– И что из всего этого следует? – Хрущев снова потребовал пояснений.

– Специалисты технического отдела КГБ уже изучили обломки самолета, – сообщил Сахаровский. – По их утверждению, в самолете действительно имелся заряд взрывчатки, достаточный для того, чтобы полностью уничтожить все улики. Хитрость в том, что не только кнопка с панели управления могла привести в действие взрывное устройств. Это должно было произойти автоматически после того, как сработает система катапультирования. Иными словами, Пауэрса должно было разорвать на части в момент катапультирования. Он об этом знал, потому и не воспользовался катапультой. Боясь, что взрывное устройство может сработать без его вмешательства или по обломкам самолета снова дадут залп из ракетных установок, Пауэрс поспешил избавиться от неприятного соседства. Просчитав риски, он решил оторваться от самолета на максимально возможной высоте в десять километров и попытаться достичь земли с помощью парашюта. Вот почему он на какое-то время потерял сознание – ему элементарно не хватило воздуха.

– Значит, твой вывод – Пауэрс для шпионажа непригоден, – подвел итог Хрущев.

– Так точно, товарищ первый секретарь, – подтвердил Сахаровский. – Никакой секретной информации мы от него не дождемся, только время и силы потеряем. При случае он сдаст нас так же, как сейчас сдает своих американских хозяев. Есть еще один нюанс.

– Говори.

– В кармане летного костюма Пауэрса обнаружена булавка с быстродействующим ядом. Мы задали вопрос: для чего нужна булавка? Пауэрс сначала ответил, что это просто сувенир, а затем, под нажимом, заявил следующее: булавку с ядом предоставляли всем пилотам на случай, если кто-то из них попадет в плен. Он особо подчеркнул, что совершать самоубийство ни от кого из пилотов не требовалось. Булавка – своеобразная страховка на случай, если пленник не сможет больше выносить пыток, которые его непременно ждут в коммунистических тюрьмах.

– Считаете, он должен был покончить с собой? – задал вопрос Хрущев.

– Трудно ответить. – Сахаровский покачал головой. – Но про пытки в тюрьмах он говорил вполне осознанно. Думаю, легенды о них бытуют в умах американского народа, вот почему он так быстро пошел на контакт. Таким образом он надеется избежать физической расправы.

– Надеюсь, у вас хватило ума заверить его в обратном?

– Разумеется, Никита Сергеевич. Допрос проходил в атмосфере добра и доверия, – слегка сыронизировал Сахаровский.

– Хорошо, держите меня в курсе. Обо всех изменениях в поведении, настроении и показаниях Пауэрса докладывать незамедлительно.

Сахаровский и Михайлов ушли, а первый секретарь занялся подготовкой ноты протеста американскому правительству. В ответном обращении Госдепартамента США, опубликованном 3 мая, официальная версия случившегося выглядела следующим образом: 1 мая самолет У-2 производил исследование погоды, в верхних слоях атмосферы он должен был брать пробы воздуха. Исследования производились в воздушном пространстве над советско-турецкой границей. В процессе полета у пилота вышел из строя кислородный шланг, и в результате этой неисправности пилот потерял сознание. Самолет сбился с курса и залетел на территорию СССР, практически находясь без управления.

История, притянутая за уши, могла бы сработать, если бы Гэри Пауэрс не выжил. Но уже 7 мая президента Эйзенхауэра ждал сюрприз. Никита Хрущев объявил всему миру, что американский пилот самолета-разведчика Гэри Пауэрс жив, взят в плен и уже дал признательные показания. Подтвердить его слова не составило труда. Фотоснимки самолета, пилота Гэри Пауэрса и обломков радиоаппаратуры оказалось более чем достаточно, чтобы Дуайт Эйзенхауэр признал факт вторжения американского самолета на территорию СССР. Отрицать разведывательную миссию пилота в данных обстоятельствах было глупо, а «досадный инцидент», как называли событие с Пауэрсом в американской прессе, и без того прибавил Эйзенхауэру проблем.

Такой скандал, да еще когда! На 16 мая в Париже была назначена встреча глав четырех государств. Франция, Великобритания, США и СССР должны были собраться для обсуждения германского вопроса. После Женевской встречи в 1955 году это должна была быть первая встреча на высоком уровне. Помимо статуса разделенной Германии Эйзенхауэр планировал обсудить с Хрущевым вопросы мирного сосуществования, вопросы контроля вооружения и ограничения ядерных испытаний. Все это должно было привести к ослаблению напряженности между ядерными державами. А что теперь?

Пресс-конференция 11 мая Эйзенхауэру далась с большим трудом. Обвинителем выступал лично Генеральный прокурор СССР, действительный государственный советник юстиции. Эйзенхауэру пришлось признать обвинения в том, что Штаты с ведома президента совершают шпионские полеты над территорией СССР. Советская сторона требовала не просто признания, она хотела услышать публичные извинения из уст президента Эйзенхауэра. Он же не мог заставить себя выполнить их пожелание.

Повестка Парижской встречи провалилась. Она прошла всего за один день, скомканно и напряженно. Когда обсуждение общих вопросов закончилось, Никита Хрущев выступил с заявлением касательно воздушного инцидента. Хрущев обвинил Соединенные Штаты в целом и Дуайта Эйзенхауэра в частности в вероломстве, обмане и лицемерии. Он вновь потребовал от Эйзенхауэра искренних публичных извинений и заверения в том, что впредь советское небо останется свободным от вторжения американских самолетов.

Эйзенхауэр не мог оставить без ответа заявление Хрущева, поэтому после его выступления тоже взял слово. Он больше не отрицал, что шпионские полеты имели место. Он произнес короткую, весьма невразумительную речь, заявив, что советская сторона будет избавлена от повторения неприятного инцидента. Еще Эйзенхауэр выразил сожаление о случившемся, но извинения так и не принес.

Его позицию первый секретарь расценил как личное оскорбление. Он, глава Советского правительства, после скандала мирового масштаба предлагает путь к примирению, а его жест доброй воли игнорируют! При таком положении вещей ни о каком обмене взаимными визитами между главами СССР и США, запланированными на май, не могло быть и речи. Первым приглашение американскому президенту посетить Советский Союз отменил Никита Хрущев. За ним последовал отказ Дуайта Эйзенхауэра. Он больше не желал видеть на американской земле генерального секретаря в качестве визитера доброй воли. Так в середине мая 1960 года накал отношений двух ядерных держав дошел до критической отметки. 16 мая 1960 года американские вооруженные силы были приведены в боевую готовность. Противостояние сверхдержав ушло на очередной виток «холодной войны».

– Погода этой весной непонятная: то дождь, то снег, то ветер шквалистый. Больше на осень похоже. У родственника по материнской линии раковую опухоль обнаружили. Последняя стадия, оперировать поздно. Два дня назад соседи залили. В квартире ни одной сухой вещи не осталось. Обои со стен, как луковая шелуха, слетели, штукатурку вспучило, а на ремонт времени нет. Ощущение – будто все против тебя, даже природа. И так изо дня в день, изо дня в день… А тут раз – и наладилась погода. Солнышко проснулось, тучи разбежались. Вот я и решил тебя сюда вызвать, чтобы хорошим деньком насладиться, а заодно и рабочие моменты обсудить.

Генерал-майор Шабаров, начальник Управления нелегальной разведки, сидел на скамейке московского парка и вел беседу со своим заместителем, подполковником Старцевым. В должность Шабаров вступил месяца три назад, в последнюю неделю уходящего года, звание новое носил чуть больше месяца. Новый кабинет, новый круг обязанностей, новые возможности и перспективы. Единственное, что осталось неизменным – это помощник Шабарова, подполковник Старцев, с которым они работали уже не первый год.

– Сегодня действительно погода на удивление приятная. – Подполковник Старцев поддержал беседу. – Если верить синоптикам, тепло должно продержаться дней десять.