Когда же в колыске* запищал наследник, Андрий окрестил его в костеле и дал там слово вывести в люди, что с успехом и проделал.

По окончании школы за хабар* пристроил его в медицинский институт, после которого молодой Деркач стал врачом-стоматологом. Гроши получал не абы какие, но имел солидный приработок, ставя нужным людям коронки и мосты из драгметалла. Два золотых дуката для почину подарил ему батько. Он же помог с деньгами на кооперативную квартиру в областном центре, где наследник нашел достойную подругу жизни. Теперь вот вырос внук, который трепетно любил дедуся.

После его рождения, устраивая свою городскую жизнь, сын с невесткой часто определяли Васылька до батькив у Ровно, где бабка Мирослава рассказывала хлопчику сказки о ведьмах и вурдалаках, а дед о героях Украины – Мазепе, Кармелюке и Олексе Довбуше. От него маленький Васылько впервые услышал слово «москали», с которыми и бились эти самые герои. Внук подрос, стал ходить в школу и приезжать к старикам на каникулы, где дед Андрий продолжил свое воспитание.

Ко времени поступления в университет Васыль люто ненавидел «москалей», знал, что они упекли деда в Сибирь, как когда-то Кармелюка, и считал его для себя примером. В стенах же родной альма-матер посеянное в душе внука старым бандеровцем семя пустило корни в благодатную почву.

Носящий имя Ивана Франко старейший университет Украины к тому времени имел ряд достойных выпускников. В их числе были Андрей Бандера – ярый националист и отец идеолога украинского фашизма, Евген Коновалец – создатель ОУН-УПА* и много других, не столь известных, ставших впоследствии антисоветчиками, диссидентами или сбежавших на Запад. Окончательно дедовские «лекции» подкрепились у Васыля участием в националистической организации «Рух», официально созданной к тому времени в республике.

Когда внук рассказал деду о своем членстве в организации, старый Деркач перекрестился на икону и, сказав «прыйшов наш час!», пожелал научить его практике. А для того поведал свое героическое прошлое, от которого у будущего журналиста захватило дух. Так было интересно. Васыль узнал о боевых группах УПА, формах и методах их деятельности, способах тайной связи и работы с населением, а также ряде операций.

И вот теперь, на очередных каникулах, внук вместе с дедом ехал учиться владеть оружием, которое у старика было припрятано в схроне.

Оставив позади Ровно, мотоцикл выехал на дорогу к Дубровице и прибавил скорости. На полпути он свернул в обширный, теряющийся за горизонтом лесной массив, на отдельных холмах которого виднелись руины старых, времен княжества Литовского замков, съехал в долину, по дну которой прыгала по камням неширокая речка, и покатил вдоль берега.

– Ось тут и станэмо, – подрулил старый Деркач к группе раскидистых берез у глинистой осыпи и заглушил двигатель. В тишине слышались шум воды и стук дятла в глубине леса.

– Красивые тут места! – сойдя на траву, оглядел ландшафт внук. – Былинные.

– Эгэ ж, – ответил дед, извлекая из багажника вещмешок. – Колысь усэ цэ, – обвел вокруг рукою, – налэжало пану Потоцькому.

– Великий был князь, – с чувством изрек Васыль. – Не раз дрался с московитами.

– А тэпэр наш черед, – передал внуку рюкзак дед. – Ходимо зи мною.

Спустя час, идя по известным лишь старшему Деркачу приметам, оба оказались на поросшей соснами возвышенности с остатками крепостной стены и полуразрушенной башней. Чуть пригнувшись, старик вошел в затянутый диким хмелем пролом, где включил фонарик. Луч света выхватил из мрака груду битых камней, а за ней мрачный ход каземата. Осторожно ступая, оба спустились по остаткам ступеней вниз, и Андрий ткнул пальцем в один из его углов:

– Копай, Васылку.

– Понял.

Внук извлек из рюкзака складную лопатку, прошел туда, присел и отгреб из-под ног слой песка, под которым оказалась потемневшая от времени дубовая ляда. Схватившись за ржавое кольцо, он потянул вверх – открылся темный зев, откуда потянуло затхлостью. Оба поочередно исчезли в нем, а потом дед, пошарив у лестницы, зажег спичкой стоящую рядом плошку. Тусклый огонек выхватил из тьмы подобие склада. У одной из боковых стен зеленели несколько плоских ящиков, у другой стояли две железные бочки, проштампованные имперскими орлами, рядом – почти сгнившие мешки с россыпью толовых шашек. В торце высился деревянный стеллаж с многочисленными жестяными коробками.

– Цэ у нас був пункт боепитания, – глухо сказал дед, распахивая крышку одного из ящиков.

Там, в ячейках, матово отсвечивали винтовки.

– Останний раз я тут був у прошлому годи, – взял одну в руки дед, ловко передернул затвор. – Уси готови до бою.

– И сколько тут? – опасливо принял от него оружие внук.

– Сорок. На стэлажи цинки з патронами.

– А в мешках что? Мыло? – положил Васыль на место винтовку.

– Кхе-кхе-кхе, – хрипло рассмеялся ветеран ОУН. – То выбухивка*, хлопчэ. А у бочках газолин, то есть горючее.

Старый Деркач прошел к неприметной нише, достав оттуда промасленный сверток. Развернул – в нем лежал пистолет с двумя запасными обоймами.

– «Парабел», – продемонстрировал Васылю. – Гэрманськый. Спочатку навчу тэбэ стрилять з нього, а потим з гвынтивкы.

– А тут есть где?

– Нэ тут, – запихал в карман пистолет с обоймами дед. – Для цього у мэнэ е мисцэ.

Закрыв ящик и погасив плошку, они поднялись наверх, опустив, замаскировали люк и вышли на дневной свет.

– А зараз пидэмо он туды, – указал дед рукою в сторону едва доносившегося шума.

Пройдя меж красноватых стволов сосен, направились через кусты шиповника в сторону реки. За ближайшим поворотом с высокого отрога в нее скакал бурный поток, нарушая тишину и искрясь радугой.

– Ось тут! – прокричал на ухо внуку дед. – Давай отойдэмо у сторону!

Стороной оказался заросший ельником буерак, упирающийся в рыжую стену из глея*. Деркач снял плащ, вынул из кармана пистолет и попросил Васыля установить под стеной куски раскрошившегося пласта – вместо целей.

– Готово! – рысцой вернулся через несколько минут студент. – До них метров двадцать.

– А тэпэр дывысь, – подобрался Андрий и вскинул руку.

Один за другим грохнули три выстрела, все куски разлетелись в пыль. Словно и не было.

– Вот это да! – восхитился Васыль. – Метко стреляешь!

– Практика була богата, – разгладил усы старик. – А зараз ты, – передал внуку оружие.

Тот, дрожа стволом, выпалил по оставшимся целям пять раз – в результате промазал.

– Ну а тэпэр будэмо вчиться, – поморщился старик и, кряхтя, уселся на сложенный плащ. – Дай сюды зброю.

Для начала он поведал ученику боевые характеристики пистолета, показал, как его заряжать и целиться. Снова перешли к практике, и, расстреляв вторую обойму, молодой Деркач наконец-то попал в мишень, что вызвало его бурную радость. Андрий подошел к старой груше-дичке, росшей неподалеку, и спрятал пистолет в дупло.

– Ну а зараз собэрэмо грыбив на юшку, а то сусиды спытають, дэ булы, – хитро прищурился дед, – поснидаемо шо Исус послав, то поидымо до дому, до хаты.

На обратном пути дед с внуком набрали рюкзак во множестве росших в этих местах пэчэрыць, маслят и летних опят, а когда солнце повисло в зените, вышли к мотоциклу. На извлеченный из багажника брезент поместилась корзинка с провизией, где были паляныца, брус копченого сала, молодые огирки с пучком цыбули и фляжка сливянки.

– Ну, будьмо! – подождав, пока Васыль нарежет паляныцю с салом, поднял фляжку дед Андрий и забулькал горлом.

Прикончив все, они подремали на зеленой травке, а ближе к вечеру «Днепр» тронулся в обратный путь, до хаты.

Вопрос о вступлении дида Андрия в «ряды» был решен с выездом во Львов в течение недели, и в Ровно появилась очередная боевая ячейка УНА-УНСО*, которую он возглавил. Теперь в лес «за грибами» по субботам, прихватывая воскресенье, наведывалась целая группа. Учеба велась в режиме строгой секретности. В укромном месте, на подходе к «тиру», выставлялась бдительная охрана с биноклем, которая постоянно менялась. Кроме стрельбы, провиднык учил молодят изготавливать из подручных средств «коктейль Молотова», а также основам взрывного дела, а еще способам конспирации и тайной связи. По вечерам, когда на леса опускался вечер, компания «грибников» разжигала костер у машины, варила в казане галушки с салом и слушала рассказы Деркача про славные бандеровские походы. Юные глаза светились отвагой, в них отражалось будущее, которое было не за горами.