Эйфорию сменила серьезная деловитость. Весь путь до вокзала Славка мысленно прикидывал план действий и по прибытию располагал немалым количеством способов получить вожделенное Ожерелье. Способы варьировались как по степени сложности, так и по степени жестокости. Впрочем, он надеялся, что можно будет обойтись без пыток. Славка не любил мучить, его собственная самая первая кончина растянулась надолго, и с тех пор он уверенно считал, что смерть должна быть быстрой. Хранитель смотрелся совершеннейшим хлюпиком: наверняка будет достаточно его припугнуть. А пока пусть очухается и немного пообвыкнет – легче на контакт пойдет. На вокзале Славка получил в обмен на жетон спортивную сумку и даже умудрился попасть на следующий же паром. Неудобное у поселка расположение, что и говорить – на косе. Иначе как по воде не доберешься. И ладно отдыхать на выходные – считается, что тут уникальная природа. Например, какие-то противные колючки, из-за которых нормально по дюнам не побродишь, якобы только здесь и в Индии растут. Ноги режут они, несмотря на всю уникальность, не меньше. Но жить? Есть магазины, школа начальная, есть парочка кафе и аптека. Зато в старшие классы-на работу – изволь на Большую Землю. О больнице и речь не идет. Проклятая Коса, проклятый город… на редкость мерзкий мир.
Олега Славка нашел там, где оставил – в прихожей на банкетке. Новый жилец будто дремал с открытыми глазами и едва повернул голову на Славкин голос. Наверняка, самое правильное сейчас – накачать его спиртным и уложить спать.
- Пойдем-ка выпьем за знакомство.
Поскольку Олег приглашение проигнорировал, Славка со вздохом подхватил его под мышки и поволок к столовой. И пусть гость с его худосочной комплекцией и птичьими косточками весил чуть побольше кузнечика, Славка успел помянуть недобрым словом километровые коридоры. Не дом, а дворец какой-то. Зачем эдакая громадина семье из трех человек? Шагов десять Олег еще кое-как волочил ноги, потом его пришлось нести по-настоящему. Ужасно неудобно.
В баре Славка выбрал бутылку коньяку и поставил перед Олегом внушительную порцию.
- Пей давай. Потом проспишься, легче будет.
Парень неохотно взял бокал, понюхал и поставил обратно.
- Как это вообще получилось?
- Что? – не понял Славка.
- Авария.
- Очень просто. У его дочки День рождения был. Он принял изрядно, потом повез их на аттракционы и не справился с управлением. Такое каждый день случается. Ты пей, пей.
- Nein… Нет, не мог Каравай, – умоляюще сказал Олег.
Словно надеялся, будто Славка сейчас признается, что на самом деле Караваев был трезв аки стеклышко и аварию подстроили зеленые человечки из летающей тарелки.
- Не мог рисковать женой и дочкой? – хмыкнул Славка. – Ты его как, давно знаешь?
- Мы пятнадцать лет не виделись, – бормотнул Олег.
- Ага. Значит, еще детьми разбежались, правильно? Вот и делай выводы, что он мог и чего не мог.
Телячьи глаза подозрительно заблестели, но вместо того, чтобы лить сопли, парень вдруг разразился длинной тирадой на немецком. Звучала она как полная нецензурщина. Впрочем, по Славкиному разумению абсолютно весь немецкий звучал как нецензурщина. А точнее он сказать не мог, ибо в памяти этого тела особых знаний иностранных языков не наблюдалось. Английский в количестве десятка разговорных фраз не в счет. Когда Олег замолчал, Славка кивнул на бокал.
- Пей.
- Спасибо, но я не пью. Совсем.
- По состоянию здоровья? – постарался, чтобы вышло больше сочувственно, чем с издевкой.
- Мг, – согласился Олег. – Аллергия на спиртное.
- Сильная?
Парень выдал бледное подобие улыбки.
- Если здесь есть реанимация, то откачают.
- Реанимацию захотел… – Славка не поверил ни на грош, но покуда подыграл. – Здесь даже зубы полечить негде. Тогда я тебе горячий чай сделаю, сладкий.
Он встал и включил электрочайник.
- Слава, – позвал Олег, – сколько я…
- Знакомые зовут меня Косо, – перебил Славка. – Потому что фамилия – Косов.
- Хорошо, Косо. Сколько я буду должен за комнату?
- Я посчитаю позже. Гостевые на втором этаже, но тебе, наверное, будет удобнее на первом…
- А мансарда?
Славка едва не обжегся:
- А на крышу залезть не хочешь? Подниматься-спускаться как думаешь? А если пожар, не к ночи будь помянут?
- Мне полезно тренироваться, – возможность пожара парень, очевидно, исключал как таковую.
- В мансарде, в любом случае, библиотека. Выбирай тогда на втором.
Умереть-не встать. Этот задохлик только до второго этажа ковылял битые четверть часа и в три приема. Пройдет немного – сядет прямо на пол, посидит, потом еще немного. Причем без опоры с пола он сам подняться не мог, из чего Славка заключил, что придется расставлять по коридорам банкетки. Благо их, совершенно не нужных, было более чем достаточно. На лестнице Олег и вовсе едва ли не по перилам полз. Славка с трудом сдерживал раздражение и болтал без умолку. Олег, напротив, молчал как партизан. От крайней сосредоточенности, надо полагать. Упомянул разве, что долго жил в Германии, а теперь переводы делает и детей немецкому на дому учит. Все правильно, нет дороги – идут в педагоги. Хотя бы ясно, почему из него в минуты, так сказать, душевного волнения немецкий прет.
Олег без пререканий согласился на первую же продемонстрированную комнату. На втором этаже было три гостевые, каждая на два человека, и они все время имели такой вид, будто с минуты на минуту в дом обещают нагрянуть гости: свежезаправленные кровати, полотенца и все такое. Спросить Славку, так он бы их запер, да и дело с концом. Но гипераккуратная Люля вылизывала эти комнаты с рвением содержательницы отеля. Теперь-то, когда Люли нет, он точно их закроет.
- Санузел в конце коридора, – с сомнением сообщил Славка.
- Я дойду.
- Ну смотри. Ладно, отдыхай. Ходи, где хочешь, бери, что хочешь, если что, зови. Или нет, давай я тебе свой номер дам. Телефон-то есть? Здесь такая звукоизоляция, что наверху убивать можно, внизу не услышат. Звони, в общем.
Ага, а если найдешь Ожерелье, свистни.
Следующие полчаса Славка старательно таскал банкетки. Делать было особо нечего, и он рано лег спать.
Он резко открыл глаза и даже подскочил, будто в бок пихнули. Вокруг царила тишина, и было светло: луна смотрела в окно, бледное пятно лежало прямо на подушке. Может, это его разбудило? Славка зажмурился и привычно прощупал пространство. Времени не так уж мало прошло после постигшего семью Караваевых несчастья, а дом по-прежнему выглядел и чувствовался опустевшим. Нет, Славка нисколько не тосковал, просто как-то непривычно было без острого пурпурного блеска Наташи и приглушенного золотистого, очень теплого сияния ее дочки. Неизвестно, как изначально выглядел Караваев, но в этом доме – Хранитель вблизи Ожерелья – он воспринимался льдисто-синим. Палевое, мутнеющее с каждым днем пятно – Гера. И совсем уж странно оказалось не обнаружить салатно-розового перелива Люли у себя под боком… Славка вздохнул и осторожно потянулся вверх, к Олегу. Осторожно – это его и спасло. В голове взорвался сверкающий ультрамарин, ударило почти физически. Ничего себе задохлик… да сама Гауя, наседка эта синюшная, ненамного ярче. Поскуливая сквозь зубы, от поспешных выводов он открестился. Сидишь ты на ящике тротила или на ядерной бомбе… разница в мощности взрыва, конечно, есть, только результат для тебя примерно один. Так что не стоит так запросто сравнивать. Он собрался с силами и попробовал еще раз, совсем тихонько. Сияние слепило, пульсировало неровно и дергано. То ли парень видел крайне неспокойный сон, то ли… поливал слезами подушку. Это и побеспокоило? Или что-то другое? Половина третьего ночи… Славка натянул джинсы и, полуголый, босиком, вышел на веранду. Ясное небо, похолодало. И вдруг захотелось на пляж.
Хвоя, мягкая и колючая одновременно. Шишки. Мерный гул. Через сосновую рощу он выбрался к дюнам. Оскальзываясь и наступая на колючки, перешел их и очутился на пляже. Знаменитые поющие пески. Здешний песок на самом деле звучит под ногами. Поет или скрипит – это уж смотря на чье ухо. Еще он даже под луной серый и какой-то неопрятный, с россыпью мелких веточек и пучками травы. Море тоже серое и неопрятное, пенистое, выбрасывает на берег водоросли. А из-под воды поднимается желто-оранжевый свет, словно кто-то дно поджег. Янтарь. Он же в водорослях, угольками. Славка отступил к подножию ближайшей дюны, словно камешки могли на него броситься. К тому же возле воды было и вовсе холодно да еще этот неизменный пронизывающий ветер. Славка вспомнил Люлю, как она гордо выступала по пляжу в символическом бикини – и джинсовой куртке до колен поверх. Зато между дюн воздух днем стоял неподвижный и горячий до такой степени, что хоть яичницу в песке жарь. О да, остается восхвалять целебный воздух с как их… фитонцидами. Он поежился, поднял глаза к луне, через мгновение опустил взгляд – и увидел одинокую фигурку, бредущую вдоль кромки воды. Разглядел русые распущенные косы и бледное лицо.
