Ее руки вспотели, и она посмотрела вниз, пытаясь заставить себя пережить следующие два-три часа шума, биться головами и фейерверков. Ради Бога, она научилась кататься на лыжах ради Шепа. Она могла сделать это для Зака. Вайолет взглянула на него и уверенно улыбнулась.

Вайолет не ожидала, что он подцепит пальцем ее подбородок и прижмется губами к ее губам, но когда Зак это сделал, она вздохнула в его рот от неожиданной сладости, расплющив руки на его груди. Кончиком языка он нашел ее язык, затем убрал, прежде чем вернуться, чтобы лизнуть сбоку и сверху нежно, дразня ее, заставляя задыхаться от желания большего. Жар начинал расти в области ее живота, и девушка почувствовала возбуждение между бедер. Он снова скользнул своим языком ей в рот, и Вайолет поймала его, посасывая, когда он обнял ее за спину, выгибая ее напротив своего тела. Девушка чувствовала его эрекцию напротив своего живота, безошибочный контур которого напрягся в его джинсах, пока Зак исследовал ее рот.

Когда он отстранился от нее, Вайолет чувствовала легкое головокружение, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы открыть глаза.

— Зак, — вздохнула она. Девушка никогда, никогда не насытится им.

Мужчина прижался своим лбом к ее.

— Я хотел сделать это с тех пор, как мы припарковались. Я так возбужден от того, что ты здесь со мной. Я знаю, что это твой первый раз, и ты действительно не хочешь быть...

Вайолет выгнула спину так, что покрытыми шелком грудями, расшитыми бисером и жаждущими его прикосновений, прижалась к его футболке.

— Да, понимаю. Я действительно хочу быть здесь. Я хочу быть с тобой.

Она почувствовала, как у него перехватило дыхание, когда он уткнулся лицом в ее волосы.

— Черт, Вайолет. Ты говоришь такое дерьмо и это меня нивелирует. Как будто я не имею права слышать этого.

— Это правда, — прошептала она ему на ухо, зажав зубами мочку, опасное возбуждение от концерта делало ее все смелее и смелее. Он сжал руки вокруг нее и Зак вздрогнул, когда девушка лизнула мягкую подушечку теплой кожи, прежде чем отпустить.

— Когда мы вернемся домой? Ты не уснешь, пока не взойдет солнце, — сказал мужчина тихо, низко и плотно прижавшись к ее уху, кусая его, как делала и она. — Я собираюсь оставаться внутри тебя всю ночь.

Вайолет тихо застонала, желая, чтобы они могли пропустить концерт и поехать прямо домой.

— Обещаешь?

Кто-то из посетителей толкнул их, и Зак снова сжал ее, но этого было достаточно, чтобы они разомкнули объятия и направились к дверям концертного зала. Как только они подошли к ним, Зак с жадностью дернул ее назад и взглянул своими расширившимися глазами.

— Да, Вайли. Обещаю.

Зак мог сказать, что Вайолет не наслаждалась музыкой, но, к ее чести, она ни разу не попросила уйти, и, по крайней мере, несколько раз он чувствовал, как она касалась своим телом его, когда пыталась двигаться в такт. Однако большую часть времени она все еще была рядом с ним, ее лицо было смесью очарования, страха и отвращения. Когда крупный придурок справа в шестой раз врезался в нее, Зак взял ее за руку, усадил на свое место и быстро локтем ударил парня в бок. Толстый хрен замахнулся на Зака, но Зак увернулся, а парень был так измотан, что от импульса собственного удара спиной упал на своего товарища.

Обернувшись, Зак увидел, как Вайолет в ужасе наблюдала за происходящим, уставившись на мужчину, растянувшегося наполовину на сиденье, наполовину на полу.

— ЗДЕСЬ ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ЗЛОБНАЯ АТМОСФЕРА! — закричала она. Он не мог разобрать ее голос из-за громкой музыки, но смог читать по губам.

Зак кивнул, взяв ее руку и сжимая ее.

— ЭТО ВСЕ ЧАСТЬ ЭТОГО!

— ЧТО?

— ВСЕ В ПОРЯДКЕ!

Вайолет нервно кивнула, снова глядя на парня, лежавшего без сознания на полу. Зак поймал ее взгляд.

— ОН В ПОРЯДКЕ!

Девушка закусила нижнюю губу и снова обратила внимание на сцену, ее лицо было каменным и беспокойным. Она плохо проводила время, и Зак начал сомневаться, что привести ее сюда было хорошей идеей.

Вайолет никогда не испытывала такого облегчения, как тогда, когда «Stone Cold» сыграли всего две песни на бис, а затем навсегда ушли со сцены. Их «музыка» звучала совсем не как музыка. Даже песня Зака, которую она пыталась слушать субъективно, была ужасна. Остальные зрители были угрожающими. Ее пальцы на ногах были оттоптаны, и она была уверена, что ее бедро было черно-синим от парня, который стоял рядом с ней. И как бы девушка ни ценила, что Зак в конце концов поменялся с ней местами, она была обеспокоена, увидев, что мужчина в ступоре свалился на свое место.

Но дело было не только в громкости, или в посетителях, или даже в самой музыке, которая была яростной и неудобно мрачной. Что беспокоило Вайолет больше всего, так это то, как сильно Зак, казалось, любил все это. Он не заметил, что она наблюдала за ним большую часть концерта, но делать это было легко, потому что он был так увлечен группой, так сосредоточен на них, бил руками по бедрам, поднимал кулак в воздух и качал головой с остальной шумной толпой. Заку это нравилось. Он любил это.

Как? За всю свою жизнь она так и не смогла понять, что здесь могло нравиться? Как это могло быть частью его жизни так долго? Эти люди? Этот шум? Кто он такой, чтобы это ему нравилось? Это пугало и сбивало ее с толку. Как он мог любить эту темную, злую музыку, и все еще быть человеком, который писал песни о любви с ней и заставлял ее тело петь под его пальцами? Как он мог любить это и все еще иметь место в своей жизни для нее?

Зажегся свет, и когда люди вокруг них вышли в проходы, Зак повернулся к ней, его лицо было потным, а глаза блестели.

— Что думаешь? Хочешь пойти за кулисы?

Нет, она не хотела идти за кулисы. Девушка хотела покинуть этот театр, сесть в машину и создать некоторое расстояние между этим опытом и безопасным пузырем Тихой Гавани.

— О, — начала она, — я так устала, а нам еще предстоит долгая пое...

— Да ладно тебе, Вайли! — сказал он. — Раньше ты была готова на все. Просто пойдем, увидимся с парнями. И после этого пойдем. Мы не останемся надолго. Я просто хочу сказать им, что они зажгли.

Зак выдержал дегустационный ужин из семи блюд, что продолжался два с половиной часа в ресторане «Léonard’s». Она была обязана ему тем, чтобы быть открытой к чему-то новому, не так ли?

— Конечно. Мы можем пойти поздороваться.

Он взял ее за руку и начал тянуть к задней части зала вместе с остальной толпой.

— Мне показалось, ты сказал, что мы идем за кулисы!

— О, да. Мы все еще так говорим, но имеем в виду, что поймаем их в автобусе. Никто больше не ходит за кулисы.

Они выскользнули через боковую дверь с надписью «Аварийный выход!» и оказались на парковке. Во время концерта пошел дождь, и Вайолет поспешила за Заком по скользкому асфальту. Девушка чувствовала себя брошенной и забытой. Когда он тащил ее за собой.

— Мы что, торопимся?

— Просто хочу поздороваться, прежде чем они уйдут.

Они добрались до оцепления парковки, где рядом с гудящими двигателями стояли два внушительных автобуса. Зак сверкнул пропуском на шее, и мускулистый охранник кивнул ему. Когда Зак подошел к автобусу, дверь открылась, и мужчина, в котором Вайолет узнала одного из музыкантов, вышел и закурил.

— Гейб!

Гитарист поднял глаза, его макияж стекал по потному лицу. Его черные волосы были длинными и запутанными, влажными и вялыми на его плечах, но глаза парня заблестели, когда он нашел Зака.

— Чертов Захария! Черт! Ты был там сегодня вечером?

Зак отпустил руку Вайолет, чтобы хлопнуть друга по спине.

— Ты разорвал толпу на куски, чувак.

— Да, черт возьми. Ты слышал «Puppetmaster»? Это хорошее дерьмо, Зи.

— Кто поменял бридж? Визел?

— Чертов Визел, — выразил сочувствие Гейб, проводя рукой по мокрым от пота волосам. — Какого черта ты делаешь в Мэне?