Шеба гладит мальчишку по спутанным, превратившимся в дреды и колтуны волосам. Тот почти урчит, как кот.

Будет помогать, что поделать.

Может, когда-нибудь выучится и речи.

Страйдер продолжает двигаться; впереди рассвет - и длинная вереница высоких барханов.

*

Матерей вовсе не тысяча, и темны они только от загара, который покрывает сам песок в этой пустоши.

Трое данмерок, одна альтмерка, несколько босмерок и старые, как мир, редгардка и нордка - вот и всё. Стоят на бархане, приветствуют скупо - парой пуль в песок. Но это просто предупреждение: не делай зла - не получишь зла.

Одна из данмерок узнаёт Шебу; потом узнают все.

Пока женщины из похищенных общаются с Матерями, а мужчины пополняют запасы воды, Атерас сидит на самом солнцепеке.

Входит в транс.

Нужно понимать, куда двигаться. Если этот жалкий оазис и есть Зеленые Земли, то всё ложь.

Его дух поднимается над пустыней и видит вокруг только смерть - на многие дни пути иссушающее ничто, которое даже Инженер Марко бы не смог заставить ожить. Отчасти это он вытянул из земли всю силу.

Поговаривают, именно они с Несмертным Балом - часть тех, кто участвовал в Последней Войне. Может, даже ее зачинщики. Метафизические пушки придумал Безумный Сил, чтобы возвращать души в тела через темпоральный захват, но что-то с ними не так.

Со всем миром что-то не так.

Хладная Цитадель проклята. Центральный Город захвачен чудищами и поглотит любого, кто приблизится. Бартертаун в сетях у Тетушки Прядильщицы, несколько поселений еще подальше - малы и постоянно разграбляемы мародёрами.

Ллеран Атерас никак не может понять, что он сам такое.

Он словно взялся из прошлого. Он сильнее пустыни. Здесь так не бывает.

*

Отдыхают два дня, потом нужно сниматься с места - и Матерям, и отряду Шебы.

Атерас не хочет ни с кем разговаривать. Вообще не понимает до конца, не стоит ли просто взять машину, которую захватил, и укатить - да хоть к Бартертауну. Куда-нибудь подальше.

Не его эти проблемы - с беглецами, с гражданскими, с поселениями, что все равно не выживут…

Шеба приходит к нему сама. Отодвигает полог палатки без приглашения, садится у очага, рядом с Атерасом. Убирает ему упавшие на лоб волосы. Не встречает сопротивления, хотя прежде он перехватывал любые попытки до себя дотронуться.

То ли ночь холоднее обычного, то ли ещё что…

- Зеленых Земель нет. Они иссохли, и идти некуда. Скажи мне, ты что-нибудь видел?

Атерас отрицательно качает головой. Уставший.

Значит, не видел…

Говорить не о чем.

Немного удивляясь, что вообще вспомнила о подобных вещах, Шеба тянется к нему - гадая, не очутится ли на песке.

И… да, на песке и оказывается. Но не так, как боялась.

Может, там, в Цитадели, она была только генералом, но в оазисе есть время - между двумя вздохами, между полночью и рассветом - вспомнить о чем-то ещё. Жаль - мало. Но ресурсы в этом мире всегда в обрез.

Свою прошлую жизнь Атерас вспомнить не может, но зато не даёт Шебе забыть, что она жива здесь и сейчас.

*

- Мы вернемся в Цитадель, - говорит он утром.

Шеба, ещё не успевшая натянуть одежду, но уже проснувшаяся, кивает. Она догадывалась, что иного пути не осталось.

Ехать через солончак - можно, конечно. Месяц, два. А потом в нём же и умереть. Ни одна из Матерей не чувствует там ничего живого, и если Атерас с его более сильной магией тоже… что ж.

Они разворачиваются и готовятся к бою.

Чтобы выкурить Несмертного Бала из его обители, потребуется всё мужество и вся сила, которая у них есть.

Остатки Темных Матерей присоединяются - и только тут Атерас понимает, почему именно они назывались Тёмными. Мефала благословила этих женщин, и Боэта благословил - хрупкие с виду, они умеют убивать почти так же эффективно, как он сам.

И всем им нужна Шеба - дочь кочевницы, дочь Тысячи Воинов, та, чья храбрость позволит прорваться через железо и гарь.

Транспорта мало.

Топлива - достаточно.

Несмертный Бал явно не ожидает дерзости, и потому возвращающийся отряд, везущий останки Инженера, Шеба сравнивает с землёй, топит в болоте, вбивает в саму пустыню, кормит песок кровью - о да, ей нравится то, что выходит. Воины полураспада отправляются в своей искажённый Совнгард - туда, где выродкам и место.

*

В Цитадель приходится проникнуть через канализацию.

Атерас не умеет драться тихо, потому ждёт со всеми мужчинами, способными держать оружие, снаружи - когда откроют ворота.

Шеба пробирается известными ей тропами, и кое-кто из встреченной стражи лишается жизни, а кое-кто встаёт на её сторону.

Шебу знают в бою; в неё верят; Несмертный же Бал может приказать каждому умереть в любую секунду и пополнить камень душ для подзарядки своего мотокагути.

Шеба прокрадывается в его апартаменты и убивает его взрослых детей - иных уже давно нет.

Шеба впускает Атераса, как никс-гончую - в бентам-гуарник, и они вместе встречают самого Бала - чтобы высушить воду в его жилах, сорвать с него респиратор, ослепить мета-взрывом, выдернуть хребет из плоти и продемонстрировать всем с балкона.

Хладная Цитадель, конечно, когда-нибудь вернёт его - на то он и Несмертный. Живой почти-бог. Но пока он будет собирать своё воплощённое тело, они здесь успеют подготовиться. Дать бой.

Иного места для жизни все равно не осталось, и если ради продолжения существования придётся раз в дюжину лет потрошить полубога - они сделают это.

А потом Шеба решает проверить зал, в которой когда-то Несмертный не пускал даже её, только Инженера, и позволив Атерасу вышибить дверь, замирает.

Рассматривает огромный пульсирующий механизм.

- Починили темпоральную пушку, - выдыхает Шеба.

Инженер всё-таки смог. И, видимо, себя первого отправил то ли в прошлое, то ли в будущее… потому и не огорчился, когда его останки сжигали. Шеба помнит усмешку на лице некроманта - слишком живую для того, чья голова отделена от тела.

Наверное, из-за эксперимента с перемещением Атераса выбило из потока, как в старых легендах кочевников неудачный бросок копья выбивает из неба плохо закрепленную звезду (хотя всем известно что звезды - не объекты, а дырки в небосводе).

Придётся разобраться, как всё работает. Но с темпоральной пушкой и возможностью квазипространственного прыжка у колонии есть шанс. На воду, на лечение, на новую землю. На здоровое потомство, а не на бесконечный цирк уродцев, которым требуется чужая плазма. На избавление от Бала. От этого места и мира.

У них есть те, кто поклоняется Сехту, уж как могут. Починят, освоят.

Атераса, кажется, механизм не интересует.

Он набивает походную сумку патронами и консервами…

- Ты с нами? - спрашивает Шеба.

Ллеран смотрит на неё - на всех, кто за её спиной - долго, и конечно же, молчит.

Он всегда уходил.

Всегда.

Люди и меры ненадёжны, ничто не надёжно, кроме бензина и колёс, и даже те иногда приходят в негодность.

Сомнения кажутся нелепыми, и всё же… Может, в этот раз стоит попробовать - хотя бы ненадолго. Сделать нечто самому, тем более, что Шеба не из тех, что разбрасываются словами или поступками.

Атерас колеблется.

Мальчишка босмер подходит и дергает его за свисающую лямку от автомата.

Ллеран молчит очень долго, но потом всё-таки делает шаг вперед.

Прикроет этого пацана, эту женщину и её дело. А потом подумает. Не исключено, что когда даэдрическую машину запустят, как надо, женщина уйдёт с ним вместе - по ту или эту сторону известного пространства. Он сам может только сделать то лучшее, на что способен, а там…

Кисмет.

========== Чужая кожа, древние кости ==========

Брелине казалось, что Дурмстранг станет для неё идеальным прибежищем: никто не знал, где стоит загадочная северная школа, никто не подумал бы искать её здесь, в обители тёмных искусств.