

— Он не пускает ее работать, а Кира злится. Из-за Инессы еще, — пожала плечами, вдыхая фруктово-ягодный аромат напитка, отпивая немного, ощущая приятное тепло, растекающееся по телу. Правда, спать захотелось еще сильнее. Значит никаких властных драконов на ночь, только сон и покой для нее.

— Да, — Алла махнула рукой, фыркая, — это она от безделья. Знает же, что Пашка потерянный для женского общества навсегда. Но гормоны скачут, скучно в четырех стенах, уже никакие курсы для будущих рожениц не помогают, а Кенар крутится все время. Как видишь, — кивнула на взмыленный персонал, улыбаясь. — Черт, мы процветаем!

— Вижу, — кивнула, искренне порадовавшись в душе. Они это заслужили. Все.

— Так что щас поругались, через двадцать минут ворковать будут. А Инесска нормальная баба, нафиг ей Пашка, она с нашим охранником Данькой крутит шашни, ей здоровенные плечистые бугаи больше по душе, — подмигнула. — Сначала на Радова заглядывалась, но разве ж у нашей хищницы Кристины отобьешь мужика? Решила выбрать рыбку поменьше.

Домой шагал изрядно утомленная, но счастливая, успев еще и перекусить на дорожку, договорится с Кирой на выходных пройтись по магазинам, пообещав Паше строго следить за ней. Вошла в подъезд, отметив, что лифт не работает, и вздохнула, зашагала по лестнице на пятый этаж, витая в мыслях ровно до тех пор, пока почувствовала знакомый запах сигарет. Сердце замерло, затем забилось, будто птица в запертой клетке, а сама девушка бросилась наверх, уставившись, в самые любимые и прекрасные в мире голубые глаза.

— Привет, — махнул рукой Тасманов, рассеявшись на подоконники, сбрасывая пепел снова в стоящий кактус, держа намотанный на руку поводок с собакой. Опустила взор ниже, наткнувшись на мордочку Пуси, всем своим гордым собачьим видом показываю превосходство над человечеством. Снова на Ярика, озадаченно наклонив голову.

— Тасманов, тебя, что из дома поперли соседи за грехи твои тяжелые? — спросила, пытаясь придать голосу, как можно больше равнодушия, шагнув ближе. Втянула аромат древесных нот его туалетной воды, наслаждаясь секундами близости подле него, пока не почувствовала мягкие подушечки шпица на своих ногах, когда Пуся встала на задние лапы, упирая передними в ее ноги, отчаянно раздирая колготки.

— Гав!

— Видишь ли, Рысенок, — озадаченно потер лоб, удерживая дымящую сигарету, пока Раиса наблюдала за тем, как гибнет носочно-чулочное изделие. — Мой собакен решила, что мультиварка это зло. Из-за нее я разбил ее случайно, так что теперь мне совершенно не в чем готовить?

«Сто самых тупых оправданий возглавил Ярослав Тасманов», — подумала, вскидывая темную бровь, глядя в довольное собой лицо.

— Издеваешься?

— Нет, красавица, — положил руку на сердце, перекрестившись. — Собакой своей клянусь, можешь съездить глянуть.

Закатила глаза, фыркая, вновь покосившись на приподнявшую уши Пусю, усевшую рядом, вздохнув.

— Предлагаешь мне тебе теперь готовить? — спросила, уже зная его и собственный ответ, поворачиваясь в сторону последнего лестничного пролета, поднимаясь до площадки. — Ты кстати как открыл дверь подъездную, у нас же домофон и все старушки подозрительные.

— Нет такой старушки, которая не сдалась бы под напором моего обаяния, — отозвался Ярик, шагая следом.

Уже поворачивая ключ в замке, спросила вдруг остановившись:

— Мне теперь что, всегда тебе готовить?

— По крайне мере, пока новую мультиварку не куплю, — заложив руки за голову, ответил Ярик, улыбаясь обезоруживающе. — На плите-то я готовить не умею.

Она знала, что он врал, уж кто-кто, а Ярослав Тасманов прекрасно умел готовить. Но зачем поднимать этот вопрос, если так счастлива, видеть рядом с собой, дышать с ним одним воздухом, слушая очередную порцию глупых пошлых шуток и рычание его собаки.

— Имей в виду, исключительно ради Пуси!

— Слыхала блохастая? Ты тут походу в тренде.

— Гав!

— Люблю тебя, Яра.

Ярослав широко улыбнулся маленькой светловолосой девочке с двумя длинными тонкими косичками. На круглом детском личике ярким пятном выделялись большие серые глаза в обрамлении густых ресниц. Красавицей вырастит, много сердец мужских разобьет, в этом Ярик был уверен.

Хитро покосился, дорисовывая бегемотику на стене детского дома «Солнышко» ушко, принявшись кисти о смоченную в растворе тряпку, любуясь практически законченной картиной.

— Правда? — спросил рассеяно, рассматривая большие джунгли, поселившиеся теперь на втором этаже в игровой комнате. Рядом восхищенно переговаривались другие воспитанники, то и дело смущенно ловя восхищенные ахи с охами от воспитательницы да директрисы. Какое никакое, а увлечение маленьким брошенным одиноким детям.

— Да, — кивнула уверенно Олеся, смутившись немного, ковыряя потрепанный линолеум носком туфельки. Затем снова подняла на него глаза, спросив тихо:

— А ты меня любишь?

Вздрогнул, в последнее время этот вопрос звучал все чаще. Не только из уст детей, которым он периодически помогал, бесплатно обучая рисованию, но и взрослых дам. Девушки нет-нет, да задавались вопросов насчет его отношения к ним, но прислушиваясь к себе, Ярик не слышал ответа, потому что знал, что его нет.

— Я никого не люблю, — подмигнул, потрепав по макушке расстроенную девочку. — Но ты очень милая, уверен, однажды хороший человек тебя полюбит. Гарантирую.

— Но ты хороший. Разве не можешь полюбить меня? — озадачилась, хлопая ресницами, заставляя сердце сжаться. Что можно ответить детям обделенным любовью? Он не знал, слова подбирал тщательно, максимально облегчая правду.

— Я не хороший, именно поэтому не могу никого полюбить, — подмигнул, дернув за кончик косички. — Однажды попал в снежную бурю, сильно замерз, и теперь мое сердце превратилось в кусок льда.

Восхищение в глазах, молчаливое любопытство на детских и юношеских лицах вокруг. Даже Алевтина Аркадьевна застыла, поправив круглые очки, выжидающе глядя на него. Всем было интересно, люди все-таки крайне любопытные существа.

— Как Кай? — поинтересовался Федя Неканов, привстав на носочках, смотря прямо Ярославу в глаза, будто пытаясь найти ответ. — Тот, которого Снежная королева.

Улыбнулся широкой улыбкой, такой привычной для него, скрывая любые эмоции при упоминании этой сказки. Там откуда он родом, действительно холодно. Дальний восток достаточно суровый по климату регион, а его личная Снежная королева все еще жила там, навсегда заковав его сердце во льдах своего собственного замка.

— Возможно, как Кай, — ответил. Со всех сторон тут же посыпались крики, шум достиг своего максимума, пока Ольга Степановна не призвала к тишине. Безуспешно, но это позволило избежать дальнейших расспросов. Быстро попрощался с детьми, привычно вручив конверт с деньгами Алевтине Аркадьевне, не обратив внимания на ее побагровевшее от возмущения лицо. Она просила не носить деньги, он всегда игнорировал эти слова. В конце концов, пусть пользу приносят, так считал, выходя из помещения пропахшее красками.

— Ярик подожди!

Замер, обернувшись, едва успев поймать маленькую девочку, крепко обхватившую его тело.

— Ты не плохой, и не замерзший. Просто спящий принц, какая-нибудь принцесса однажды разбудит тебя волшебным поцелуем, — пробормотала Олеся.

Тихо рассмеялся, поглаживая по мягким волосам. Дети любят мечтать, Тасманов тоже когда-то мечтал. Пока не понял, что суровую реальность нельзя перебороть просто от одного желания, каким бы сильным оно не было. Особенно, если ты один.

Из серого большого здания вышел через полчаса. Никто не отпустил без предварительного чаепития, где привычная роль шута досталась ему. В такие моменты он отпускал себя, просто превращаясь в ребенка, которым никогда не позволялось быть. У отца только два метода воспитания: кулаки и бутылка водки. Слесарь с завода со странным для хабаровчан именем Марсель не считал нужным играть с сыном, он вообще считал, что парни должны быть самостоятельным, настоящими мужиками. А мужиков воспитывают ударом.