувство ее не посещало. Она не сдержалась лишь прошлым вечером, для поддержки даже пришлось прислониться спиной к двери. Она старалась не смотреть на красивое лицо герцога, казавшееся от пламени свечи более резко очерченным и суровым. И самое неприятное, пожалуй, и ужасное, что он намеревался лишить ее общества Джейми – единственного светлого человека в ее окружении. К тому же выставил все так, будто она делала нечто недопустимое. Его мотивы понятны, но все же ей невероятно горько. Ей хотелось ворваться в покои герцога и высказать все этому невыносимому человеку. Пожалуй, так она и сделает.

Джоан остановилась, увидев Ангуса, выходящего из комнаты, что была справа.

– Ангус, скажите, где я могу найти его светлость?

– Здесь, в покоях, миссис Лэнгдейл. Он и мистер Маккрири сражаются с чудовищами под названием дебет и кредит.

– Ах вот как. Пожалуй, будет неуместно просить его отвлечься на пару минут.

– Думаю, он будет только рад возможности вырваться, миссис Лэнгдейл.

Джоан сомневалась, но все же кивнула. Ангус распахнул дверь и доложил. Она вошла, высоко вскинув голову, и произнесла:

– Ваша светлость, позвольте просить вас уделить мне немного времени.

Лохмор поднял голову и окинул ее ледяным взглядом, отчего сердце ушло в пятки. Не сказав ни слова, управляющий поспешил выйти, и Джоан продолжала, даже не дождавшись, когда за ним закроется дверь:

– Я хотела бы извиниться за сказанное вчера вечером. У меня нет на это права, к тому же я понимаю, что вы действуете только в интересах Джейми. И все же я не могу оставаться равнодушной к тому, что вижу, а потому желаю покинуть замок прямо сейчас. Я не вернусь в Аксмор, потому можете не оповещать о моем уходе леди Тиль. К тому времени, как до нее дойдут известия, что меня здесь нет, вы уже вступите в брак, необходимость плести интриги против вас отпадет.

Герцог слушал ее внимательно, было видно, что он подобрался внутренне.

– Что значит вы не вернетесь в Аксмор?

– Только это и ничего более. Я почти не тратила деньги из ренты и накопила достаточно, чтобы снять жилье в городе и по крайней мере год не беспокоиться о том, как жить. За это время я смогу найти работу, например в школе для девушек, у меня есть все необходимые навыки.

Герцог встал и медленно подошел к ней.

– Сядьте.

Оторопев, Джоан огляделась и опустилась в ближайшее кресло Лохмор стоял перед ней, скрестив руки на груди.

– У меня другое предложение. После нашего вчерашнего… разговора я подумал и принял решение заключить новое соглашение. В ближайшее и достаточно продолжительное время я буду очень занят. Помимо рутинных дел и управления поместьем, мне предстоит уделять время подготовке бала на день летнего солнцестояния, а также готовиться к союзу с Маккриффами. Надеюсь, договоренности будут достигнуты, свадьба состоится уже скоро. Прежде чем вы бросите мне в лицо обвинения в тщеславии, скажу, что я делаю это не для себя лично, а ради финансового благополучия и процветания Лохмора, а также улучшения клановой политики Шотландии.

– Я не…

– Но вы об этом думали.

– Я не…

– Впрочем, дело не в этом. Главное, что Джейми здесь одиноко. Надеюсь, когда я женюсь, у него появятся братья и сестры, к тому же он сможет посещать местную школу. Но до этого времени необходимо, чтобы рядом был компаньон, как выразилась леди Тиль. За проведенную с нами неделю вы смогли доказать, что умеете ладить с детьми. Потому я хотел бы просить вас, миссис Лэнгдейл, остаться в Лохморе, по крайней мере до помолвки. Уверен, леди Тиль щедра на выплаты так же, как на похвалу. Если примете мои условия и останетесь здесь, не будете ни в чем нуждаться.

– Но я не могу…

– Только на моих условиях, миссис Лэнгдейл. Или прощайте.

Джоан немного успокоилась, что радовало и тревожило одновременно. Ей следует забыть наконец страхи, стать смелой и действовать, а не позволять себе вновь попасть в зависимость, какими бы привлекательными ни были условия.

– Итак, миссис Лэнгдейл? – нарушил молчание герцог. – Слово за вами.

В комнате было так тихо, что слышен свист ветра, прокравшегося в щели окна, и треск поленьев в камине. Джоан поежилась, хотя не мерзла, и посмотрела на тень, которую отбрасывали на пол темные облака. Совсем недавно она была полна решимости, а теперь испугалась. Ведь нет ничего страшного, если она задержится в Лохморе на месяц, не так ли? К тому же привязанность к Джейми была сильнее, чем к любому из детей Аксморов.

– Я согласна.

Он покачал головой, а затем огляделся, будто только что осознал, где находится.

– Этот замок невозможно прогреть. Я велю миссис Мерри найди вам накидку или плащ потеплее, чтобы не мерзли на улице. Хотел бы сообщить вам некоторые правила. Никогда, ни при каких обстоятельствах не спускайтесь в северную бухту, там очень сильное течение и приливы. Джейми знает, что ходить туда ему разрешается только со мной или Ангусом. Однако можете гулять по берегу в южной бухте, она защищена скалами, там спокойно и безопасно. Вам все ясно?

Джоан помедлила и закивала.

– Хорошо. Ужины редко бывают общими, поскольку я приезжаю поздно, чаще всего вы будете ужинать с Джейми или в своей гостиной. Иногда – очень редко – мы ужинаем с моим дядей и леди Мораг. Она необщительна, предпочитает все время находиться в своих покоях в башне, где есть все ей необходимое. Я бы советовал вам не нарушать ее уединение, она человек… своеобразный. Кроме того, не забывайте, что вы из рода Аксморов, я дал понять миссис Мерри и прочим слугам, что вы моя гостья. К вам не будут относиться как к гувернантке или компаньонке. Это понятно?