Не буду отнимать у вас время, скажу лишь, что я позволил себя уговорить вопреки здравому смыслу. Спору нет, надо было самому взглянуть на товар, поскольку любое суждение зятя для меня не весомей шерстинки. Гелигопорт – это на Марсе, а значит, мне предстояло путешествие через пол-Галактики.

Я поискал желающих Обменяться – и таковых не нашлось. Оно и понятно: кого способен заинтересовать Ачельсес-Пять, кроме венерианского эмигранта, которому самая захолустная планета раем покажется? И тут попадается мне на глаза объявление от этого марсианина, Зе Краггаша, – он-де сдаст свое тело в аренду при условии, что его разум будет помещен на длительное холодное хранение. Цену заломил несусветную, но был ли у меня выбор?

Кое-какие деньжата я выручил, предоставив собственный организм другу, который промышлял охотой на кваренцев, прежде чем его разбил мышечный дискомиотоз. И вот я явился в Бюро Обмена и перенесся на Марс. Представляете, как я был потрясен, обнаружив, что зарезервированное тело меня не дожидается?

Поднялась жуткая суматоха, все хотели выяснить, куда подевалось тело-носитель. Меня даже пытались вернуть на Ачельсес-Пять, но к тому времени друг уже отправился в моем теле на поиски охотничьих приключений. В конце концов на помощь пришел «Терезиенштадтский прокат тел». Однако двенадцать часов – максимальный срок аренды, предоставляемой этой фирмой, поскольку у нее все расписано до конца лета. И тело, как вы сами видите, я получил изношенное до крайности, вдобавок за драконовскую цену.

Вот я и решил отправиться на Марс и выяснить причину моих неприятностей. И что же я вижу? Какой-то туристишка с Земли нахально разгуливает в теле, за которое я заплатил и в котором сейчас мне следовало бы находиться! Это мало того что несправедливо – это скверно сказывается на моем здоровье.

Вот и вся история.

Телепат уединился у себя в комнате, чтобы обдумать полученную информацию и принять решение. Не прошло и часа, как он вернулся и изрек:

– Вы оба являетесь абсолютно добросовестными приобретателями права аренды, или проката, или обмена, или как еще можно назвать этот способ временного пользования носителем, то бишь организмом Зе Краггаша. Этот организм был предложен его владельцем, вышеупомянутым Зе Краггашем, каждому из вас, что является прямым нарушением всех соответствующих законов. Действия Зе Краггаша должны считаться преступными как по замыслу, так и по исполнению. Ввиду этого обстоятельства я счел необходимым отправить на Землю запрос о немедленном аресте вышеупомянутого Зе Краггаша и о его содержании под стражей вплоть до того момента, когда станет возможным осуществление экстрадиции. Вы оба при совершении сделки действовали добросовестно, однако преимущественное право – за приобретателем, вступившим в сделку первым. Сравнение контрактов показывает, что таковым является мистер Эйджелер Фрус, опередивший мистера Марвина Флинна на тридцать восемь часов. Следовательно, мистеру Фрусу, первому приобретателю, достается право пользования телом, а мистер Флинн обязан принять во внимание уведомление о лишении его права временного пользования, которое будет ему вручено мною, освободить носитель в течение шести стандартных гринвичских часов и в дальнейшем воздерживаться от незаконных попыток в него вернуться.

С этими словами телепат протянул уведомление, которое Марвин принял с обреченным вздохом.

– Полагаю, – сказал Флинн, – что мне теперь следует вернуться на Землю, в мое тело.

– Это было бы самым мудрым решением, – подтвердил телепат. – К сожалению, в настоящий момент возвращение невозможно.

– Невозможно? Но почему?

– А потому, – ответил телепат, – что от земных властей только что получен телепатический ответ: ваше тело, ставшее вместилищем для разума Зе Краггаша, исчезло. Предварительное расследование дало неутешительный результат: есть основания подозревать, что Зе Краггаш бежал с планеты, прихватив ваше тело и деньги мистера Эйджелера.

Марвину понадобилось время, чтобы переварить услышанное. Он понял: дело дрянь. Застрял на Марсе, и добро бы в собственном организме находился, так ведь нет, его заставляют срочно выбираться из чужого. Через шесть часов от него останется только бестелесный разум – с крайне слабыми шансами на обретение плоти.

Разумы отдельно от тел не существуют. Марвин Флинн медленно и крайне неохотно осознавал близость неминуемой смерти.

Но он не дал воли отчаянию. Вместо этого он дал волю гневу, эмоции куда более здоровой, пусть и такой же непродуктивной. Разрыдавшись в зале суда, Марвин бы выставил себя на посмешище. Нет, наш герой выставил себя на посмешище, яростной бурей носясь по коридорам Федерального здания и требуя честного соблюдения сделки либо чертовски достойной компенсации.

Возмущению молодого землянина не было предела. Совершенно напрасно несколько адвокатов пытались ему внушить, что, если бы в мире существовала справедливость, мир не нуждался бы в законах и законниках. Спрашивается, как бы обходилось человечество без одной из самых благородных своих концепций? Чем бы зарабатывала на жизнь огромная социальная страта? Юридическая деятельность, втолковывали Марвину эти господа, немыслима без изъянов; преступления и правонарушения суть не что иное, как доказательства необходимости существования как попираемых законов, так и правосудия в целом.

Сей разумный довод ничуть не успокоил Марвина, демонстрировавшего все признаки невосприимчивости к аргументированному убеждению, с горловым хрипом и клекотом исторгавшего презрительные отзывы о марсианской судебной машине. Столь предосудительное поведение не пресекалось по той единственной причине, что он был слишком молод, а следовательно, недостаточно адаптирован к местной культуре. Но приступ буйства не дал никаких положительных результатов, не было даже здорового ощущения катарсиса. Указавшие на этот факт Марвину клерки были вознаграждены потоком брани. Впрочем, Флинн остался в неведении о том скверном впечатлении, которое произвел на персонал, и вскоре его праведный гнев иссяк, уступив обиженной угрюмости.

В этом-то расположении духа он и пребывал, когда остановился перед дверью с табличкой «Бюро розыска и задержания, межпланетное отделение».

– Ага! – буркнул Марвин и переступил порог.

Он очутился в тесной комнатушке, как будто перенесенной в Федеральное здание со страниц древнего исторического романа. У стены – впечатляющая выставка устаревших, но надежных вычислительных устройств. Возле двери – мыслепечатающий механизм ранней модели. Такие кресла – угловатой формы, с пластиковой, в пастельных тонах обивкой – обычно будят ассоциации с менее напряженной эпохой. Сюда бы еще громоздкое, солидное Нечто-Этакое, и вышла бы в точности сцена из тех, что любили описывать Шекли и другие поэты далекого Переходного Века.

В комнате сидел на стуле марсианин средних лет и метал в мишень дротики. Мишень имела форму женской попки.

Резко обернувшись на шаги Марвина, он сказал:

– Ну наконец-то. Я вас ждал.

– Правда, что ли? – спросил Марвин.

– Вообще-то, нет, – ответил марсианин. – Просто знаю по опыту: так лучше начинать разговор. Сразу создается атмосфера доверия.

– Зачем же вы все испортили, признавшись?

Марсианин пожал плечами:

– Никто не совершенен. Я простой трудяга-детектив. Меня зовут Эрф Эрдорф. Присаживайтесь. Кажется, нам удалось выйти на след вашей пропавшей шубки.

– Что еще за шубка? – спросил Марвин.

– Разве вы не мадам Риппер де Лау, трансвестит, обокраденный вчера в гостинице «Красные пески»?

– Уж точно нет. Я Марвин Флинн. Лишился тела.

– А, ну конечно, конечно, – энергично закивал детектив Эрдорф. – Давайте по порядку. Случайно, вы не запомнили, где находились в тот момент, когда обнаружили потерю вашего тела? Может быть, вас разыграли друзья? Или вы просто запамятовали, куда его поместили? Или оно решило от вас отдохнуть?