Он вручил мне кредитку Ситибанка.

– Петра открыла счет на прошлой неделе. Все уведомления будут приходить на ее адрес. Когда освоишься, поменяешь. Или другую оформишь. Главное, не забудь свое новое имя.

Он рассмеялся, на секунду снова превратившись в того самого мальчишку, который сидел рядом со мной и Петрой за обедом, уплетал сэндвич и делал домашку. Уже тогда он начинал понимать, какой груз ответственности ляжет на его плечи.

– Спасибо, Нико, – поблагодарила я и в свою очередь передала ему конверт (увы, не такой пухлый). Там лежали десять тысяч баксов – все, что мне удалось сэкономить за последние шесть месяцев: сотню тут, пару там, кешбэки, скидки. Я хранила их в шкафчике Петры в тренажерном зале.

– Но имей в виду, – продолжил он, посерьезнев, – если что-то пойдет не так, я не смогу тебе помочь. И Петра не сможет. У твоего мужа слишком серьезные связи.

– Конечно. Я и так очень вам благодарна.

– Будь осторожна. Останется хоть одна зацепка, все пойдет прахом, – предупредил он и добавил, глядя мне прямо в глаза: – Пути назад не будет. Прошлое должно исчезнуть. Навсегда.

– Рори запланировал вылет на десять, – сообщаю я Петре. – Ты не забыла вложить мое прощальное письмо? Не хочется впопыхах переписывать его на гостиничном бланке.

Она кивает.

– Все уже запечатано и готово к отправке в Детройт. Что ты ему написала?

Я вздохнула. Сколько часов я потратила, сколько черновиков уничтожила, пытаясь составить такое послание, которое бы окончательно закрыло дверь в прошлое и вынудило Рори отказаться от поисков.

– Написала, что ухожу от него, что искать меня бесполезно и возвращать бессмысленно. Пусть официально объявляет о нашем расставании. Может даже сказать, что оно было полюбовным. Никаких публичных заявлений я делать не буду и интервью раздавать не стану.

– И это за неделю до его официального объявления о баллотировании в сенат?

– А надо было подождать, пока начнутся выборы? – интересуюсь я с усмешкой.

Я слишком долго ждала подходящего момента – поездки по делам фонда, так, чтобы меня никто не сопровождал и чтобы город находился неподалеку от границы с Канадой или Мексикой. И тут подвернулся Детройт. Там у меня запланирована встреча с членами организации «Граждане мира», посещение независимой школы социальной справедливости, финансируемой Фондом семьи Кук, а вечером – ужин со спонсорами.

Я откинулась на скамью – потолок терялся в клубах пара – и еще раз проговорила наш план:

– Мы прилетаем около полудня. В школе меня ждут к двум. У меня должно остаться время, чтобы заехать в отель, забрать пакет с документами и спрятать его.

– В пункте проката вечером тебя будет ожидать автомобиль. На имя мисс Аманды Бернс. Ты сможешь взять такси?

– Да, там отель «Хилтон» через дорогу. Машин всегда полно.

– А вдруг кто-то увидит, как ты выходишь из номера посреди ночи с чемоданом, и проследит за тобой. Или позвонит Рори.

– Я купила рюкзак, возьму только смену одежды и деньги. Больше мне ничего не надо. Сумку, кошелек – все оставлю.

Петра одобрительно кивнула.

– Я на всякий случай забронировала номер в отеле «Дабл Ю» в Торонто на твою кредитку. Тебя будут ждать.

Я закрываю глаза, меня немного мутит от духоты. Или от напряжения. Сейчас главное – не совершить ошибку.

Время летит минута за минутой, стремительно приближая момент, когда придется сделать первый шаг – шаг в пропасть, после которого уже не будет возврата. Я и хочу, и боюсь этого. Может, взять и все отменить: съездить в Детройт, поприсутствовать на ужине и вернуться домой – к Петре и нашим задушевным разговорам в сауне? Нет… Как только Рори баллотируется в сенат, я потеряю последнюю отдушину. Это – мой шанс вырваться.

– Пора, – говорит Петра.

Я открываю глаза.

– Как мне тебя отблагодарить?

– В школе ты была моей единственной подругой. Тебе незачем меня благодарить. Это я возвращаю тебе долг. Просто будь счастлива.

Я ловлю ее улыбку. Неужели мы больше не увидимся? Не поговорим? Не посидим вот так в крохотной полутемной сауне – нашем убежище, где мы шепотом планировали мой побег. Кто будет сидеть здесь с ней завтра? С кем она будет делиться мыслями?

Развязка приближается. Как все пройдет? Найду ли я наконец счастье? Скоро, совсем скоро Клэр Кук исчезнет, растворится, прекратит существовать. Блестящий фасад рухнет. Что окажется за ним? Я не знаю.

Осталось еще тридцать три часа.

21 февраля, понедельник

День перед крушением

Даниэлла ждет меня у входа в Центр по распространению грамотности. Я опоздала на пятнадцать минут.

– Ни слова, – на ходу бросаю я, хотя она, наверное, уже завалила Рори сообщениями.

Даниэлла молча распахивает передо мной дверь и ведет через большой зал, где обычно проводятся литературные чтения и семинары. Сейчас там многолюдно, никто не обращает на меня внимания. Представляю, что бы началось, окажись на моем месте Рори: восхищенный шепот следовал бы за ним по пятам и мигом заполнил бы всю аудиторию. Я же прохожу незамеченной. Без мужа я никто, одна из многих. Что ж, очень скоро это будет мне только на руку.

Я поднимаюсь на второй этаж, где сидит администрация. Там, в небольшой комнате для переговоров, меня ждут.

– Рады видеть вас, миссис Кук, – приветствует директриса с теплой улыбкой.

– Здравствуйте, Анита. Можем начинать?

Я занимаю свое место, Даниэлла усаживается за моей спиной. Сегодня мы обсуждаем ежегодную кампанию по сбору средств, которая начнется через восемь месяцев. К тому времени я буду уже далеко. Приходится делать усилие, чтобы не выдать своего равнодушия. Развлекаюсь тем, что представляю, какой будет следующая встреча: шепотки, сплетни, догадки, почему я бросила Рори, и пересуды о том, какой мы были идеальной парой и как я улыбалась сегодня, а потом вдруг пропала. «Где она? Тут явно что-то неладно. Люди просто так не исчезают. Почему ее никто не может найти?» Кто из них первым вспомнит о Мэгги Моретти? Кто решится задать вслух вопрос, который наверняка хотя бы на секунду возникнет у всех: «Действительно ли она бросила его или с ней что-то случилось?»

Рори рассказал мне о Мэгги Моретти на третьем свидании.

– Все спрашивают меня, что произошло, – вздохнул он и откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу. – Это была трагедия от начала и до конца. До сих пор не могу в себя прийти. – Он взял бокал с вином и покрутил его, прежде чем пригубить. – Мы все время ссорились. Мэгги предложила уехать куда-нибудь на выходные, отдохнуть и побыть вдвоем, поговорить в спокойной обстановке, без городской суеты, наладить отношения. Ничего не получилось: те же самые ссоры, только на новом месте, – проговорил он тихо и грустно, и горе его казалось искренним.

Я поверила ему. Мне и в голову не пришло, что все это может быть ложью.

– В конце концов мне надоело. Я прыгнул в машину и погнал обратно на Манхэттен, а через пару часов соседи по загородному дому заметили дым и позвонили в службу спасения. Тело Мэгги обнаружили у лестницы внизу. Я узнал о трагедии на следующее утро – мне позвонили из полиции. Об этом не говорили в газетах, но в легких Мэгги нашли следы дыма, значит, она была еще жива, когда начался пожар. Если бы я не уехал, то мог бы ее спасти. Никогда себе не прощу…

– Почему писали, что ты причастен к смерти?

Он пожал плечами.

– Газетчики падки на такие вещи. И я их не виню, работа у них паскудная. А вот отец так и не простил «Нью-Йорк таймс». Хорошо, что мама ушла раньше и не видела всей этой репортерской вакханалии: она бы очень переживала, как эта шумиха скажется на ее рейтинге, – признался Рори с неожиданным ожесточением, однако быстро взял себя в руки. – Но хуже всего, что скандал опорочил имя Мэгги, ее память. Теперь все только и говорят о ее нелепой смерти, а не о достойной жизни, которую она вела.